Мент для новых русских - Александр Золотько

Он не стал искать слов утешения. Кричать он тоже больше не стал. Григорий Федорович передвинул с места на место телефон:

– Подай карандаш.

– Что? – сквозь слезы спросила Нина.

– Карандаш подай, лежит возле тебя на полу.

Нина слепо зашарила руками вокруг себя по ковру.

– Справа, – подсказал Геннадий Федорович.

– Ага, я сейчас, – всхлипнула Нина, – сейчас.

Она стала на колени, откинула волосы с лица:

– Сейчас найду, сейчас.

– Давай быстрее!

– Я сейчас, я все приберу. Все… Я быстро… – Нина попыталась собрать бумаги, выронила, снова попыталась…

– Брось ты эту херню, – приказал Геннадий Федорович.

– Сейчас… – Нина не услышала, ее все еще душили слезы.

– Брось, – Геннадий Федорович подошел к секретарше и рывком поднял ее на ноги.

Голова Нины мотнулась. Тушь размазалась, глаза покраснели. Геннадий Федорович брезгливо отстранился:

– Пришла в себя? Что случилось?

– Он… – губы Нины снова задрожали и начали кривиться.

Пощечина остановила новый приступ истерики.

Гиря схватил Нину за шею и притянул к себе:

– Я тебе сейчас, сука, все пообрываю…

Нина судорожно вздохнула.

– Проморгалась? – снова спросил Гиря.

– Да.

– Садись на стул и внятно все расскажи.

– На стул? Да… На стул… – Нина оглянулась в поисках стула.

– Давай, говори. Что сделал опер?

Пока Нина сбивчиво рассказывала, Геннадий Федорович ходил по кабинету. Когда Нина упомянула клуб и графа, Гиря хмыкнул и покачал головой. Нина замолчала и выжидающе посмотрела на шефа.

– Говори, Нина, говори, – махнул рукой Геннадий Федорович, – это я о своем. Как похавали в клубе? Бабок хватило?

Нина замялась. Она готова была рассказать все, как было на самом деле, даже ворвалась в кабинет с этой мыслью, но сейчас снова вернулся привычный страх перед грозным и непредсказуемым начальником. Нина прижала ладони к щекам.

– Говорят, в клубе круто готовят, – сказал Гиря. – И пускают только своих. Прикинь, даже я не смог туда попасть. Даже я… А мента твоего, говоришь, сам Граф принял?

– Да. Как приятель. Они на «ты» были и шутили еще…

– Это круто, лапа, это круто. Круче не бывает, – Гиря сел в свое кресло и потянулся, – сам Граф у Зеленого в друзанах ходит! Круто!

Нина кивнула и робко улыбнулась.

– Ну, пожрали хоть хорошо?

Улыбка на лице секретарши превратилась в гримасу:

– Н-нет.

– Что так?

– Он… Зеленый… мент… Все бабки забрал, сказал что…

Дослушав историю об экспроприации, Гиря присвистнул. Вначале он даже чуть не засмеялся, представив себе выражение лица Нины в тот момент, потом стукнул кулаком по столу. Нина вздрогнула.

– Все бабки забрал?

– Все. Даже тот стольник, что вы мне дали… Сказал, что это все равно для него.

– Бабки забрал…

– И сказал, чтобы я вам не говорила, а то вы рассердитесь.

– А ты, значит, все равно рассказала… – задумчиво протянул Геннадий Федорович.

– Рассказала…

– Так это ты из-за этого разревелась?

– Из-за пирожков…

История с пирожками чуть снова не рассмешила Гирю, а Нину воспоминания чуть снова не довели до слез.

– И даже пирожков мы не поели. Он схватил свой пакет, сунул мне мой, заставил меня заплатить и сказал, что времени у нас уже нет. И мы галопом побежали снова через проходные дворы, а потом через клуб к машине. А потом я пришла сюда, а он отправился снова опрашивать наших…

– И бабки забрал, и за пирожки заплатить заставил…

Нинка тяжело вздохнула.

– Не скули, – небрежно бросил Гиря. Он думал сейчас о Зеленом, неподкупном опере Юрии Ивановиче Гринчуке.

Нина снова вздохнула, словно ей не хватало воздуха.

– Я тебе сказал – заткнись.

Нина вскочила со стула. Ноги ее подгибались, руки дрожали:

– Хорошо.

– Ты сейчас отправляйся, приведи свою рожу в порядок, – приказал Геннадий Федорович, – смотреть на тебя противно.

– Хорошо, – как заведенная повторила Нина.

– Потом позовешь ко мне Братка… Или вначале позовешь, если он крутится возле кабинета. Приведешь себя в порядок… – Гиря задумчиво посмотрел на секретаршу, – мент как, на тебя глаз положил? За ляжки там, за сиськи не хватал?

Нинка помотала головой. Она почувствовала, что сегодняшние неприятности еще не закончились.

– Потом смотаешься домой… ты одна живешь?

