Высокие устремления - Михаил Рагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одном таком доме, разделенным тонкими стенами на полтора десятка малых комнатушек и две большие комнатищи (кухня с кладовой), воинскую компанию и разместили — места хватило каждому, и еще осталось — даже Судьбе досталась отдельная клетушка.
Впрочем, именно тут кто-то когда-то жил — стены украшала причудливая вязь из похабных рисунков, узоров и просто ножевых отметин, кои наносятся от скуки. Возле печки громоздился плавник, а на полках пылились глиняные тарелки и пара котелков. Еще один, большой — хоть полбарана сразу вари, стоял посреди кухни, на четырех мощных лапах. Утвердившись над невысоким очагом, сложенным из гранитных глыбок.
— Тут до вас ребята жили. Хорошие ребята! Из Груманта, не южане, — широко зевая, пояснил Кролище. Товарищ бургомистра счел своим долгом разместить новоприбывших. — Прошлой зимой, все четверо и померли. Насмерть порезались.
— Из-за чего резались-то? — уточнил Рош, вертя головой и колупая пальцем сухие водоросли, набитые в щели меж бревнами вместо пакли.
— Баб не поделили. У них на четверых три бабы было. Четвертый дрочить устал, ночью топор взял, баб порубил, да двоих мужиков успел. Третий проснулся, сунул убивцу копьем, а тоже помер — топором лоб расшибло.
Компания заозиралась, стараясь высмотреть следы крови — от семерых убитых ее, обычно много бывает.
— Вытерли все, не ищите. Песком, ножами… Нельзя кровь в доме оставлять, иркуйем придет!
— Погоди, — спросил у Кролища Мах, — а что будет, если он придет, и кто он такой вообще?
— Придет — узнаете! — веско ответил товарищ бургомистра и широко зевнул. — Доброй ночи, ребята! Гляжу, хорошие вы. И баб не заводите. Все беды от них.
— Они сами заводятся, — проговорил Керф, глядя, как мимо раздувшегося от обжорства мяура, чинно следует толстая мышь.
— Мое дело предупредить, сами понимаете, — Кролище толкнул двери, — ну бывайте! Завтра службу нести начнем, а на сегодня — хватит полезное вершить. А, забыл! — остановился в проходе местный. — Тут, до тех, кто порезался, еще ребята жили. Тоже хорошие!
— А с ними что случилось?
— Когда Пашка Коллоули решил медведя выебать, они медведя за лапы держали! Тот их всех и заломал.
— И сожрал?
— Конечно.
Посмотрев на вытянувшиеся рожи наемников, Кролище гнусно захихикал:
— Да заливаю я ребята, заливаю! Пашка на медведя сам ходил, почто ему помощники? А ребята в весну утонули — байдару пропороли, до берега доплыли, да от лихоманки и сгорели. Кто не утонул. А Пашка сам, сам…
Потоптавшись еще немного, Кролище наконец-то ушел, оставив компанию. О судьбе тех, кто жил до утопленников, никто спросить не рискнул.
Выждав, пока дверь закроется, а шаги удаляться, компания зашевелилась куда проворнее! Запылал очаг, забулькала вода в котле. Что Дирк, что Бурхард, что Клафф про довольствие заикались — никто голодом морить солдат не собирался. Но, разумеется, в Нугре про пополнение личного состава не знали, и на него не рассчитывали — мало дураков на Севере, на Архипелаг перебираться, под герцогским стягом жопу морозить. Потому, никто и не подумал новоприбывшим паек подготовить. Пришлось обходиться привезенными запасами. Благо, наворовали с избытком. Чувствовали, куда попадут!..
* * *
Первым с нар подскочил Лукас, еще в полной темноте. Начал бродить по непривычному дому, натыкаясь на стены и наступая на товарищей — даже на Мину умудрился наступить, чуть не оттоптав бедному мяуру хвост. Тот обшипел похмельного хозяина, больно тяпнув когтями — отчего Изморозь сперва взвыл, а после, с размаху врезался головой в косяк.
— И куда спешить-то? — пробурчал себе под нос Керф, натянул на голову тоненькое одеяло, пошевелил пальцами ног, оказавшимися на свежем воздухе — не рассчитаны местные одеяльца на настоящих мужчин — и попытался заснуть.
Кролище мог долго и убедительно обещать о том, что прям с утра служба начнется, с двух рук, в поте лица и яйца… Кто-то мог и поверить. Но не Керф! Безухий мечник служил больше тридцати лет. Разумеется, и в дальних гарнизонах довелось. И чтобы после прихода каравана, личный состав на утро мог хотя бы шевелиться⁈… Уже вероятность мала! А белобрысый Уд, при всем уважении, не производил впечатления сурового командира, при котором даже пернуть без разрешения боятся…
С этой благою мыслью Керф и заснул снова.
