Третий всадник мрака - Дмитрий Емец

Зудука важно поклонился Дафне, подошел к ней и так же важно, как его хозяин, протянул для рукопожатия руку из набитой ватой перчатки. Чтобы поздороваться с ним, Дафне пришлось наклониться. Пожав мягкую ладонь монстра, она вскрикнула и уставилась на свою руку. Что-то кольнуло ее в ладонь.

Лысый Зудука медлительно повернулся и, переваливаясь, удалился с крайним достоинством. Петруччо Чимоданов гоготнул.

– Ну вот, опять он засунул в перчатку булавку! Он так шутит. А недавно он приклеил ночью мои тапки к полу. Но сам бы Зудука не сумел как следует их прижать! Я догадываюсь, что за фрукт ему помогал!

Чимоданов испепеляюще посмотрел на Крошило. Монстр с ногами-утюгами виновато завозился и, топая, попытался спрятаться за стул.

– И что ты будешь делать? Теперь, когда знаешь мою тайну? Разболтаешь? – угрюмо спросил Чимоданов у Дафны.

– Нет, – сказала Даф. – У меня есть идейка получше. Обувайся! Нас уже ждут.

– Кто еще ждет? – напрягся Петруччо.

– Те, кого не будут удивлять твои странности.

Даф присела на корточки, высматривая под столом Депресняка. Адский котик вполне дружелюбно обнюхивался с самым мелким из монстров. Остальные, хотя и смотрели в оба, им не мешали.

Глава 6

Влюбись или умри!

Мефодий долго трясся в электричке. Вагон был разболтанный и старый. Часть окон вообще не закрывалась, другая часть, напротив, не желала открываться. Электричку наполняли в основном издерганные жарой дачники. Мефодий неосторожно наступил в чью-то рассаду, и ему пригрозили отвернуть голову.

«Это был бы символичный финал. Будущему повелителю мрака отвернули голову за рассаду», – думал Мефодий, спасаясь от разгневанной пенсионерки и ее жилистого, похожего на беговую курицу, супруга.

После продолжительной тряски он прибыл в тихий подмосковный городок и долго бестолково петлял по улицам, отыскивая нужный дом. Это оказалась шестнадцатиэтажка с единственным подъездом. Газончик, гимнастические брусья, на которых сушился чей-то ковер, телефонная будка с отрезанной трубкой. Возле мусорника, в пыли, лежала стая в семь-восемь разомлевших от солнца дворняг. Лишь одна проводила Мефодия взглядом и слабо тявкнула – просто для порядка.

Вход в подъезд преграждала железная дверь с домофоном. Кода Мефодий, естественно, не знал, да и расположение квартиры представлял лишь визуально, со слов Улиты: десятый этаж, вторая налево.

Сообразив, что высаживать дверь не лучший вариант (да и непонятно еще, получится ли), а ждать, пока кто-нибудь надумает выйти или войти, можно до бесконечности, Мефодий стал озираться в поисках другого решения.

На скамейке у отцветшей сирени сидели двое парней, на пару лет старше Мефодия, и девушка с короткими темными волосами. Физиономии у всех были отчаянно скучающие. Изредка кто-нибудь из троицы зевал, и тогда зевали и остальные двое.

Мефодий приблизился к ним как раз в тот момент, когда один из парней, обладатель мелкой россыпи угрей на лбу, метко плюнул в урну, расположенную от него в добрых трех метрах. Мефодий невольно оценил технику, с какой это было выполнено.

– Умница, Дрон! Плюешься ты хорошо. А теперь расскажи что-нибудь веселое! Я дохну от скуки! – потребовала девушка.

Парень скорчил страдающую гримасу.

– Ну чего, тля, сразу я? Я чего, клоун, тля? – сказал он пискляво.

Негодуя, он попытался еще раз доплюнуть до урны, но промахнулся, испортил впечатление от предыдущего выступления и вконец стушевался.

– Я могу рассказать, как Колян, тля, половой тряпкой в завучиху попал, когда они на лестнице с Митушковым швырялись. Она идет, тля, вся такая, а тут тряпка прямо по очкам, тля… Она, тля, стоит и обтекает… – предложил он после долгой паузы.

Девчонка поморщилась.

– Не надо. Ты это месяц назад рассказывал. Похоже, с того времени в твоей жизни не было ярких впечатлений.

Ее поклонник тяжело задумался. Он смутно ощущал, что ему надерзили, но его мозг был слишком неповоротлив, чтобы найти достойный ответ.

– Ты че-то не то мутишь! – произнес он страдальчески.

– Тогда пусть нас рассмешит Илья! – предложила девчонка.

Она ткнула пальцем в высокого костлявого подростка, единственным украшением которого были свисавшие с верхней губы редкие усы. Выражение лица у него было такое мрачное, что его уже прямо сейчас можно было оформлять похоронным агентом.

– Не рассмешит, – произнес он гнусавым, не по годам голосом.

– Совсем не рассмешит? – уточнила девушка.

– Совсем.

– Потому что упрямится?

– Он смешит только за деньги. Давай миллион, и тебе будет смешно… Ха-ха как смешно! – сказал усатый Илья.

Мефодий прикинул, что, будь у него миллион, он отдал бы его за то, чтобы не слышать, как похоронный агент будет кого-то смешить.

«Редкостные тормоза. И чего она в них нашла?» – подумал Мефодий, незаметно для себя любуясь девчонкой. Была ли она красивой? Да нет, пожалуй. Разве что хорошенькой. Если считать по пустякам и очень придирчиво, то недостатков можно было найти немало. И подбородок, пожалуй, кругловат, и губы слишком пухлые, и лоб хотелось бы не такой выпуклый, и глаза смотрят слишком нахально. Другое дело, что все вместе гармонично сочеталось, усиливаясь общей живостью лица, – и в результате на девчонку хотелось смотреть до бесконечности.

– Блин, до чего тоскливо с вами! – сказала девчонка с раздражением, обращаясь к своей свите. – Если ходить, то по каким-то помойкам. Если кино, то только на видике. Денег у вас нет даже на сок в палатке. Толчетесь лишь у подъезда… Какой от вас прок?

Оба поклонника уставились в асфальт. На асфальте усатый обнаружил чью-то ступню в светло-желтом ботинке. Вслед за ступней он изучил светлые брюки, клетчатую майку с пивной рекламой и, наконец, лицо. Мало-помалу все, что он увидел, собралось у него в единую картину.

– Дрон, что это такое? – спросил усатый Илья, мутно глядя на Мефодия.

– Где?

– Вот тут стоит!

– Не знаю, – отвечал писклявый Дрон.

– Ты это здесь ставил?

– Не-а, не ставил.

– Разрешал ему тут стоять?

– Не-а, не разрешал.

– Тогда спроси у этого, чего оно тут торчит?

– Оно , чего ты тут торчишь? А, тля? – поинтересовался Дрон, обращаясь к Мефодию.

Буслаев заставил себя не кипятиться. «Бесплатно кипят только чайники», – вспомнил он слова Эди.

– Я хочу попасть в подъезд. Собирался спросить код, – терпеливо пояснил он.

– Что оно пропищало? А, Дрон? У меня уши заложило, – спросил Илья.

– Оно пропищало, что хочет в подъезд, но не может открыть дверь.

– А к кому оно хочет попасть? Дрон, спроси!