– Одна…

– Приведешь там все в порядок тоже, наденешь… У тебя есть какое-нибудь крутое платье? Там, с разрезом до задницы, или с этим… – Гиря сделал неопределенный жест руками, – ну, чтоб грудь почти вся наружу?

Нина помотала головой.

Гиря поморщился, полез в карман и вытащил бумажник. Заглянул в него. Вытащил две купюры по сто долларов. Усмехнулся и спрятал одну назад в бумажник. Вторую бросил на стол:

– Вот бабки, купишь себе шмотки. И белье еще, чулки с резинками… Хватит?

– На хорошее – нет… – автоматически ответила Нина.

– А мне на хрен, чтобы оно было хорошее, тебе все это только на один раз. Обслужишь опера – там посмотрим. Тебе бабок не даю, еще опять мент отберет. Чтобы сегодня вечером его обслужила по высшему разряду!

– Я…

– Что? – Гиря встал из-за стола, и Нина попятилась.

– Я не могу…

– Можешь, милая, можешь. Все можешь. Если ему вдруг в голову придет через тебя весь свой райотдел пропустить – с радостью раздвинешь ноги.

Нина зажмурилась.

– Только не забудь посчитать, сколько клиентов через тебя пройдет. Потом оплачу тебе сдельно! – Гиря засмеялся, – Все, пошла, пошла…

– Пожа… – прошептала Нина.

– Что?

– Пожалуйста, не надо…

– Не надо? – переспросил Гиря. – Закрой рот и делай что тебе велено. Не жмись как целка. Вот смотри…

– Что?..

Гиря вынул из бумажника, одну за одной, три зеленых сотни, веером положил их на стол:

– Вот эти баксы будут тебя ждать. Вот этот президент будет твоим, если ты сегодня зацепишь мента на весь вечер. Вот этот – если переспишь с ним. А этот – если завяжешься с ним на долго. А если ты не заработаешь этих бабок, то я с тобой… Ну ты и сама знаешь, что я с тобой сделаю. Усекла?

Нина застонала.

– Усекла, я спрашиваю?

– Да.

– У тебя на все про все… – Гиря взглянул на часы, – четыре часа. Дольше я мента здесь не удержу. Пошла!

Нина неуверенно двинулась к двери.

– Чуть не забыл, – бросил ей вдогонку шеф, – если ночью у тебя вдруг окажется свободным рот, намекни ему, что я хотел бы поделиться с ним бабками.

Нина, не оборачиваясь, кивнула и снова пошла к двери.

– Или нет, не нужно, – сказал Гиря, – просто поработай как надо, на три сотни баксов. Плюс дополнительная премия за выработку. Ничего менту про наш разговор не болтай. Ты мне ни в чем не сознавалась, красавица. И ко мне Братка сюда позови!

Глава 8

Крысы демонстрировали свою лояльность. Идея эта родилась сразу в нескольких умах и получила поддержку у всех обитателей Норы. Петрович был настолько потрясен Михаилом, что даже попытался потребовать у соседей именовать себя полным именем. Потом смирился, поняв, что на этот раз его не били только из уважения к тому же Михаилу.

Так вот, Петрович был одним из первых, кто высказал в слух желание улучшить быт Михаила.

– Палатку он хотел, – сообщил обществу Тотошка. – Купить, говорит, хочу, чтобы, значит, тут с вами жить. Вместе.

– Вместе, – восхитилось общество, – с нами!

– Значит, правду сказал. Отмажет он нас от тех козлов, – выкрикнул как на митинге Петрович, воспоминания которого о вчерашнем инциденте были еще достаточно болезненными.

– Надо ему палатку достать, – подумав, сказал Старый.

– И постель чистую, чего ему как скотине в грязи… – подала голос гражданская супруга Старого, обычно молчащая баба Зина.

И Крысы совершили деяние, сравнимое по гражданскому мужеству и самопожертвованию разве что с откликом нижегородцев на призыв Минина с Пожарским. Крысы собрали деньги.

Понять все величие подвига сможет только тот, кто видел разборку бродяг возле мусорника, за обладание парой пустых пивных бутылок. Теперь же деньги сдавались добровольно. Из таинственных сокровищниц извлекались мятые купюры и ссыпались монеты. Сумма набралась неожиданно большая. Настолько большая, что пересчитавший деньги Старый недоверчиво пересчитал их еще раз.

– Вот ведь… – ошарашено выдавил из себя Петрович, когда сумма была названа вслух.

– Да… вот это да! – прошуршало между Крысами.

Как ни странно, но это маленькое чудо, это внезапное свершение тоже было отнесено на счет Михаила. Стоило только ему сказать, что деньги появятся, как деньги сразу появились!

Затем Крысы быстрым открытым голосованием избрали закупочную комиссию. Баба Зина, Доктор, Тотошка и Ирина должны были отправиться на рынок, но Ирина неожиданно взяла самоотвод:

– И не подумаю, – резко бросила она и отправилась к своему хозяйству.

– Ты чего Ирина? – спросил кто-то из толпы. Но она молча махнула рукой.