Проснулся уже засветло — солнце проникало сквозь мутную пленку на окне. От дружного регота компании. Бойцы валялись на своих спальных местах и обсуждали дурное влияние дома на новоприбывших:
Изморозь при раноутренних метаниях умудрился не только расколотить себе лоб, но и при падении, изгваздаться в остатках каши. Та, за несколько часов высохла, образовав на голове студента шикарную маску — с такой на любой карнавал, все со страху помрут.
Лукас вяло отругивался, выдирая комочки из волос.
— Вот все бы вам ржать, сволочи… — хмыкнул Керф, протерев глаза и зевнув. — Вот нет, чтобы помочь товарищу! Водички ему сверху, чтоб раскисло! Ну или нассать, если за водой лень!
— Ой, да идите вы все нахер! — огрызнулся студент.
В дверь коротко стукнули, и тут же в дом ввалился перегар. И Кролище с топором. От товарища бургомистра несло как от трактирной стены, а мокрые штаны свидетельствовали, что наемник бился с коварным булькающим пришельцем до конца.
— Живые? — удивился гость. — А то вопли, будто демона ебут!
— Посмотреть решил? — вежливо поинтересовался Лукас, сидящий на полу.
Кролище глянул на него, дернулся от мимолетного ужаса.
— Поучаствовать, йопта! Демона спасать, ясное дело! Он-то, всяко, наш, местный!
— А мы приезжие, которых не жалко, и все такое… — грустно протянул Рош из-за спины Кролища. Как он там оказался, никто и не заметил. Товарищ бургомистра подпрыгнул, крутнувшись в воздухе, приземлился на Мину, получил удар лапой и рухнул на пол, извиваясь и рыча от боли. Длинные когти мяура пробили грязно-кожаные штаны, достав до тела.
— Так ему, так! — восторжествовал Лукас.
В дом, прогрохотав по ступенькам, вломились Уд с Людоедом. Оценили картину, переглянулись.
— Развлекаются…
— Развлекаются… — эхом повторил Людоед. — Южане, йопта! Кроля уже и раком поставили!
— Я сам упал!
— Во-во! Уговорили, я ж так и понял!
Оторжавшись, Дирк пригладил которкий ежик волос и спросил:
— Ну что, господа наемники, кто хочет сегодня послужить? Я, если что, про статус ваш, хитровыебанный помню. Потому и спрашиваю. Куртуазно, бля, а не как всегда!
Компания переглянулась. Тихо матерился на полу Кролище, пытаясь понять, вспорота ли бедренная артерия, и если да, то через сколько он помрет.
— Значит, все хотят, только стесняются, — ухмыльнулся Дирк, — боятся, так сказать, проявить инициативу, чтобы она, так сказать, не обернулась нехорошею стороною…
Керф скинул одеяло, натянул сыроватые еще носки — вроде и выжимал вчера, а все равно — влажно тут, сохнет паршиво.
— Что, как, почем и куда?
— Тебе понравится, друг Керф, зуб даю, понравится!
— И к чему мне твой зуб?..
— Пригодится. Хорошему зубу всегда примененье найдется, — Дирк захохотал. — Из моржового вон, сколько всего делают! Ладно, пошли на двор. Тут у вас дышать нечем. Напердели как стая медведей.
Из своей комнатушки недовольно взвыла Судьба.
Все трое местных дернулись на звук с явной опаской.
— Медведей не любит?
— Она всех не любит, — отрезал Флер. — Кого сожрать не может, и кто на холод гонит.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Шнайдер. — Господа наемники, я та еще заморская свинья! Жрать готово, ждет. А потом — к делу!
* * *
Сыто отдуваясь, компания, нагруженная походным барахлом, веслами и оружием, выбралась на берег. Ветер стих и гладь океана казалась бесконечным зеркалом, упирающимся в небо, где-то очень-очень далеко…
— Значит, говоришь, приплыл унак, с важными вестями? — переспросил Керф у Шнайдера. — Прямо таки, неотложными? Что надо все бросать и бежать?
— Ну, не сказать, что прям неотложными! Дровяной промысле спешки не любит. Опять же, не сосна какая, или береза та, а сувойка! Дня три-четыре точно уйдет, чтобы всю полянку ту вырубить. Полдня на дорогу унак потратил, мы тут полдня провозимся. Пока дойдете на байдарах…
— На байдарах?
Керфу поплохело. В открытом океане, да на этих хлипких лодочках, которые любая волна пополам
