Третий всадник мрака - Дмитрий Емец

– Привет! – сказала Ната.

– Взаимно! – отвечала Даф.

– Ты как?

– Я никак.

– А зовут как?

– Никак.

– Чего так плохо-то? Вообще никак не зовут? И дела никак?

– Дела лучше всех, – кратко ответила Даф.

Ната царапанула ее неласковым взглядом.

– Хм… А говоришь «никак», – протянула она. – Занятные у тебя волосы! Крашеные, конечно?

– Парик, – сказала Даф.

– Ну-ну, мутируйте дальше! – заметила Ната, и на этом первый боксерский раунд завершился примерно вничью с той только разницей, что Дафна пока работала в обороне.

Петруччо Чимоданов торчал рядом, сутулясь и сунув руки в карманы. В грохочущем людном метро ему было неуютно. Руководить за многолюдством было некем, не останавливать же проходящих криками: «НО! Поясняю: стоять! Слушаться!» Чимоданов томился и походил на суслика, которому хочется забиться в нору, к письменному столу и рукотворным монстрам.

С Натой он едва поздоровался. Мефодию же буркнул нечто совсем невразумительное. Однако на него никто не обиделся. Есть люди, обижаться на которых невозможно.

– Ну что! Пошли на Дмитровку! – бодро и жизнерадостно – даже, пожалуй, слишком бодро и жизнерадостно – сказала Дафна.

Ната насторожилась.

– А что там на Дмитровке? – спросила она.

– Да, кстати? – присоединился Петруччо, спохватившийся, что он тоже не в курсе.

– М-м-м… – затруднилась Дафна. – Ну не то, чтобы офис или школа… но…

– Вроде как учебное заведение? – уточнил Чимоданов.

– Точно, – подтвердил Меф, приходя на помощь Даф. – Заведение. В самую точку.

Слово ему понравилось. Он решил, что теперь всегда будет называть Дмитровку, 13 заведением. Пожалуй, это слово точнее отражает суть их темной шарашки, чем название «резиденция».

– Ну, так мы идем или нет? – поторопила Ната.

Терпения у нее было не больше, чем у пьяного сапера, решившего, что самый простой способ пересечь минное поле – прыгать с кочки на кочку.

Мефодий заметил, что у эскалатора Даф будто случайно замешкалась, пропуская всех вперед, и достала что-то из кармана. Мефодий присмотрелся.

– Мак? Разве он был розовый? – удивился он.

Даф ничего не ответила. Она прижала к себе Депресняка и шагнула на движущуюся лестницу.

– Эй! – вспомнил Мефодий. – Ты мне фингал не заговоришь?

– У меня нет медицинского образования. Обратитесь в детскую поликлинику по месту жительства, господин Буслаев! – с вызовом сказала Дафна.

Мефодий озадачился. Две минуты назад все было нормально, а теперь вот на пустом месте всплеск. Как же надоели все эти девчоночьи капризы!

– Что с тобой такое? Разве ты больше не мой страж-хранитель? – спросил он с обидой.

Дафна промолчала и принялась наглаживать Депресняка с таким упорством, что, будь у кота хотя бы пучок шерсти, выработавшегося электричества хватило бы на сутки всему метрополитену.

– Ты его так до дыр протрешь! – заметил Мефодий.

– Мой кот! Что хочу, то и делаю! Захочу – засуну его в шестерни эскалатора! – мстительно отвечала Дафна.

Буслаев решил, что у него слуховые галлюцинации.

– Куда-куда сунешь? Эй, разве ты не светлая?

Даф опомнилась, поцеловала Депресняка в уродливую морду и без особых церемоний вновь забросила его на плечо.

– Я была светлая. А теперь благодаря тебе я в крапинку. И вообще, Буслаев, займись-ка лучше своей приятельницей, родившейся с тобой в один день.

– Ты что, ревнуешь? – удивился Меф.

Этот простой вопрос стал запальником, который поднесли к давно заряженной пушке.

– КТО? Я?! Ты бредишь, Меф!

ПУФ! Десятком метров ниже на эскалаторе без видимого постороннего вмешательства с треском лопнули два стеклянных шара. Диспетчер, недоумевающая старушка, полная переживаний и подозрений, выскочила из своей застекленной будочки. Опыт подсказывал ей, что плафоны сами собой не разбиваются. И даже когда виноватых нет, они существуют по умолчанию. Задребезжал электрический звонок вызова милиции.

– Ой! Это не я!.. Я не хотела! – виновато шепнула Даф и уткнулась лбом в плечо Мефодию. Звук осыпающегося стекла утихомирил ее.

– Ничего, Дафна! В следующий раз ссориться мы с тобой будем только в комнате без тяжелых предметов и с резиновыми стенами! – сказал Буслаев.

Эскалатор, наконец, закончился. Никто не пытался их задержать, и они спокойно добрались до Большой Дмитровки.

Оказавшись у затянутого строительной сеткой дома, Ната Вихрова и Чимоданов остановились и вновь принялись задавать вопросы: а что, а как, а почему? Вдобавок Ната опять, на нервной, что ли, почве, начала «пляску лица». На Дафну, как на стража, это не подействовало, Мефодий был готов и сразу отвернулся, а вот Чимоданов… Бедный Чимоданов, не дерни Мефодий его за рукав, гарантированно попал бы под машину. Глазки у него стали стеклянные, а в зрачках разве только розовых мультяшных сердечек не появилось. Однако скоро он очухался и принялся задавать дурацкие вопросы с удвоенным рвением, причем пару раз в его голосе появлялись прямо-таки мамочкины руководящие интонации.

Мефодий счел, что в целом подозрительность Вихровой и Чимоданова объяснима. Еще бы – притащили невесть куда и заманивают на малопонятную стройку. Любой подросток, выросший в каменных джунглях Москвы, забил бы тревогу, заподозрив неладное.

– Если боитесь, мы с Даф пойдем вперед, – сказал Мефодий.

– С Даф? Никогда не слышал, чтобы Дашу называли Даф! – сразу отреагировал Чимоданов.

– А я не слышал, чтобы «чемодан» просил писать его через «и», – буркнул Мефодий и, не дожидаясь ответного удара Петруччо, приподнял строительную сетку, ведущую к обшарпанной двери.

Он стал искать руну входа, ожидая, что та вспыхнет, но, к его удивлению, руны на привычном месте не оказалось. Она была то ли специально сколота, то ли случайно отвалилась вместе с большим куском штукатурки.

Даф и Мефодий обменялись красноречивыми взглядами. Если нет руны перехода, то нет и открытого прохода в резиденцию, нет пятого измерения и… вообще получается, ничего нет, кроме обветшавшего дома с провалившимся полом.

Однако, толкнув дверь, Мефодий понял, что это не так.

Резиденция существовала, но изменившаяся до неузнаваемости.

Теперь она больше напоминала средней руки офис. Исчезли: фонтан, картины, черный мрамор и все прочее упадочное великолепие. Присутствовали: несколько безликих столов, полдюжины компьютеров с невообразимым переплетением шнуров, шкафы с картонными папками для документации и два желтоватых дивана из кожзаменителя. Кроме того, то ли для сбора пыли, то ли для иного, неведомого отдохновения души рядом с диванами торчала искусственная пальма. Ее пластмасса бодро и свежо зеленела, несмотря на множество воткнутых в горшок окурков.