Лига запуганных мужчин - Рекс Стаут

— Порядок. Я пока кое-где кое-что пошукаю. А теперь вы могли бы сказать мне вот что, и клянусь, вы не будете об этом жалеть: когда сегодня утром здесь была Дора Чейпин, не сказала ли она, что где-то между одиннадцатым и девятнадцатым сентября видела в кармане у своего мужа таблетки нитроглицерина?

Я любезно улыбнулся ему:

— На этот вопрос можно ответить двумя способами, инспектор. Один — это если бы она сказала, и в этом случае я попытался бы ответить вам так, чтобы вы не узнали ничего определенного. Второй способ — это то, что вы сейчас услышите: никто ее об этом не спрашивал, а сама она об этом не упоминала. Она просто пришла сюда, чтобы ее здесь зарезали.

— Так-так. — Кремер встал с кресла. — И Вульф набросился на нее сзади. Ну ладно, пока. Большое спасибо я вам скажу как-нибудь в другой раз. Передайте Вульфу мой привет и скажите, что касается меня, то я желаю ему заработать на этом деле Чейпина и деньги, и аплодисменты наших сограждан. И чем скорее, тем лучше. Я охотно выброшу это дело из головы и займусь чем-нибудь другим.

— Передам. Пива хотите?

Он отказался и ушел. Поскольку это был инспектор, я проводил его в холл, помог натянуть пальто и открыл ему дверь. У тротуара стояла полицейская машина, большой «кадиллак» с шофером. Ну и ну, подумал я, вот это я называю работать детективом.

Я возвратился в кабинет. Он показался мне неуютным и мрачным, было уже около шести часов, полчаса как стемнело, а я зажег только одну лампу. Вульф все еще был наверху, развлекался со своими растениями. Он придет минут через семь. Мне страшно не хотелось сидеть тут и смотреть, как он пьет пиво, а чего-нибудь большего от него без толку было ожидать, поэтому я решил, что выйду на улицу, найду какой-нибудь камень, переверну его и посмотрю, что под ним лежит. Я открыл окна, чтобы выветрился дым от трубки Кремера, вынул из ящика кольт и по привычке сунул его в карман, прошел в холл за шляпой и пальто и вышел из дома.

13

Перри-стрит я знаю не очень-то хорошо и, остановив машину на другой стороне напротив дома номер 203, я решил немного осмотреться. Свой «родстер» я оставил на полквартала дальше. Здание было хоть куда, с черными металлическими фонарями по бокам подъезда, что придавало ему нечто испанское. По обе стороны от него стояли старые кирпичные дома. Вдоль фасада было припарковано несколько небольших автомашин и пара такси. По мою сторону улицы тянулся ряд непритязательных лавок: канцелярские товары, прачечная, продукты, табачные изделия и так далее. Я медленно прогуливался мимо и заглядывал внутрь. Перед гастрономией я остановился и вошел в лавку. Там было два-три покупателя, а в конце прилавка стоял, облокотившись, Фред Даркин с бутылкой пива и бутербродом с сыром. Я молча повернулся, вышел из лавки, вернулся к своей машине и сел в нее. Через пару минут появился Фред и тоже залез в машину. Он еще жевал, облизывая уголки рта. Он спросил меня, в чем дело, а я ответил, что просто приехал сюда поболтать. Я спросил его:

— А где остальные члены клуба?

Он осклабился:

— Где-то рядом. Городской парень, наверное, в прачечной, мне кажется, он с удовольствием вдыхает эту вонь. А Розочка обычно дезертирует со своего боевого поста, чтобы сунуть морду в мешок с овсом.

— Ты его зовешь Розочкой?

— Его можно звать по-всякому, Розочка — это из-за его галстука. А как еще его звать, по-твоему?

Я посмотрел на него.

— Ты сегодня принял стаканчик, а то и десять. Куда тебя завела слепая страсть?

— Честное слово, Арчи, не столько. Это все от радости, что я тебя увидел. Тут просто ужасно одиноко.

— А ты не перекинулся парой слов с Розочкой?

— Нет. Он держится отдельно. Залезает куда-нибудь и думает.

— О’кей. Возвращайся на свой склад соленых огурцов, а если увидишь, как детишки выцарапывают мне на машине свои монограммы, погладь их по головкам.

Фред вылез из машины и ушел. Через минуту я тоже вылез и промаршировал до следующего угла, где и слепой обнаружил бы «Кофейник» — по запаху. Внутри у стены стояло три маленьких столика, а у прилавка — полдюжины клиентов. Понятное дело, Розочка был там, сидел в одиночестве за одним из столиков, перелопачивая тарелку супа. Он как раз вынимал ложку изо рта. Я подошел к его столику и тихо сказал:

— Ага, вы здесь.

Он поднял голову. Я продолжал:

— С вами хочет поговорить шеф. Прямо сейчас. Я на это время подежурю здесь. Так что двигайтесь.

Несколько секунд он таращился на меня, а потом завопил так, что я чуть не подпрыгнул:

— Грязный подлый лгун!

