Мент для новых русских - Александр Золотько

– Вот так всегда, – печально сказал англичанин.

Нина вжалась спиной в закрытую дверь и испуганно смотрела на все происходящее.

– Ну, здравствуй, Граф! – сказал Гринчук, протягивая руку.

– Здравствуй, Юрка, – Граф засмеялся и пожал руку. – Представишь меня даме?

– Это не дама, – спокойно ответил Гринчук, – это попытка охмурить сотрудника милиции при исполнении им служебных обязанностей.

– И как же зовут эту попытку?

– Попытку зовут Нина. И она работает секретаршей у Гири.

– Да-а? – Граф изобразил на лице почтительное удивление.

– Да, – коротко подтвердила Нина.

– Приношу вам свои искренние соболезнования. Самые искренние. – Граф прижал руку к сердцу.

Нина, совершенно ошалев от всего происходящего, молчала, затравленно озираясь по сторонам. А посмотреть было на что. Коридор, переходивший в вестибюль, блистал полировкой, зеркалами и медными подсвечниками, слегка покрытыми благородной патиной.

– Чем могу? – поинтересовался Граф. – Обед?

– Сейчас, – кивнул капитан, – закладную на квартиру примете в качестве оплаты?

– Только наличные, или электронные карточки. Хотя, для вас, можем сделать исключение.

– Принеси мне меню.

– Прямо сюда? – осведомился Граф, снова входя в роль.

– Именно сюда, – также чопорно ответил Гринчук.

– Одну минуту, сэр, – Граф удалился.

Гринчук глянул в зеркало, поправляя прическу, потом обернулся к Нине, все еще находящейся в состоянии ступора:

– Нина, только честно, вы действительно хотите поесть?

– Да.

– Ну, хорошо. Сколько вам выделил денег хозяин?

– Двести долларов.

– И все?

– Еще сто дал мне, – совершенно потерянным голосом сообщила Нина.

– Давайте все.

– Что?

– Ничего. Все баксы давайте мне. Двести вы и так должны были потратить на меня. Так? – лицо капитана стало жестким.

– Так… – протянула Нина.

– И сто вам дал босс за что?

– За… – Нина задохнулась.

– За то, что вы, радость моя, меня затащите в ресторан и не будете возражать, если я начну ухаживать. Так?

Нина тихо всхлипнула:

– Так.

– И еще, наверняка, сказал, что если вы его распоряжения не выполните… Только не нужно устраивать сцену у фонтана.

– Хорошо, я не буду.

– Вот и замечательно. А это значит, что я сегодня заработал триста баксов и заодно спас вашу очаровательную задницу, которой вы так талантливо ко мне прижимались, от больших неприятностей. Так?

– Так, – беззвучно прошептала Нина.

– Деньги, – капитан протянул руку.

Нина засуетилась, дрожащими руками полезла в сумочку, вынула две сотенных купюры, потом открыла свой кошелек и достала оттуда еще сотню.

Гринчук смял деньги и сунул их себе в карман джинсов.

К ним подошел Граф, с кожаной папкой в руках.

– Папку оставь себе, мне нужен только текст.

– Как прикажете, сэр, – Граф мельком глянул на дрожащие губы Нины.

– Выход сзади функционирует? – спросил Гринчук.

– Что за намеки, сэр? Если вы о черном ходе, то он, естественно, работает.

– Тогда мы им воспользуемся. А ты, Граф, открой его ровно через, – Гринчук посмотрел на часы, – через полчаса. Тогда же мы тебе и меню вернем.

– Как прикажете.

– Вот так и прикажем. Пошли, Ниночка, – капитан, не оборачиваясь, прошел через вестибюль к небольшой двери возле гардероба, не дожидаясь Нины, по узкому коридору прошел к двери, обитой железом, отодвинул массивный засов, и, опять-таки, не дожидаясь Нины, вышел во двор.

Нина шла следом, не чувствуя под собой ног, и даже не испытывая к капитану ненависти. Она была просто опустошена всем произошедшим. Она уже предвкушала шикарный обед, но и это было не главным.

Те сто долларов, которые предназначались ей, были уже включены в ее бюджет. В ее не слишком шикарный бюджет. Нина торопливо достала из сумочки носовой платок и промокнула набежавшие слезы. Только бы не размазать глаза!

Черный ход шикарного заведения выходил в совершенно невзрачный двор давно не ремонтированного дома. Сквозь растрескавшийся асфальт лезла всякая растительность, по причине сухого лета, потерявшая зеленый цвет.

Через анфиладу дворов и двориков Гринчук вывел Нину в пыльный скверик, к небольшому павильончику с надписью «Пирожковая».

– Вот тут и перекусим, – довольным голосом сообщил капитан, – приглашение на обед еще в силе? За счет фирмы?

