Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина

– Мне нужны люди, на которых он работает, – сказал Ласточкин. – Вообще все, с кем он связан.

Саенко поморщился.

– Был он связан с двумя людьми, но их замочили в самом начале большого криминального передела еще в девяностые. Еще помню Майского, но ведь он тоже в могиле – умер от рака легких в Германии. Был еще некто Спесивцев, но он бесследно исчез в начале двухтысячных в Прибалтике. Похоже, его тоже убили. Так, Барсова многие знали и к услугам его прибегали охотно. Он умел ладить с самыми разными людьми, и они его уважали.

– А какой он в ювелирном деле? – внезапно спросил Ласточкин. – Он действительно что-то умел или…

– Я слышал, он был хороший специалист, – коротко ответил генерал. – Но, сам понимаешь, к его услугам я не прибегал. Ни к чему мне это.

Ласточкин поднялся.

– Большое спасибо, Василий Иванович. Вы мне очень помогли.

– Ну, добро, – сказал генерал, вставая с места. – Когда будет еще что нужно, заходи без церемоний. И когда будешь жениться, – со значением прибавил он, – на свадьбу тоже зови.

Если Ласточкин и смутился, внешне он никак этого не показал. Генерал проводил нас до дверей, мы попрощались и ушли.

– Так, – сказал мой напарник, когда мы сели в машину. – Это уже что-то!

– Думаешь, кольцо ему продал один из убийц? – спросила я.

– Не-а, – ответил Ласточкин. – Все гораздо проще. Если он хороший ювелир, ему отдали колечко, чтобы он уничтожил надпись на внутренней стороне. Кольцо-то красивое. И дорогое. Вывод, Синеокова?

– Не знаю, – беспомощно призналась я.

– Есть кольцо – ищите женщину, – ответил капитан, блеснув глазами. – Значит, так. Мы устанавливаем, где этот Барсов живет, чем он занимается и так далее. Дальше – по обстоятельствам. Ясно?

– Яснее некуда, – отозвалась я.

Слежка, вопреки тому, что показывают в фильмах, – едва ли не самая скучная и утомительная часть нашей профессии. Мы засели в засаде где-то в половине третьего, а объект появился только около четырех часов дня. Можете сами себе представить, как мы изнывали от ничегонеделания все это время. Мы вяло перебрасывались словами, травили анекдоты, выдвигали гипотезы, два раза я бегала за едой, – и наконец наше терпение было вознаграждено.

– Вот он! – шепнула я.

Старый человек вышел из подъезда и медленно двинулся по тротуару.

– Значит, он действительно живет в этом доме, – шепнул Ласточкин. – Отлично. Дом новый, Барсов квартиру купил два года назад… Судя по всему, он все-таки не отошел от дел.

– Паша, – возмутилась я, – и ради этого мы здесь торчали? Чтобы точно установить, что он здесь живет? В конце концов, мы же мен… полицейские! Мы можем просто заглянуть к его соседям и спросить у них, чем занимается их сосед, кто к нему ходит, и так далее…

– Ага, а соседи потом доложат ему, и он смоется, – отозвался Ласточкин. – Оно нам надо?

– А если просто арестовать его?

– И что дальше? У нас же нет никаких доказательств.

– А кольцо?

Капитан метнул на меня хмурый взгляд.

– Ты забываешь, как оно нам досталось.

Он был прав. Возразить ему было ровным счетом нечего.

– Но тогда получается, что… – начала я.

Вместо ответа Ласточкин завел машину, и мы поехали в сторону, противоположную той, куда удалялся ювелир.

– Паша, – спросила я в удивлении, – мы что же, не будем следить за ним?

– Нет. – Капитан нахмурился. – Чую я, это товарищ бывалый. Ты, может, и не заметила, но он напрягся, когда увидел полицейскую машину, хотя мы стояли довольно далеко. – Ласточкин в досаде ударил ладонью по рулю. – Болван я! Нечего было горячку пороть, надо было взять обычную машину.

– С чего ты взял, что он напрягся? – изумилась я.

– Я увидел это по его спине, – коротко ответил мой напарник. – Спина человека, Лизавета Владимировна, бывает не менее выразительной, чем лицо, и это вовсе не шутки. А еще – походка и манера держать руки. Всегда следи за этим, поняла? Бандит и обычный человек держатся и ходят по-разному, только надо уметь замечать такие нюансы.

Когда мы вернулись в отделение, оказалось, что нас ждет сюрприз. В коридоре нас встретил опер Славянский и объявил, что только что разговаривал по телефону с коллегами из другого отделения. Два часа назад они прибыли по анонимному вызову и обнаружили труп убитого Савелия Рытобора.

Глава 17. Красный круг

Маленький человек лежит в маленькой комнате, нелепо раскинув руки. В свете электрических ламп его абсолютно плешивая голова отсвечивает розовым, как кожа младенца. Парик, совсем немного испачканный кровью, валяется рядом. Вдоль виска сбегают две струйки, теперь уже застывшие.

