Третий всадник мрака - Дмитрий Емец

Изумившись до крайности, Мефодий осадил назад. Он решил, что что-то перепутал и попал не в тот дом. Однако почти сразу увидел в приемной на секретарском месте… Мамзелькину. Старушка пребывала в одном из цивильных своих обличий да и выглядела вполне бодро. Ну лет на семьдесят с хвостиком. Зачехленная коса и вылинявший рюкзак, разумеется, обретались на обычных местах. Без них Мамзелькину невозможно было себе представить. Воображение начинало пробуксовывать, и не за что ему, бедному, было зацепиться.

Набив глиняную трубку солдатской махоркой, Мамзелькина демонстративно выдыхала вонючий дым в сторону двух амбалов в темных костюмах, сидящих на диване напротив.

В первую минуту Мефодий решил, что это комиссионеры, ибо это племя крайне разнообразно и кого только не отыщется в нем, но, приглядевшись, понял, что амбалы вполне естественного, совершенно непластилинового происхождения.

Услышав звук открывшейся двери, оба амбала разом вскочили на ноги и уставились на Мефодия колючими глазами. Пиджаки у обоих оттопыривались и, в чем Меф был уверен совершенно точно, не бутербродами, которые мамочка приготовила им на обед. От настороженных глазок этой парочки так и веяло рутинным отсутствием гуманизма. В сравнении же с их габаритами кладбищенские качки, с которыми Мефу и Улите как-то пришлось иметь дело, показались бы недокормышами. Есть профессии, которые буквально отпечатываются на лицах. Так и этих представителей рода человеческого невозможно было принять за ученых-гуманитариев, менеджеров или продавцов женской одежды.

Дафна, Чимоданов и Ната остановились у входа, не решаясь проходить дальше. Чимоданов и Ната вопросительно и с вызовом смотрели на Даф, она же изо всех сил делала вид, что в курсе происходящего. Один только Депресняк вел себя естественно. В настоящее время его внимание целиком захватила правая передняя лапа, поддержанием чистоты которой и занимался раздвоенный, немыслимого цвета язык.

Заметив подбитый глаз Буслаева, Мамзелькина покачала головой и невозмутимо продолжала курить.

– Куда делась руна? Что у нас с офисом? – спросил у нее Меф.

– И-и-и, мила-а-ай, тут такое было! Ввалились эти молодчики и как начали челбучить! Уж они челбучили, челбучили! Челбучили, челбучили! Нервы все измотали! – запела старуха, грозя громилам пальцем.

– А руна? А новые столы? – спросил Мефодий.

– Это ты у Улиты спроси! Ее проделки! Глаза б мои не глядели на эту аморалку! Тьфу! – сказала Аида Плаховна, с омерзением ткнув пальцем в монитор компьютера, где на заставке «Рабочего стола» нежилась пляжного вида девица.

Смущенная нелестным вниманием, девица сделала робкую попытку спрятаться в папке «Мои документы», но, убедившись в тщетности сего начинания, сама прыгнула в «Корзину» и стерлась без возможности восстановления.

Вместо же девицы на «Рабочем столе» необъяснимым образом возникло смиренное кладбище с покосившимися крестами. Мамзелькина некоторое время созерцала его и осталась довольна.

– А вот это душевно! Это мне по нраву, огурчики вы мои солененькие! – сказала она с чувством, промокнув глаза платком.

– А это что за новая мебель? Что им здесь надо? – шепнул Мефодий Мамзелькиной, кивая на амбалов, которые, в свою очередь, разглядывали его без большого и теплого чувства.

Аида Плаховна снова дохнула на них вонючей махоркой.

– Это Вовик и Кирюша. А, может, Саша и Митюша. Не знаю, как их зовут на самом деле, ибо не имею ни малейшего желания знакомиться, – сказала она равнодушно.

– А что делают Вовик и Кирюша у нас?

– Они ждут своего хозяина.

– А где их хозяин?

– Он уже четверть часа достает Арея. Уж я голову ломаю, почему Арей до сих пор его не зарубил? Мягок стал Ареюшка, мягок… Бывалоча – чик! – а я ужо потом думаю, куда приписочку сделать, чтобы в Канцелярии Ареюшке за самоуправство не перепало, – заметила Мамзелькина с неудовольствием.

Буслаев хмыкнул. Прежде «менагер некроотдела» уверяла, что не тащит кого попало, а теперь вот какие выплывают подробности.

– Эти суслики хотели за хозяином увязаться, да я попросила их остаться. Посидите со мной, родимые! Все равно хотя б разик, да ишшо свидимся… – повысив голос, продолжала Аида Плаховна.

Мефодий взглянул на амбалов и оценил, что те ведут себя тихо и на старушку посматривают с тревогой. «Боятся ее и не могут понять почему… Оттого и недоумение в глазенках!» – расшифровал Буслаев.

– А что хочет от Арея хозяин этой мебели? – спросил он.

– А ты сходи в кабинетик, сам и увидишь. И Улитушка тоже там, курочка наша недоощипанная. И Тухломон, гадик пластилиновый!.. – сказала Мамзелькина.

Мефодий шагнул было к кабинету, но один из амбалов загородил ему проход длинной, как шлагбаум, рукой.

– Нельзя туда!

Мефодия (а, возможно, и амбала) выручил Арей, во всю мощь легких рявкнувший из кабинета:

– Меф, это ты? Пулей сюда!

Амбалы в замешательстве переглянулись, и Буслаев проник в кабинет Арея. Как и весь офис, кабинет стал до неузнаваемости пошлым. Средний кабинет среднего начальника. На столе между телефоном и компьютером громоздилась куча безделушек, над которой генеральствовал вечный двигатель, пожиравший батарейки, как ребенок конфеты.

В воздухе пахло грозой. Арей, насупившись, сидел за столом и барабанил пальцами по столешнице. На него наседал лысоватый молодой мужчина в светлом пиджаке. Уже по тому, как он напористо навис над Ареем, оперевшись о стол, было видно, что у него хватка бультерьера. Улита – скромняга из скромняг! – стояла у окошка и ухаживала за фиалкой, отрезая сухие листики громадными портняжными ножницами.

Рядом маялся Тухломон, с которого сладкие улыбки осыпались как переспелые груши с веток. На этот раз Тухломон был в синеньком, очень уместном костюмчике и несколько цветастом галстуке. Эдакий шустряк-самоучка. Дядечка на побегушках. Недавно получив от Арея взбучку, Тухломон держался в тени и не лез на броневик с обычными речами. Даже к Мефодию он не стал приставать, а лишь пошевелил в воздухе пальчиками, будто скребся в запертую дверь.

– Заходи, Меф! Может быть, хоть ты прояснишь мне, что нужно от меня этому человеку? – приветствовал вошедшего Арей.

– Это тот мальчик-гений, о котором вы мне говорили? Тот, который принимает тут все решения? – даже не соизволив повернуться к Мефодию, спросил у Арея его посетитель.

Мефодий от удивления едва не сел на паркет.

– Он самый! Он это! – наябедничала Улита, щелкая ножницами.

Собеседник Арея наконец соблаговолил заметить Мефодия и уставился на него близко посаженными глазками.

– Издеваетесь? И это у вас принимает решения? Сколько тому младенцу лет? – поинтересовался посетитель.