Глубокая выемка - Всеволод Шахов

телу молли. Такого не ожидаешь увидеть. Носятся кругами по аквариуму, у молли кончаются силы и, бац, тот присасывается. Молли замирает на месте и дрожит. Не знаю, то ли от испуга, то ли от боли – голова к поверхности воды и мелкая судорога пронизывает тело. Гиринохейл уплывает, а эта всё дрожит. Минут пять… Через три дня, гляжу – совсем плохо. Рыбка отощала, полулежит на дне, чешуя взъерошена – чувствую, не жилец. Так и есть, погибла на следующий день. Я уж расстроился, думал с остальными рыбками этот травоядник также поступит, но, к удивлению, ничего не происходило – все мирно сосуществовали. Правда, остальные рыбки довольно мелкие – на таких не покушается. Но это ещё не всё. Закончилось для гиринохейла плохо. Через пару лет, как-то, смотрю, и не нахожу его в аквариуме. Ну думаю, спрятался – коряги, заросли… есть, где укрыться. А вот, делал уборку в комнате и веником вымел из угла сушёную рыбку. Удивился: донная рыба без плавательного пузыря, как могла выпрыгнуть? от поверхности воды кромки аквариума выступали на семь сантиметров. Вот такая история.

– Да уж… природа, – Виктор почесал затылок.

– Я к тому рассказал, что некуда было деваться разным рыбам, пространство-то у них ограничено, а амбиции… – Егорыч запнулся, вероятно, осознал неуместность применённого к рыбам слова, но всё же продолжил, – ладно, пусть, будут амбиции… как у людей, разные. Вот мы в лагере тоже, как в аквариуме, приходится подлаживаться.

Виктор молчал, рассматривая бороздки рисунка на земле.

– Егорыч, а чего ты на земле накарябал?

– Так новую идею сверху спустили – в каждом районе Строительства велено макет канала соорудить, чтобы как можно больше людей понимало, зачем всё это… Ковалёв попросил заняться. Вот и размышляю, что, да как.

7

К концу занятий наступали страшные десять минут. После объяснения нового материала, Сергей Иванович придавал лицу грозный вид, закатывал рукава рубашки и шёл между рядами притихших учеников.

– Ты! – Сергей Иванович взметнул руку, вытянул указательный палец в направлении выбранной жертвы, – формулу соляной кислоты? быстро… быстро. Сбитый с толку, Санька вскочил и, запинаясь, стал перебирать все известные ему кислоты, пытаясь попасть в правильный ответ.

– Ты! Принеси полстакана гидроксида водорода! – ловко всучив ошарашенному Андрюхе гранёный стакан и помахивая рукой в сторону коробки с баночками химреактивов, подгонял, – быстрее, быстрее. Естественно, парень машинально шёл к шкафу, тогда как ведро с водой стояло в другой части комнаты.

Несмотря на крупную комплекцию, Сергей Иванович динамично жестикулировал. Полы рубашки выбивались из под ремня, удерживающего мешковатые брюки. Чёрные брюки к концу занятий становились светло-серыми, покрываясь слоем пыли от мела.

– Так, а вот ты! – Сергей Иванович не обращался ни к кому по имени, осознанно сгущая краски, – что будет, если я волью в тебя стакан угольной кислоты. Охваченный ужасом, Иван хлопал глазами от неожиданного вопроса, не понимая, откуда ждать помощи. Ребята, далеко не робкого десятка, вжались в стулья и старались не смотреть в налившиеся, как казалось, кровью глаза Сергея Ивановича. Получив желаемый эффект, он смягчился и спросил:

– Ты что, никогда сельтерскую воду не пил?

– А что это такое? – удивился Иван.

– Ха! Во, деревенщина, газированную воду никогда не пробовал! – Санька, на правах городского жителя, показал своё превосходство. Иван промолчал.

Занятия по обучению взрывному делу проходили на фоне необычного эмоционального террора профессора химии, осуждённого за антисоветчину.

– Хорошо, поднимите руки, кто из вас пробовал хлорид натрия, – иногда вопрос задавался всей группе и некоторые, предпочитая не высовываться, не поднимали руку. Тогда Сергей Иванович схватился за голову: "Что, вы поваренной соли не ели?"

К подаче теоретического материала Сергей Иванович подходил основательно. Вслед за написанным на доске уравнением химической реакции, шла демонстрация самой реакции в колбах и пробирках, сопровождаемая ироническими возгласами "а не долбанёт?" и неожиданными эффектами: или бурным выплёскиванием содержимого, или резким изменением цвета, или неведомым запахом. Казалось, что лагерная жизнь не сильно повлияла на стиль преподавания старого профессора. Пару раз, Ковалёв пытался повлиять на него, указывая, что на курсах взрывников необходимо давать только то, что нужно для практических целей, но Сергей Иванович не отступал и даже требовал достать ему химреактивы. Вероятно, Ковалёву нравились эти уроки химии и он, с любопытством, наблюдал за действием из своего угла.

В этот раз, Сергей Иванович закончил занятие значительно раньше и, не входя в привычный образ, тихо спросил:

– Ребята, а как вы думаете, что пробуждает творческий процесс?

Все, в ожидании продолжения, молчали. Сергей Иванович неспешно, с сожалением, произнёс: "Вот и я не знаю. Но давайте порассуждаем. Ваши версии? смелее, смелее". Ребята постепенно оживились, начали предлагать варианты.

– Когда нечем заняться, еда есть, тепло есть, можно подумать о чём-нибудь ещё, – Санька категорично вынес свой вердикт.

– Человек, как хищник, хочет превосходить другого, вот и ищет пути – кто кулаками берёт, кто умом, – никто не ожидал услышать это от Ватрушки, сидевшего среди своих красок, в одной руке держа карандаш, а мизинцем другой ковыряя в носу.

– Нет, творчество – это, наверное, потребность, как есть, спать и размножаться, – идеализированные мысли бродили в голове Ивана, он их даже вполголоса озвучил.

– Ха, только не все это знают, – брякнул Андрюха и посмотрел на Ватрушку, – эй, хватит козявки под стол вешать.

– Вот, например, дал мне Будасси задание, сделать добротный помост для смывной площадки… – Иван пытался объяснить

– Что ещё за площадка? Хватит заливать! – набросился Санька.

– Не мешай, – Иван невозмутимо отмахнулся и продолжил, – да, будет такая площадка. Будасси проект уже сделал, осталось только построить. Грунт с платформ водой из гидромониторов смывать будут, вместо ручной разгрузки. Подъехал состав, борта откинули, мощная струя ударяет по грунту, сбрасывает его вниз на площадку, по которой он сползёт по лотку в овраг.

Иван вспомнил фотографию в "Перековке" с работ на карьерах и сжал в воздухе два кулака, как бы вцепившись в рукоятки гидромонитора, поводил ими из стороны в сторону, будто строчил из пулемёта.

– И вот, Будасси спрашивает меня, можешь сделать деревянный помост?

– Тебе Будасси задание дал? Да откуда он тебя знает? Кто ты и кто Будасси, – Санька не унимался.

– Я ему портфель принёс, а он говорит, мол, мою фотографию в газете видел и ему плотник хороший нужен, – Иван даже, как ему показалось, покраснел. – сначала я, конечно, подумал, делов-то, мол, быстро управимся, но когда размеры увидел, то… Это ж, танцплощадка целая, надо, чтобы стыки не расползались, плоскость не коробило, условия ого-го, то намокает, то высыхает…

Иван замолчал в задумчивости, ребята молча смотрели на него.

– Ну…? – Санька