Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, что? – спросила я, когда мой напарник повесил трубку.
Капитан покачал головой.
– Нет. Твое предположение не подтвердилось.
– Что еще он сказал?
– То же, что мы уже знали. Удары беспорядочно наносились каким-то острым предметом типа ножа. Умерла она не сразу, а, судя по всему, только через несколько минут. Смерть наступила от внутреннего кровоизлияния. Вердикт Константина – действовал не профессионал, правша, судя по силе ударов, мужчина. Впрочем, он оговорился, что это могла быть и женщина в амоке, как он выразился.
– В состоянии ярости?
– Ну да.
Ласточкин сидел, хмурясь, и покусывал изнутри нижнюю губу.
– Вижу, тебе бы хотелось, чтобы это была Маша, – внезапно сказала я.
– А тебе – чтобы это оказался поэт, – усмехнулся он.
– Давай устроим перерыв, – предложила я. – Перекусим и выбросим это дело из головы. Слишком много людей, слишком много информации. Сразу и не разберешься.
Ласточкин кивнул и поднялся с места.
* * *Лиловый попугай смертельно устал. У него болели крылья, и за последние несколько часов ему удалось только напиться водицы из фонтана. Но мальчишки, крутившиеся на площади, стали показывать на него пальцами, брызгаться водой, и он улетел.
Подул холодный ветер, на небе стремительно стали сгущаться тучи. Попугаю стало неуютно, и он опустился на ветку липы, сложил крылья, уронив лиловое перышко, и стал думать, что делать дальше.
Внизу, наискосок от деревьев, стояли ржавые мусорные баки, и оттуда пахло очистками и подгнившей снедью. Большая серая ворона выклевывала из пакета остатки мясной котлеты. Больше никого поблизости не было.
Решившись, попугай слетел вниз, на сваленные друг на друга пакеты с мусором. Ворона склонила к плечу голову и с любопытством уставилась на него. Ей никогда еще не доводилось встречать птицы с такой странной окраской.
– Здрравствуйте! – сказал попугай, встопорщив перья.
– Кар! – нервно каркнула ворона и, забыв о еде, улетела прочь – от греха подальше. Еще неизвестно, чего можно ждать от птицы, которая может говорить по-человечьи.
Вздохнув, попугай попытался выдрать из полиэтилена картофельные очистки. Цепко держа пакет обеими лапами, он клювом разрывал его. Попугай так увлекся этим занятием, что не заметил, что за ним следят чьи-то внимательные глаза, окруженные сеткой мелких морщинок. Глаза принадлежали человеку, который лежал за кустами неподалеку от мусорных баков, а больше этому человеку не принадлежало ничего на свете. Даже то рванье, которое было на нем, он украл у другого бомжа, такого же грязного и страшного, как он сам. Звали этого человека Тарас Архипов, но сам он уже почти забыл свое имя и привык откликаться на прозвище – Чиполлино. Так его прозвали из-за того, что больше всего на свете он любил поджаренный лучок с золотистой корочкой.
Как и его товарищи по несчастью, Чиполлино в основном промышлял мелким воровством. Питался он чем придется, не брезговал ловить голубей и шарить по мусорным ящикам в поисках еды. Но голуби давно ему надоели, мяса в них кот наплакал, так, одни перья. Вороны крупнее и гораздо лучше на вкус, но поймать их нелегко – больно хитрые птицы. А вот из этого фиолетового павлина, который сейчас ковыряется в пакете с очистками, может выйти недурной супчик. Архипов широко улыбнулся, обнажив черноватые десны, в которых отсутствовала половина зубов, и мечтательно произнес:
– Кура!
Последний раз он ел курицу три года назад.
Бесшумно поднявшись, Архипов скинул с себя драный пиджак и стал потихоньку подкрадываться к попугаю, который, увлеченный своей нехитрой трапезой, не замечал ничего вокруг.
Говорят, у каждого человека есть ангел-хранитель. Наверное, у попугаев – по крайней мере, некоторых – тоже имеется свой попугай-хранитель, потому что за секунду до того, как бомж накинул на него пиджак, Флинт заметил крадущуюся тень и взлетел в воздух. Пиджак плюхнулся на пакет с очистками.
– У, павлин! – злобно крикнул человек, грозя птице кулаком. – Ну, погоди ты у меня!
И, словно в ответ, из неба до него донеслось насмешливо-звонкое:
– Дуррак!..
* * *Мы перекусили в ближайшей забегаловке и вернулись в отделение, где хмурый высоченный брюнет встретил нас у кабинета фразой:
– Черт, где вы пропадаете?
– Привет, Стас, – сказал Ласточкин. – Заходи.
