Рыцарь зимы - Ричард Арджент

И двое юношей отправились в город Иерусалим, сидя вдвоем на спине Чародея.

Конь, по понятным причинам, обрадовался тому, что под копытами наконец твердая земля. Путешествие в темной выдолбленной полости старого дуба наполнило его отвращением, жалкую, вонючую скорлупку все время бросало из стороны в сторону, копыта мерзли в соленой воде… Теперь же он с воодушевлением ступил на дорогу к Граду Божьему, втягивая раздувающимися шелковистыми ноздрями странно пахнущий воздух. Грива развевалась на нежном, теплом ветерке изящнее, чем волосы прекрасной девы. Хвостом конь отгонял назойливых мух. Двое человеческих детенышей, сидящие на его спине, оказались легким грузом, поскольку доспехи тащил на себе его собрат по несчастью, жалкий осел. Жизнь снова становилась прекрасной и полной радости.

После двух дней, проведенных в дороге, и ночевки на свежем воздухе (к утру оба замерзли, так как вернулся холод) вдали показались стены священного города Иерусалима. Томас расчувствовался и заплакал от радости, едва завидев их. Эндрю переполняло благоговение. Они миновали городские ворота, охраняемые несколькими откровенно скучающими солдатами, и тут же оказались на узких улочках, заполненных людьми – мусульманами и христианами. Каждые несколько метров они проходили через каменные арки. Эндрю осведомился у прохожего, как пройти к храму Соломона, одно крыло которого отводилось под квартиры рыцарей-тамплиеров. Когда они отыскали его, сердце юного оруженосца бешено забилось в груди. Вот великий храм, прославленный в легендах, и он вот-вот войдет в него. Он знал, что конюшни расположены под землей, и велел Томасу отвести туда коня, как следует почистить его и накормить.

Сам же двинулся вперед по коридору, стены которого сплошь покрывали гобелены. Вдруг его окрикнул рыцарь с обветренным лицом:

– Эй, мальчик, что ты здесь делаешь? Разве ты не знаешь, что это храм Соломонов? Уходи прочь!

– Сэр, я – оруженосец сэра Гондемара де Блуа, который прислал меня вперед себя, чтобы я приготовил все к его прибытию.

– А, так ты – тот юноша, значит? Что ж, в таком случае у меня для тебя сообщение, – произнес высокий темноволосый рыцарь. – Твой хозяин еще находится в дороге, он выполняет свой долг, защищая паломников, двинувшихся сюда по суше. Ты должен выехать немедля и встретить своего хозяина в Антиохии. Удачи тебе, мальчик, и береги спину. Там хватает сарацин и разбойников, которые с радостью снесут тебе голову с плеч, а еще диких зверей, которые растащат по норам твои внутренности.

От изумления у Эндрю отвисла челюсть.

– А далеко отсюда до Антиохии? – спросил он.

– Четыреста миль.

– Да это столько же, сколько в длину занимает Англия!

По крайней мере, так ему говорил отец Ноттидж.

Чернобородый рыцарь только рассмеялся.

– Постойте-ка, – неожиданно нахмурился Эндрю, с подозрением глядя на него, – а как это сообщение попало сюда раньше меня самого?

– Видимо, с более быстроходным судном, – предположил рыцарь. – Надеюсь, ты не пытаешься выставить меня лжецом, юнец?

Эндрю быстро осознал свою ошибку:

– Нет, сэр. Прошу простить меня. Дело в том, что я только что вступил в Иерусалим, и тут же узнаю, что необходимо снова уехать. Это нелегко.

– Ты оруженосец, парень. Делаешь так, как приказано, хотя, признаюсь, мне тебя жаль. Гондемар, должно быть, невысоко ценит твою жизнь, раз отправляет одного в столь опасное странствие. Говоришь, только что прибыл? Ты, похоже, совсем еще зелен, мальчик. Ты заслужишь рыцарские шпоры, если доберешься до Антиохии живым. Послушай, – мягче произнес рыцарь, в чьих глазах Эндрю прочел сочувствие, – я знаю, что вскоре на север отправляется караван. Хочешь, я поговорю с хозяином? Тогда ты двинешься в путь под защитой стражников, хотя они всего-навсего пустынные кочевники.

– Это будет весьма великодушно с вашей стороны, сэр. Скажите, я смогу встретиться с магистром тамплиеров перед отъездом?

Снова добродушный смешок.

– Ты? Чтобы Великий магистр давал аудиенцию простому оруженосцу? Я так не думаю, юноша. Отправляйся выполнять поручение.

