Демон ветра - Роман Глушков

– Вот оно что… – только и сумел вымолвить Диего ди Алмейдо. Услышанное явилось для него настоящим сюрпризом, поскольку никто не докладывал ему о слонявшихся по его плантациям дознавателях казначейства. Старый прохвост Марко не просто копал под ди Алмейдо яму, а готовил ему настоящую волчью ловушку, утыканную острыми кольями добытых за спиной дона показаний его слуг. Ди Гарсиа давно отошел в мир иной, но ловушка его, так и не засыпанная землей забвения, все-таки сработала.

– Гражданин ди Алмейдо! – перейдя на официальный тон, Главный магистр епархии поднялся из кресла. – Я обвиняю вас в том, что вы солгали под присягой Божественным Судьям-Экзекуторам, поэтому не ждите больше от Ордена Инквизиции никакого снисхождения. Дальнейшие дознания будут проводиться с вами как с клятвопреступником. Вы переводитесь в обычную камеру, на обычное питание и обязаны будете носить одежду с табличкой, на которой будут отображены ваши доказанные прегрешения. По результатам дальнейших дознаний мы решим, какое Очищение вы примите: полноценное – Огнем – или только предварительное – Троном Еретика. Следующее дознание состоится завтра. На этом все. Да смилуется Господь над вашей душой.

Два Охотника помогли Диего ди Алмейдо встать со стула и, пыхтя, поволокли грузного дона в его новую камеру. Ходить самостоятельно дон Диего с этой минуты уже не мог…

С того момента, как магистр Жерар ознакомил Карлоса Гонсалеса с доносом на дона ди Алмейдо, написанным рукой его сына, Охотник надеялся, что Господь проявит к нему милосердие и оградит от встречи с Рамиро. Господь к мольбам Матадора остался глух, в чем Карлос убедился, когда Жерар вызвал его в магистрат и представил ему молодого сеньора ди Алмейдо собственной персоной.

Карлос сделал вид, что не заметил протянутую ему для рукопожатия ладонь Рамиро. Жерар, от которого не ускользнуло подчеркнутое равнодушие Матадора к посетителю, недобро зыркнул на командира, но понимающе промолчал; Устав Охотников предписывал быть вежливыми с гражданскими лицами, но проявлять вежливость к человеку, обрекшему на мучения собственного отца, было выше сил Карлоса.

Впрочем, когда Охотник услыхал от Рамиро то, с чем он пожаловал в магистрат, вся неприязнь Карлоса к инженеру сразу отошла на второй план, а на первый вырвался неудержимый охотничий азарт, ставший за годы службы естественным состоянием узревшего цель Матадора.

– Значит, говорите, он у вас на чердаке скрывается? – переспросил Карлос у Рамиро, а глаза Охотника постепенно загорались, словно раздуваемые угли. – Как же вам удалось задержать у себя этого демона?

К «узкоглазому демону» у Пятого отряда были особые счеты. Еще никто не унижал бравых головорезов Матадора столь бесцеремонно: избил двоих из них голыми руками, отнял казенное имущество и повредил «Хантер». Все двадцать Охотников Пятого отряда во главе с командиром жаждали реванша, хотя и сомневались, что после такого дерзкого поступка «демон» задержится в Мадридской епархии даже на день. Однако «демон», похоже, не слишком дорожил своей шкурой…

– Его прислал ко мне отец для того, чтобы я помог… помог ему избежать Очищения души, – ответил Рамиро взволнованным голосом.

– Странно… – Карлос пригладил бородку. – Мне казалось, что при аресте вашего отца все прошло гладко и он никому не успел отдать подобных приказаний – я же от него ни на шаг не отходил.

– Вот я и говорю, что этот человек с узкими глазами – чернокнижник! – закивал Рамиро. – Отец мог при помощи колдовства отдать ему приказ даже из магистрата!

– Все возможно, – уклончиво ответил Гонсалес, гадая при этом, где мог допустить просчет. Винить в собственной оплошности колдовские силы он собирался в последнюю очередь. – Ваша семья еще дома, сеньор Рамиро?

– Да вы что! – замахал руками тот. – Чтобы я оставил свою семью в одних стенах с этим дьяволом? Я сразу же отправил детей и жену к ее родителям в Фуэнте-дель-Берро!

– Вы убеждены, что чернокнижник все еще у вас на чердаке? – поинтересовался Матадор.

– Абсолютно! – заверил Охотника Рамиро. – Этот дьявол сказал, что будет подчиняться любым моим приказам. Вот я и приказал ему сидеть и не высовываться…

Карлос не упустил возможность сыграть с ненавистным ему Рамиро злую шутку. Матадор хитро прищурился и уставился в глаза инженера испепеляющим взглядом:

– Как вы сказали: демон подчиняется вашим приказам? Хотите сказать, что вы повелеваете демоном?