Вот такой коротышка! Мне достаточно было бы протянуть руку, чтобы загнать ему в горло его золотые зубы. Носком ноги я пододвинул себе второй табурет, сел, оперся локтями о стол и уставился на него.

— Я же сказал, что с вами хочет побеседовать шеф.

— Неужели? — Он смеялся мне в лицо, показывая свои золотые резцы в полуоткрытом рту. — А вы никогда даже не пытаетесь никому вешать лапшу на уши, правда? Я бы дал руку на отсечение, что нет. А с кем это я только что говорил по телефону?

Я усмехнулся:

— Со мной. Послушайте-ка. Я вижу, что вы парень что надо. А как насчет выгодной левой работки?

— Не против. Поэтому я ее и нашел. И не убрали бы вы, любезнейший, свой проклятый скелет от моего столика…

— Отлично, я так и сделаю. Продолжайте спокойно хлебать свой супчик и не пытайтесь запугать меня своей невоспитанностью. А то вдруг мне придет в голову идея оторвать вам правое ухо и сунуть его туда, где сейчас ваше левое, а левое повесить вам на пояс для украшения. Так что давайте ешьте.

Он уронил ложку в тарелку и отер рот тыльной стороной ладони.

— Слушайте, какого черта вам от меня надо?

— Ну, — сказал я, — сегодня я заглянул на чашку чая к своему старому другу инспектору Кремеру, а он рассказал мне, как чудесно он с вами вчера побеседовал. И тут мне пришло в голову, что я был бы не прочь с вами познакомиться. Это один вариант. А второй мог бы быть такой: одному мужику, имя которого нет нужды здесь называть, пришло в голову, что вы его малость подставили, и он поручил мне в этом разобраться. Мне показалось, что самый быстрый способ — это прямо поинтересоваться у вас. Итак, на скольких людей вы работаете?

— Проклятое любопытство. — Он высунул язык и облизал губы. — Вчера этот проклятый инспектор, а теперь вы. Черт побери, мой суп совсем остынет.

Он встал с табурета, взял тарелку и перенес ее на десять футов дальше, к последнему столику. Потом вернулся за хлебом, маслом и стаканом воды и перенес их. Я подождал, пока переезд закончится, затем встал, перешел к соседнему столику и уселся против него. Я был зол, потому что моя хитрость оказалась бесполезной. Официант и посетители следили за нами, однако просто от скуки. Я залез в карман, вынул пачку банкнот и отложил две двадцатки.

— Послушайте, — сказал я, — думаю, что через день или два я вас все равно вычислю, но это потребует денег и времени, поэтому мне было бы проще, если бы вы взяли себе вот это. Здесь сорок баксов. Половину сейчас: как только вы мне скажете, кто вас нанял, а вторую половину сразу же после того, как я это проверю. Я это так и так узнаю, но таким путем я сэкономлю время.

Провалиться мне на этом месте, если он не встал еще раз, снова не забрал свой суп и не вернулся обратно за первый столик. Несколько клиентов засмеялись, а официант крикнул мне:

— Эй, дайте парню доесть свой суп, вы же ему портите аппетит.

Я чувствовал, как мной овладевает такая злость, что я готов был набить кому-нибудь морду. Но я знал, что так я ничего не добьюсь, поэтому я это проглотил и изобразил улыбку номер четыре. Я собрал коротышкин хлеб, масло и воду, отнес к нему и поставил на столик рядом с ним. Затем подошел к стойке, бросил на нее четверть доллара и сказал:

— Дайте ему супу погорячей и всыпьте в него яд. — После чего вышел.

Медленно возвращаясь к машине и проходя мимо табачной лавки, я увидел в ней Фреда Даркина. Мне пришла в голову идея зайти к нему и сказать, чтобы он не спускал глаз со своего друга Розочки и попробовал подловить его, когда тот будет звонить по телефону. Однако, зная Фреда, я решил, что лучше будет оставить его на основной работе. Я сел в машину и поехал в город.

Я не очень-то понимал этого коротышку. Возможно ли, чтобы шпик, выглядевший так, как он, оказался таким порядочным? Кто же и сколько ему платит, что при виде сорока долларов он реагирует так, будто это обертка от мыла? Кто так страшно заинтересован в том, чтобы не стало известно, что он нанял человека следить за Полом Чейпином? Соображения инспектора Кремера не представлялись мне убедительными. Даже если Леопольд Элкас в тот раз помог Дрейеру с его коктейлем, зачем ему было бы следить за Чейпином? Конечно, это было возможно, но в своей практике я привык не ломать себе голову над какой-либо идеей до тех пор, пока она не станет несколько более вероятной. А если это не Элкас, то кто же? Это мог быть кто угодно из их банды, кто-то, кто так перепугался, что меморандум Вульфа его совершенно не удовлетворил и он счел необходимым собирать собственную информацию о том, что поделывает этот калека. Но тогда зачем вся эта таинственность? По дороге в город я мысленно перебирал состав Лиги, но без какого-либо результата.