Главные преступления 21 века. Узнаем ли мы правду - Юрий Мухин

Милошевич побоялся этого грозного слова «война» — результат известен, как он известен и по Ираку. И в Ираке Садам Хусейн или боялся, или перемудрил, но не решился сделать то, что обязан был сделать, — признать Ирак в состоянии войны с бандитской коалицией.

Теперь о Ливии, но сначала о юридической правоте действий Каддафи[5].

Статья 2 Европейской конвенции по правам человека «Право на жизнь» запрещает государственным органам убивать кого-либо (сейчас даже преступников), но эта статья имеет действующие отступления:

«2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа».

Каддафи подавляет вооруженный мятеж. Какие к нему претензии со стороны Конвенции? Но и этого мало: если Ливия объявит себя в состоянии войны с напавшими на нее государствами, то вступит в действие и статья 15 «Отступление от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях»:

«1. В случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации, любая из Высоких Договаривающихся Сторон может принимать меры в отступление от ее обязательств по настоящей Конвенции только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств, при условии, что такие меры не противоречат другим ее обязательствам по международному праву.

2. Это положение не может служить основанием для какого бы то ни было отступления от положений статьи 2, за исключением случаев гибели людей в результате правомерных военных действий, или от положений статьи 3, пункта 1 статьи 4 и статьи 7».

То есть гибель мирного населения в Европе от рук ливийцев, устраивающих диверсию против вооруженных сил или экономики своих врагов, не будет нарушением прав человека, если у тебя есть законное право на войну (гибель мирных ливийцев под бомбами НАТО, само собой, и так никто в мировых СМИ не объявит преступлением).

Таким образом, даже в области прав человека официальное признание себя в состоянии войны дает Ливии весомые правовые преимущества.

Сейчас евробандиты воюют как бы лично с Каддафи (напомню, что он не занимает в Ливии официальной должности), а после объявления Ливии в состоянии войны, евробанды будут воевать с государством Ливия.

Сейчас мятежники как бы противники Каддафи, но после объявления войны они станут коллаборационистами, воюющими против Ливии на стороне евробандитов. То есть мятежники из граждан Ливии превратятся во вражеские войска на территории Ливии, с которыми и поступать можно как с вражескими войсками. Это, прежде всего, произведет впечатление на самих мятежников, поскольку это все же разные вещи — воевать против Каддафи в пользу «свободы» или против Ливии в пользу Франции, Италии и США. Официальное признание войны все расставит по своим местам.

Наконец, Ливия привлечет союзников, которыми могут стать мусульмане в соответствующих странах Европы и в США. Для этого достаточно принять закон, по которому люди, принявшие участие в борьбе (в том числе и партизанской) против врагов Ливии, сразу же становятся ее гражданами и военнослужащими. Не надо забывать, Ливия — одна из самых богатых стран мусульманского мира, причем ее богатство действительно принадлежит ее гражданам, в том числе и будущим. Много или мало будет таких добровольцев в Европе — это второй вопрос, но бандитским европейским странам и США придется рассматривать в качестве таковых всех мусульман на своей территории.

Разумеется, признать Ливию в состоянии войны должен Всеобщий народный конгресс Ливии, а не только Каддафи.

Джамахирия и общие проблемы социализма

Кому будет служить Каддафи?

Ливия выпадает из общей обоймы бунтующих североафриканских стран. В тех бунтах имеется и какая-то социальная логика. В этих странах есть пресловутая «демократия» с как бы выборными органами власти, благодаря этой «демократии» у власти находятся банды коррумпированных подлецов, окруженных своей партией, и эти банды беспрепятственно грабят свои страны, вывозя награбленное на Запад и забавляясь тупой роскошью. И есть население, в подавляющем большинстве либо просто нищее, либо завидующее богатеям и ненавидящее мародеров у власти. И кем бы ни инициировались эти народные восстания, но виден какой-то интерес и у бунтовщиков — установить в стране более высокий уровень справедливости. И для этого бунтующие логично требуют убрать воров от власти. Это понятно.

