Люди Волка - Майкл Гир

Вдалеке она увидела, как пытается подняться с земли Кричащий Петухом. Снег сыпался с его плаща. Он беспомощно барахтался — ив конце концов свалился на спину. Перевернувшись на бок, он затих и уже не пытался встать.

Лиса улыбнулась.

— Следы, — равнодушно произнес Издающий Клич. Он склонился и стал смотреть на истоптанный кем-то снег, изучая, куда этот след может вести. Через несколько шагов он нашел груду мамонтового навоза, полного мелких веточек.

Бегущий-в-Свете поглядел на тревожные лица своих людей. Одну маленькую девочку уже нашли насмерть замерзшей; другая поскользнулась на ходу и пропала бы, не поддержи ее Поющий Волк.

Мамонты? Как они, такие ослабевшие, убьют мамонта? Особенно взрослого… Но, судя по веткам в навозе, в снегу должны быть проталины. И если там достаточно травы, чтобы прокормить мамонтов, здесь могут жить и зайцы. Или даже карибу? Но в тусклых, усталых глазах людей не блестело даже этой надежды.

— Дальше мы идти не можем, — равнодушно произнесла Смеющаяся Заря. — Я не могу.

Зеленая Вода подошла к ней и, заглянув в глаза, сняла рукавицу и потрогала щеки своей подруги.

— Надо сделать передышку, — произнесла она. — Если мы пойдем дальше, она свалится.

— Я тоже, — отозвался юный Мох. Он еле стоял — ноги его подкашивались.

Издающий Клич вздрогнул и окинул взглядом серую равнину. Облака стояли низко. Чувствовалось, что Ветряная Женщина вот-вот разбушуется. Ветер нес хлопья снега.

— Давайте остановимся. Уже ночь близко. А утром те, кто может стоять на ногах, пойдут по следу мамонтов.

Бегущий-в-Свете не спал. Сомнения опустошали его. Согнувшись, он в отчаянии ударил кулаком по сугробу. Снежные брызги полетели во все стороны. Уж по крайней мере спасти хоть часть людей от немедленной смерти он мог бы… А дальше что? Опять голод? Его вера в Сон от времени утончилась, как шкура карибу. Вправду ли все это было? Он уже не знал.

Зеленая Вода, искоса поглядев на него, подошла и положила ему руку на плечо:

— Не знаю, о чем ты думаешь, но одно скажу: не расстраивайся из-за слов Поющего Волка.

Он поежился и, мигнув, посмотрел на нее, чувствуя, как червь сомнения точит его душу.

— Может, он и прав. Я… я за все в ответе. Ведь это я привел вас сюда.

— И правильно поступил, Волчий Сновидец. Этим гордиться надо. Никто не сделал для Народа больше, чем….

— Не сделал больше? — спросил он, зачерпнув ладонью снег и буравя главами нанесенные ветром сугробы. — Да разве этого достаточно? Я вижу по их глазам, что они думают. Я вижу, что они…

— Они просто устали, — возразила она. — Не суди их так сурово.

Он с сомнением огляделся. Небо у них за спиною покраснело, словно от крови. Сугробы, как стены, обступили их со всех сторон.

— Поющий Волк назвал меня ложным Сновидцем…

— Знаю. Но он просто растерян. Он столкнулся с вещами, которых не Может понять. С тех пор как он сосал материнскую титьку, впервые он не в силах сам позаботиться о своей семье.

Он опустил глаза, словно смущенный ее ласковой, понимающей улыбкой.

— Никто из нас не в силах.

— Мужчине трудно пережить такое.

— Мужчине? Зеленая Вода кивнула:

— Мне всегда жалко было мужчин. Они в ответе за столько вещей, в которых они ни сном ни духом не виноваты. Поющий Волк так глядит на Смеющуюся Зарю, словно их ребенок умер по его вине. Он боится, что Заря оставит его и уйдет к другому мужчине… более заботливому.

— Это же безумие. — Волчий Сновидец прикусил губу. — Ведь она любит его.

— Но Поющий Волк этого не видит. Мужчины всегда так. — Она подмигнула ему:

— Вы радоваться должны, что мы рядом с вами и храним вас от несчастий. Женщины сохраняют здравый рассудок даже в такие Дни. Нам приходится.

Он помял в кулаке горсть снега.

— Я еще держусь.

Она потрепала его по плечу:

— Иди отдохни. Я верю в тебя. Смеющаяся Заря, Охра и Обрубленная Ветвь — все мы в тебя верим. Мы все знаем, что ты совершил, — и восхищаемся тобой.

Он улыбнулся ей и направился к горке, куда его сородичи, рывшие нору, сбрасывали снег.

Когда они вырыли на поверхности три ямы, он незаметно отошел в сторону, почуяв след. Прошлый раз волчья тропа привела его к мускусному быку. Может, и сейчас Волк придет. Или они все опять окажутся перед угрозой погибели от голода и холода — и Зеленая Вода, и все остальные.

Нетвердо ступая, он пошел во тьму — по смутно мерцающему перед ним следу.

Лай Черного разбудил Цаплю. Она встала и потерла глаза кулаками.

— Как-то ты по-новому рычишь! — хмыкнула она.

Красные угли мерцали на очаге. Цапля встала, опираясь на копье, и натянула свою парку. И опять этот лай, еле различимый в завывании бури. Она натянула сапоги, крепко завязала тесемки, скрепила обручем волосы и затянула голову кожаным капюшоном. Напоследок она надела свои снегоходы.

Перед уходом она подбросила прутьев в огонь и нырнула за полог своей пещеры — на холод. Снег из темноты бурным фонтаном ударил ей в лицо — ей даже захотелось снять капюшон и распустить волосы. Нет, не стоит мочить голову в такую погоду, — того и гляди, простудишься.

Черный опять залаял. Она определила, откуда исходит звук, и помедлила, прежде чем двигаться с места. Кто в здравом уме пойдет ночью в такую бурю, даже зная местность? Но что-то было странное в лае Черного, какой-то непорядок.

— Никогда не слышала такого лая, — озабоченно прошептала она, скользя по свежему снегу, все дальше уходя от своего дома.

Она свистнула — ив ответ услышала странный вой. Затянув тесемки снегоходов, закрепив дротики в атлатле, она пошла вверх по склону, навстречу ударам ветра. Ее губы окоченели — свистеть было трудно. Снег попадал за ворот ее парки из шкуры карибу. Ей приходилось все время опускать голову, чтобы буря не осле пила ее.

А Черный все выл где-то вдали.

Накануне она отдохнула, но ее старые ноги подкашивались от трудного пути, увязая в глубоких сугробах.

Вновь и вновь она свистела, двигаясь на вой Черного. Он все громче звал ее сквозь вечные глубины ночи, сквозь неистовство Ветряной Женщины.

Пес, воя, неровными прыжками мчался в темноту. По пятам его, как всегда, рысцой бежала сука Белая. Цапля устремилась за ними.

Она едва не упустила его. Он лежал уткнув морду в лапы, наполовину занесенный снегом, спрятавшись от бури. Снег вокруг был утоптан его лапами. Пес поглядел на хозяйку, задрав голову, вильнул хвостом и завыл.

— Место! — ласково бормотала она. — Хороший мальчик. Как я тебя учила, а?

Она склонилась над ним, погрузив лицо в его темную шерсть.

— Кто-то из Народа. Здесь?

Она моргнула. Знакомая, не утихшая за годы боль проснулась в ее сердце.

Долго из-под руки глядела Цапля в казавшуюся вечной бурную тьму, наконец опустила ладонь.