Только вчера я видела его живым. Он казался таким моложавым, таким уверенным в себе. И вот он лежит на полу, как брошенная за ненадобностью сломанная кукла. Теперь он старый, лысый и жалкий. Я вспоминаю его поведение на допросе. Он охотно отвечал на вопросы капитана. Казался даже болтливым. Но самого важного он нам так и не сказал.

Паша обменивается рукопожатиями с коллегами, заводит с ними разговор о том, что им удалось обнаружить. Я отправляюсь осматривать квартиру. Две комнаты. С потолка сыплется штукатурка. На столе – флакон мужской туалетной воды. Точно, вчера от Рытобора пахло парфюмом, и вообще он выглядел элегантным, подтянутым мужчиной, который следит за собой. Я иду в ванную. Вылезшая, старая зубная щетка. Прямоугольное зеркало – все в пятнах… Я возвращаюсь в комнату. Книжные шкафы с деревянными дверцами наверху и внизу и стеклянными – посередине. За стеклянными дверцами маячат книжные переплеты, но, когда я открываю верхние полки, оттуда на меня скалит зубы пустота. Я закрываю дверцу. Теперь я узнала все, что хотела знать.

Нищета глядит на меня из всех щелей. Каких усилий, должно быть, стоило этому неприметному, гордому человеку поддерживать свой имидж! Еще вчера я была готова поклясться, что он вполне обеспечен и более того – что у него денег куры не клюют. Помнится, у него был сотовый телефон последней модели и модный галстук. Сегодня я знаю, что все это – лишь одна видимость.

Ко мне подходит Ласточкин.

– Свидетели есть? А отпечатки какие-нибудь нашли? – спрашиваю я.

– И то и другое, – отвечает капитан. – Тебе удалось выяснить что-нибудь?

– Удалось, – усмехнулась я. – Он был нищий. Распродал даже свою библиотеку. Судя по всему, у него были редкие издания, потому что в шкафу до сих пор стоят кое-какие старые книги. Самое ценное он, судя по всему, продавал и так жил.

– Это многое объясняет, – замечает Ласточкин.

– Что именно?

– Да то, что он соврал нам. Настя Караваева что-то ему сказала. Во всяком случае, он понял, почему ее убили. После этого он попытался шантажировать убийцу, но шантаж – дело тонкое, как говорил аферист Глазунов, которого я в свое время упек. Убийца схватил настольную лампу и несколько раз ударил старика по голове. Похоже, первые удары смягчил парик, но потом он слетел, и убийца проломил старику висок.

– Ты что-то говорил о свидетелях, – напомнила я.

– Угу. Они видели в подъезде незнакомую женщину в платье в цветочек.

– Думаешь, это женщина проломила голову старику?

– Лиза, я много раз сталкивался с такими случаями. В этом нет ничего невозможного.

– Светлое платье, – медленно повторяю я, вспоминая, во что вчера была одета Маша Олейникова. – Ты тоже о ней подумал?

– Я не исключаю того, что это могла быть и бордельная дама. – Ласточкин закурил сигарету. – Да, ребята зовут нас послушать голос на записи. Человека, который вызвал полицию, но не назвался.

– Это мужчина?

– Пока непонятно. Похоже, что звонивший старался изменить голос. – Ласточкин вздохнул. – Ох, и досталось же мне от бедного Славянского.

– Это почему? – удивилась я.

– Да я же оставил на него наших свидетелей, Илларионова и мадаму. Славянский говорит, Илларионов еще был ничего, а мадама устроила цирк. Как только он припомнил ей, за что ее арестовали, она закатила форменную истерику, начала верещать, что она диссидентка, и под конец притворилась, что упала в обморок. Словом, Славянский теперь очень на меня зол. Он решил, что я нарочно подкинул ему такую свинью, чтобы самому не иметь дела с этой ненормальной.

– Ладно, теперь уже ничего не поделаешь, – сказала я. – Поехали слушать голос звонившего.

Все звонки, поступающие по ноль два, на всякий случай записываются, и иногда это может оказать существенную помощь следствию. Нам довольно долго пришлось ждать, когда наконец отыщут нужную запись, но наконец ее доставили, и после этого на нас из динамика обрушилось настоящее месиво. Кто-то клялся, что подложит бомбу, женщина жаловалась, что ее лупит муж, неизвестный доложил, что в парке обнаружен труп ребенка, и на предложение назваться ответил диким хохотом.

– Это наш псих, – пояснил молодой сержант, который вместе с нами слушал запись. – Он так развлекается. То он трупы находит, то чемоданы с деньгами. Два раза его сажали в дурдом, да, видно, толку мало. Мы уже привыкли, даже внимания не обращаем… Вы потерпите, ваш звонок скоро будет.