Нина задохнулась от неожиданности. Такое неприкрытое хамство разом высушило слезы:

– Да я…

– Не понял, – Гринчук остановился на пороге павильона и удивленно посмотрел на Нину, – мы решили поднять хвост на капитана милиции и послать к чертовой бабушке распоряжение самого Геннадия Федоровича?

Нина сжала зубы, глубоко вдохнула:

– Пирожков захотелось?

– И чай, если вы не возражаете.

– Не возражаю, – Нина толкнула дверь и вошла в павильон, и решительно прошла через зал к окошку выдачи.

– Есть тут кто? – громко спросила Нина.

– Есть, – спокойно ответили из окошка, но никто не подошел.

– Попробуйте еще раз, – посоветовал Гринчук.

– Обслужите нас, пожалуйста.

– Обслужить – это не к нам! – так же спокойно ответили с кухни.

– А вам не говорили, что с клиентами нужно быть повежливее? – громко спросил Гринчук в раздаточное окно.

– Юрка? – спросили оттуда и в оконном проеме появилось раскрасневшееся лицо пожилой женщины, – Поесть зашел?

– Поесть, Ивановна. Добрый день.

– Добрый день, Юра. Это кто с тобой?

– Да так, ничего особенного, Нина.

– Здравствуй, Нина, – сказала Ивановна.

Нина промолчала.

– Что давать? Как всегда?

– Заказывает дама, – Гринчук посторонился, освобождая Нине поле деятельности.

– Тогда для Юры, – Нина зло посмотрела на капитана, – тоже, что обычно, но в тройном размере.

Ивановна выглянула из окна, посмотрела на невозмутимого Гринчука и хмыкнула.

– А мне… что у вас, собственно, есть?

– А у нас, собственно, есть пирожки и чай.

– Жареные?

– Печеные.

– Со сливами?

– Сколько?

– Два. И чай.

– Тоже три порции? – достаточно ехидно поинтересовалась Ивановна.

– Одну.

– С лимоном?

– С лимоном.

– Ждите, – Ивановна скрылась.

Нина осталась стоять перед окошком, зло постукивая каблуком об пол.

– Можете подойти к столу, – посоветовал Гринчук, – Ивановна сама принесет.

Ко всем сегодняшним неприятностям, выпавшим на долю Нины, добавилась еще одна – столики в пирожковой были высокими, без стульев. Нина положила сумочку на стол и замерла, демонстративно глядя мимо Гринчука.

– Не нужно зря тратить время, – Гринчук положил перед Ниной на стол лист бумаги.

– Это что?

– Это меню клуба. Вам придется придумать, что именно мы выкушали вместе на две сотни долларов. И очень вас прошу, Ниночка, напрягите свой мозг, или что там у вас еще… И постарайтесь все правильно запомнить.

Приблизительно в это же самое время еще минимум один человек приходил в себя от изумления. И тоже от наглости собеседника.

Василия Васильева называли цыганским бароном. Почетное это звание никакого отношения к оперетте не имело и не подразумевало под собой дворянского происхождения. Но и просто кличкой оно не было.

Люди знающие понимали, что за двумя простыми словами, складывающимися в достаточно нелепое по нынешним временам сочетание, стоит и реальная сила и реальная власть. Слово Василия Васильева было законом для нескольких сотен цыган, обитавших легально или нелегально в городе, а к мнению Василия Васильева иногда прислушивались даже те, кто вообще редко прислушивался к чьему бы то ни было мнению. Даже к мнению собственного рассудка.

Времена, когда цыгане шумною толпой бродили по каким-либо степям, давно прошло, усилия Советской власти по закреплению бродячего племени на одном месте не прошли даром, и большая часть цыганской вольницы действительно осела, и даже местами приняли городские культуру и цивилизацию. Большей частью это вылилось в то, что на смену, или, скорее, в дополнение к классическим гаданию, воровству и танцам-песням, пришел такой прибыльный промысел как изготовление, транспортировка и продажа наркотиков.

Примитивная, родо-племенная, построенная на строгом вертикальном подчинении, на жесткой эксплуатации и на праве сильного, структура цыганского общества оказалась необыкновенно живучей и необычайно конкурентоспособной в условиях нарождающегося капитализма.

Только чужие могли нанести этой структуре сильный удар, но чужих в структуру не допускали. Селились цыгане компактно, предпочтение отдавали частному сектору, а пытаться провести перепись всего племени было также бессмысленно, как вычерпывать воду ситом, бесплатно уговаривать налогового инспектора или выгонять Крыс из Норы.

Именно Крысы и вызвали у цыганского барона в тот день первое чувство удивления. Те из подданных барона, кому довелось работать на границе территории Крыс, с изумлением заметили, что извечные конкуренты на работу не вышли.