Когда Эндрю рассказал Томасу о том, что им предстоит второе путешествие, тот отнесся к перспективе отправиться в неизвестные земли с большим воодушевлением. Однако юный оруженосец твердо решил, что двинется в дорогу один. Ему совершенно не хотелось, чтобы Томас так скоро попался на глаза сэру Гондемару. Поэтому он предложил приятелю остаться в Иерусалиме до его возвращения. Томас не слишком расстроился. В конце концов, как он сказал, Иерусалим – самый удивительный город, который он видел в своей жизни, после Венеции, разумеется. Тут столько рыцарей и воинов. Можно многое увидеть и сделать.

– Мы обязательно должны сходить на базар до твоего отъезда, Эндрю, – заявил Томас. – Я заметил его, пока мы шли к храму. Это замечательное место, там полно специй, тканей, медных ламп, оружия, ковров. Без сомнения, некоторые из них волшебные – да все, что угодно, чего мы никогда не видели! Какой город! Я с радостью бы прожил тут до конца своих дней, если бы уже не стал бессмертным. Даже когда я вел лошадь в конюшню, какой-то человек попытался продать мне драгоценные камни. Он перечислил их названия: ляпис-лазурь (удивительного цвета сине-оранжевый сердолик), коричневая яшма, темно-красные гранаты, дымчатый агат, темно-зеленый нефрит и золотистый тигровый глаз. Но я ничего не мог купить, поскольку у меня не было денег, поэтому он проклял меня на своем языке. И тогда я ответил ему тем же, но это проклятие ангела, и теперь мне его жаль, ведь он умрет в муках, задыхаясь, потому что распухший, почерневший язык заполнит весь рот и глаза вылезут из орбит.

– Ну, он же проклял тебя первым.

– Да, но он-то не мог знать, что его проклятие бессильно – на ангелов не действует восточное колдовство.

– В таком случае он еще глупее, чем можно подумать.

Так вот, не успев стать полноправным жителем Иерусалима, Эндрю снова двинулся в путь. Чернобородый тамплиер нашел ему обещанное место в караване, состоявшем из пятидесяти верблюдов во главе с йеменским торговцем из города Аден на самом краю Арабского полуострова в крошечном уголке, где Красное море встречается с Индийским океаном. Аден, как выяснил Эндрю, обнесен не рукотворными, а природными стенами, заключенный в кратер потухшего вулкана. Какие еще чудеса ждали юношу впереди? Торговец вез туда материю, сотканную на станках этой южной земли, которой некогда правила царица Савская еще во времена самого царя Соломона.

Когда Эндрю спросили, как он собирается оплачивать место в караване, юноша ответил, что готов предоставить купцу свои услуги.

– Я стану одним из ваших охранников, – произнес он. – Это будет приемлемо?

Вонь верблюдов била в ноздри, и Эндрю невольно задался вопросом, сможет ли он в дороге держаться от них с подветренной стороны.

Купец пожал плечами:

– Главное, чтобы ты не сбежал от ужаса, едва завидев разбойников.

– Сэр, – надменно выпрямился Эндрю, – я дал слово чести!

Караван двинулся в путь на рассвете в сопровождении мужчин, вооруженных скимитарами и облаченных в восточные халаты. Воины ехали верхом на лошадях, растянувшись вдоль всей цепочки. В центре ее верблюды везли не товары, а седоков, которые понукали их идти быстрее. Похоже, эти странные твари и шагу не желали ступить, не получив очередной порции ругани и проклятий, – по крайней мере, к такому выводу пришел Эндрю. Погонщики не переставали кричать на верблюдов ни на миг. Разумеется, их слова были непонятны юноше, однако ругательство нетрудно распознать по резкому выкрику и сердитой интонации. Вдоль каравана трусили псы, сновавшие между ног верблюдов. Женщины и дети, у которых не было даже ослов, брели позади.

Кроме Эндрю караван сопровождали еще три рыцаря, также направлявшиеся в Антиохию. Они носили черные рясы с белыми крестами, по которым юный оруженосец сразу узнал в незнакомцах госпитальеров. Между ними и храмовниками существовала извечная вражда, и симпатии Эндрю, разумеется, были на стороне последних. В любом случае рыцари приехали из какой-то страны в центре Европы и говорили на другом языке. Эндрю вскоре начал чувствовать себя довольно-таки одиноко, двигаясь рядом с верблюдами, которых должен был охранять.

Вечером на привале он развел отдельный костер, но благоразумно не стал удаляться от остальных. Госпитальеры не пригласили его к своему, дабы разделить с будущим рыцарем свою пищу. Эндрю поджарил на огне хлеб, который ему отдал Томас в дорогу, и собрался уже съесть свой скромный ужин, когда старший сын хозяина каравана показался у входа в их палатку и поманил юношу.

– Мой отец желает, чтобы ты присоединился к нашей трапезе, – произнес он. – В наших обычаях проявлять гостеприимство по отношению к чужакам в лагере.

До Эндрю донесся запах жареного мяса, и желудок заурчал, убеждая его поскорее согласиться.