Рамиро побелел и попятился к двери.

– Да нет, это не то, что вы подумали!.. – забубнил он, дрожа как осиновый лист. – Как вы могли такое подумать!

– А что мы, по-вашему, должны были подумать? – неожиданно включился в игру магистр Жерар. Очевидно, Леграну тоже до колик надоели и это донельзя затянувшееся дело, и неуловимый чернокнижник, и просто пребывание в самой жаркой епархии Святой Европы.

– Это все мой отец! – Рамиро принялся яро оправдываться, живо смекнув, что сболтнул глупость. – Его происки! Это он приказал своему чернокнижнику найти меня! Я же сам пришел к вам! Ваша честь, сеньор Карлос! Спасите меня от него! Я даже не знаю, что у этого дьявола на уме! А вдруг у него есть приказ убить и меня? Мой отец совсем из ума выжил! Я его боюсь, ваша честь, сеньор Карлос!..

Карлос и Жерар с холодным презрением смотрели на льющего слезы Рамиро. В магистрате к причитаниям и слезам относились так же, как на бойне к мычанию скота.

– Прекратите! – наконец рявкнул французик. – Никто пока вас ни в чем не обвиняет! Однако заметьте: пока!.. Сеньор Рамиро, отправляйтесь домой, а вы, брат Карлос, берите ваших людей и завершайте свою работу!

– Считайте, что дело сделано! – козырнул на прощание Матадор.

Время уходило, но в данный момент от Сото уже ничего не зависело. Он выполнил приказ сеньора, и теперь обеспокоенный судьбой отца Рамиро сделает все возможное. Друзья у сеньора Диего имелись повсюду, и они наверняка не откажутся помочь угодившему в беду дону. Мара старался пока не думать о том, что будет, если помощь покровителей вдруг запоздает или вообще не придет.

Напуганный Рамиро – Сото все-таки винил в испуге инженера свою жуткую репутацию, а не горькие обстоятельства, – тем не менее в истерику не впадал и начал суетиться незамедлительно. Спровадив по-тихому Мара на чердак, он вызвал извозчика и куда-то отправил с ним свою семью, после чего на другом извозчике укатил сам; Сото наблюдал всю эту суету через слуховое окно. В доме осталась одна кухарка – тучная неповоротливая женщина. Она знать не знала, что у них на чердаке завелось «привидение», поэтому гость старался передвигаться как можно тише.

Ближе к ночи ушла и кухарка. Расстелив возле слухового окна валявшийся в углу старый матрац, Мара постарался с умом использовать выпавшую на его долю передышку и немного вздремнуть. Несмотря на волнения прошедших суток, заснул тирадор быстро и достаточно крепко; по крайней мере, подошедшего к дому Рамиро он не расслышал.

Не расслышал он и звук отпираемой парадной двери, однако не расслышал не потому, что крепко спал. Вернувшийся Рамиро в дом заходить отказался наотрез, передав ключи тем, кто прибыли вместе с ним. А гостей инженер притащил за собой превеликое множество, вот только гости вели себя очень странно, и вечеринки здесь, похоже, не намечалось…

Права на вторую неудачу при захвате неуловимого чернокнижника Карлос не имел, и потому привлек к операции Охотников Мадридского подразделения Братства. Раньше гордый Матадор никогда не согласился бы на подобный шаг, но сегодня гордость пришлось запрятать в дальний ящик и признать, что на сей раз Пятому отряду достался действительно сильный противник. При легкомысленном отношении к такому врагу можно было шутя обломать о него зубы, с чем в первую очередь соглашался один из бойцов Гонсалеса, брат Антуан, только вчера поставивший себе новые зубные протезы.

Руководство стихийно организованной операцией Карлос, однако, делить с командиром мадридцев не стал, а приказал ему заняться лишь вспомогательной работой – оцепить периметр вокруг дома Рамиро ди Алмейдо. Так что в случае неожиданного исчезновения Луиса Морильо Гонсалесу было на кого перекинуть все стрелки.

Карлос не доверял полученной от Рамиро информации и исходил из того, что чернокнижник не ограничен пределами чердака, а перемещается по всему дому. Разбив отряд на две группы, он направил одну к черному ходу, а сам со второй направился к парадному. Охотники зашли с той стороны дома, где не было окон, после чего, пригибаясь, начали двигаться вдоль стен и выходить на позиции. Все четко помнили приказ стрелять только по конечностям Морильо: даровать легкую смерть от пули такому негодяю было бы чрезмерно гуманным поступком. Матадор гуманистом не являлся, ибо «гуманизм» и «Охотник» – понятия изначально несовместимые. Самые гуманные деяния, которые числились за Карлосом, это добивание смертельно раненных отступников.