Если бы я сама, своими ушами не слышала его предположений о возможной продажности Зарубина, я бы решила, что Паша и Стас… ну, не то чтобы закадычные друзья, но, во всяком случае, уважающие друг друга коллеги. Тут же в голове у меня мелькнула другая мысль. Интересно, а что сам следователь думает о нас?
– Как дело Кликушина? – поинтересовался мой напарник, когда мы вошли в кабинет. – Прояснилось что-нибудь?
Зарубин потер подбородок, оглянулся и тщательно притворил дверь.
– Что Кликушин, Паша… Наверху что-то странное творится, какая-то возня… Но спустить на тормозах им никак не удастся – слишком много трупов, и пресса в курсе.
– А-а, – протянул Ласточкин. – Охранник Седельников все еще в коме?
– Угу.
– Зацепки какие-нибудь появились?
– Можно сказать и так, – буркнул Зарубин, после чего повернулся к двери и запер ее изнутри. Мы с Ласточкиным переглянулись, но в следующее мгновение Зарубин вытащил из-за отворота куртки короткоствольный автомат.
Если вы затаили дыхание в уверенности, что вслед за этим он направил этот автомат на нас, то можете выдохнуть и расслабиться. Стас многозначительно поглядел на Ласточкина и бросил автомат ему на стол.
– Колготки? – спросил капитан, подняв брови.
– Именно так, чтоб мне сдохнуть, – усмехнулся Зарубин.
– Новейшая модификация автомата Калашникова, насколько мне известно, – заметил мой напарник, с любопытством оглядев оружие. – Откуда взял?
Зарубин плюхнулся на стул и вытащил пачку сигарет.
– Ночью забрался к ним на склад. На настоящий, а не на липовый, на котором они колготки свои хранят паршивые. – Закончив предыдущую фразу непечатной руганью, он зажег сигарету и покосился на меня. – Извини, Лиза.
– Да ничего, – сказала я.
– И что дальше? – задал вопрос Ласточкин.
Зарубин вздохнул и вытянул свои длинные ноги далеко перед собой.
– Что-что? Полный набор. Автоматы, гранатометы и прочее. Эта фирма «Ландельм» торговала оружием, а прикрытие у них было сам знаешь какое. Что они тихо-мирно торгуют чулками и колготками, и вообще все из себя белые и пушистые – дальше некуда.
Да, для торговца обыкновенными колготками покойный Кликушин жил чересчур широко. Я вспомнила, какие ковры были у него дома.
– Так я и думал, – сказал Ласточкин, в сердцах стукнув кулаком по столу. – Думаешь, это Верховский заказал своего шефа?
– Не исключено. – Зарубин выпустил такую густую струю дыма, что сам закашлял. – Сам понимаешь, ставки в этом деле ого-го какие. Но вот что мне делать с этой штукой, – он кивнул на грозно поблескивающий автомат, – ума не приложу. Я ведь забрался к ним совершенно незаконно. Если я припрусь с ордером, то, будь спокоен, к тому времени никакого оружия на складе не будет, одни колготки. Потом граждане подключат прессу, подымут хай, и я в очередной раз получу по шее. Доказать-то ничего не удастся.
Ласточкин почесал висок.
– Зам не колется? – внезапно спросил он.
– Нет. Сидит с наглой мордой и все отрицает. Они-де честные люди, и вообще он чист, как Белоснежка.
Капитан поморщился.
– Стас, ты меня знаешь. Я не меньше твоего стою за то, чтобы воры и убийцы сполна получали свое и чтобы порядочные люди за них не отвечали. Но торговля оружием… – Ласточкин покачал головой. – Если ты влезешь в это дело, тебя убьют. Ты кому-нибудь еще рассказывал о том, что тебе удалось нарыть?
– Нет. Хотел с Мартыновым посоветоваться, но он еще в отпуске после того ранения.
От меня не укрылось, что мой напарник нахмурился.
– Мартынов – это полковник Омон? Тот самый, которого ранили, когда Герман Востриков принес выкуп за жену?
– Да. Хороший мужик. Он еле выкарабкался, знаешь. Но ему еще повезло.
– Да, – мрачно сказал Ласточкин, – ему еще повезло. – Он немного поколебался. – Все еще ты занимаешься этим делом?
– Формально я, – нехотя признался Зарубин, – но только… Теперь, когда Лариса Вострикова убита, никаких концов у нас нет. Правда…
– Что?
– Колечко на ней было, Ласточкин. Обручальное. Красивое такое, с россыпью бриллиантов, а внутри – надпись. И вот оно исчезло.
Я сидела как на иголках. Черт возьми, неужели теперь, когда Зарубин рассказал нам о том, что ему известно о фирме «Ландельм», неужели теперь Ласточкин не скажет ему о нашей находке? Но капитан только опустил глаза.
– Ну а вы чем занимаетесь? – внезапно спросил Зарубин.