СМИ нас уверяют, что и в Ливии происходит то же самое. Но разве в Ливии ситуация та же?

Не стал собирать данные по Ливии, поскольку наткнулся на эссе Алексея Кунгурова о демократии, в котором он, не без оснований, считает Ливию действительно народовластной страной. Дам отрывок этого эссе.

«А теперь держитесь крепче, чтоб не рухнуть: Ливия, в которой, как считается, у власти находится военный диктаторский режим Каддафи — САМОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ В МИРЕ ГОСУДАРСТВО. Там в 1977 г. провозглашена Джамахирия — высшая форма демократии, при которой традиционные институты власти отменяются, а власть напрямую принадлежит народу и осуществляется через народные комитеты и народные конгрессы. Государство разделяется на множество коммун, представляющих собой самоуправляемые мини-государства в государстве, обладающих всей полнотой власти в своем округе, включая распределение бюджетных средств.

Недавно Муаммар Каддафи провозгласил еще более демократическую идею — распределять доходы бюджета между гражданами напрямую и поровну. Делить будут не весь бюджет, конечно, но все равно в год на брата (включая детей и стариков) где-то по пять штук баксов выходит — для Африки деньги громадные. Да и в РФ среднедушевой доход населения был ровно в четыре раза ниже еще до кризиса. Такая мера, по мнению вождя ливийской революции, лишает базы коррупцию и паразитическую бюрократию. Спорить трудно. Одно дело, когда твои налоги толстые дяди тихо попилят, отмоют и выведут в офшор, и совсем другое, когда ты сам отдаешь свои кровные на ремонт школы и платишь зарплату менту, который твой покой охраняет.

Управление коммуной осуществляется первичным народным конгрессом. В народный конгресс входят все жители коммуны. Каждый человек имеет право высказать свое предложение на заседании народного комитета (то есть политический плюрализм признается). Каждый гражданин таким образом участвует в принятии решений и реализации власти.

Государство представляет собой федерацию коммун. Каждый первичный народный конгресс избирает своих представителей в городской народный комитет и Всеобщий Народный Конгресс. Из числа членов ВНК формируется правительство. Это, согласитесь, гораздо демократичнее, чем в самых демократических странах Европы, где на выборах формируются лишь законодательные органы власти, а главный исполнительный орган — правительство — формируется кулуарно. Правда, при Джамахирии граница между законодательной и исполнительной властью несколько размывается, но вряд ли это следует счесть недостатком. Гораздо хуже, когда законодатель принимает популистские решения (скажем, поднять пенсии в 5 раз), а ответственности за их реализацию не несет — исполнять-то обязано правительство.

ВНК — ливийский парламент — вправе вносить в свою повестку дня лишь вопросы, обсужденные первичными народными конгрессами. Вот вам и подлинный федерализм в действии! Главы государства у Ливии тоже нет. ВНК не смог его избрать, поэтому решили обойтись без него. Лидер ливийской революции Муаммар Каддафи никаких официальных постов не занимает, но Всеобщий Народный Конгресс наделил его некоторыми властными полномочиями.

Не совсем понятно, как формируются судебные органы в Ливии, но многоступенчатая судебная система в стране существует. В судах магистратов рассматриваются мелкие дела. Далее идут суды первой ступени, апелляционные суды и Верховный суд. Есть еще Высший судебный совет, возглавляемый министром юстиции, который вправе смягчить или отменить вердикт суда и даже полностью помиловать осужденных. Попробуйте найдите нечто подобное в странах традиционной демократии. Причем орган этот отнюдь не декоративный, что видно на примере тянущегося годами дела болгарских медиков. Законов — как свода писаных правил — в Ливии тоже нет, их заменяет Коран и народные обычаи. Народ таким образом является законодателем не на словах, а на деле. Ведь чуждые обычаи народу навязать в принципе невозможно. Впрочем, деловые и торговые отношения в Ливии регулируются на основе европейского права, иначе страна не могла бы нормально вести внешнеэкономическую деятельность.