Лига запуганных мужчин - Рекс Стаут

И то же самое происходит с работой, когда мы расследуем какой-нибудь случай. Тысячу раз я хотел дать ему пинка, видя, как он, исполненный достоинства, несет себя к лифту и отправляется наверх забавляться со своими цветочками, или как он читает книгу и, не торопясь, смакует каждую фразу, или как он обсуждает с Фрицем, где лучше всего хранить высушенные травы, в то время как я бегаю вокруг, чуть не теряя голову от лая, в ожидании, что он укажет мне подходящую нору. Конечно, я признаю, что это великий человек. И когда он говорит о себе, что он гений, он имеет право считать так всерьез, независимо от того, считает ли он так или нет. Я допускаю, что мы ничего не потеряли из-за его пустяковых занятий, но, поскольку я тоже всего лишь человек, я не могу подавить в себе стремление дать ему пинка как раз за то, что он гений. И я действительно чуть было не сделал это, когда он, например, произносил что-нибудь такое: «Терпение, Арчи, если ты съешь яблоко, прежде чем оно созреет, у тебя от этого может быть лишь расстройство желудка».

Так что в среду во второй половине дня я чувствовал себя обиженным. Ведь он вел себя по отношению ко мне безразлично, даже отвратительно. Он не захотел послать каблограмму тому парню в Рим, чтобы тот поговорил с Сантини. Он утверждал, что это не имеет смысла, и ожидал, что мне достаточно его слова. Он не захотел помочь мне воспользоваться каким-нибудь финтом, чтобы заманить Леопольда Элкаса в наш кабинет, для него это тоже не имело смысла. Когда я начал на него ворчать, он попытался читать, а потом заявил, что сейчас самое важное для него — переговорить с двумя людьми: с Эндрью Хиббардом и Полом Чейпином, но к разговору с Чейпином он еще не совсем готов, а о Хиббарде не известно, где он и жив или мертв. Я знал, что Саул Пензер каждый день утром и вечером ходит в морг проверять трупы, но мне было непонятно, что он делает помимо этого. Я также знал, что утром Вульф звонил инспектору Кремеру, но тут уж я мог быть спокоен. Кремер уже пытался нажать на Пола Чейпина на прошлой неделе, и единственное, что его еще держало на ногах, так это то, что он не забывал дышать.

Саул позвонил около полудня, и Вульф говорил с ним в кухне, пока я был на улице с Питом Скоттом. Сразу после двух часов позвонил Фред Даркин. Он сообщил, что Пол Чейпин был у парикмахера и в аптеке, и что городской сыщик и парень в коричневой кепке с розовым галстуком оба все еще на месте, и что он подумывает о том, чтобы основать для них клуб. Вульф продолжал читать. Где-то без четверти три позвонил Орри Кэтер и доложил, что у него есть кое-что, что он хотел бы показать нам и может ли он с этим прийти? Он звонил со станции подземки на Четырнадцатой улице. Я сказал ему «да». Потом, перед самым приходом Орри, позвонил архитектор Фаррел, и Вульфу пришлось отложить книгу, чтобы переговорить с ним. Фаррел сообщил ему, что он приятно провел ленч с мистером Оглторпом, выдержал с ним тяжелую схватку, но в конце концов убедил его. Он звонил из издательства. Пол Чейпин несколько раз просил разрешения воспользоваться их пишущей машинкой, однако не совсем ясно, какой именно, там их несколько. Сейчас Фаррел намерен взять образцы письма примерно десяти машинок. Вульф попросил его позаботиться о том, чтобы на каждом образце шрифта был указан фабричный номер машинки.

Когда он повесил трубку, я произнес:

— О’кей. Значит, тут у нас все на мази, но даже если вам удастся пришить ему эти письма с угрозами, вы опять вернетесь к самому началу. Смерть Гаррисона останется за кадром, вам ее никогда ему не пришить. И, скажу вам, с Дрейером дело обстоит точно так же, разве что вы сумели бы прижать Леопольда Элкаса и вытянуть это из него. Вам придется отыскать в его рассказе какую-нибудь дырочку и растянуть ее, иначе мы сами погорим. Черт побери, чего вы ждете? Живете тут как у Христа за пазухой, развлекаетесь, читаете свою книжку — кстати, а о чем она?

Я встал и бросил взгляд на золотую надпись, отпечатанную на сером переплете: «Бездна разума» Эндрью Хиббарда. Я проворчал:

— Хм, возможно, в ней это и будет. Может, он в нее свалился.

— Причем давным-давно, — вздохнул Вульф. — Бедняга Хиббард, даже в названии книги он не сумел скрыть свои поэтические наклонности. Точно так же, как Чейпин в своих повестях не в состоянии подавить свою жестокость.

Я снова уселся в свое кресло.

— Послушайте, босс. — Ничто так не раздражало его, как обращение «босо. — Я начинаю понимать. Похоже, что и доктор Бертон написал какую-нибудь книгу, и Байрон — тоже, а возможно, и Дрейер, и, разумеется, также Майкл Эйерс. Я возьму машину и отправлюсь в округ Пайк поохотиться на уток, а когда вам надоест ваше чтение, вы просто телеграфируйте, и я тут же примчусь обратно и с ходу займусь этим убийством. Но вы не торопитесь, читайте себе спокойненько, ведь если вы съедите перезрелое яблоко, вы можете отравиться стафилококком или, к примеру, заболеть краснухой или еще чем-нибудь, по крайней мере, я надеюсь.

Я бросил на него острый взгляд, но это ни к чему не привело, я опять выглядел дураком, так как он закрыл глаза, чтобы меня не видеть. Поэтому я встал со стула и продолжал смотреть на него.

— Черт побери, мне же ничего от вас не надо, только пойдите мне немного навстречу. Всего лишь одна паршивая каблограмма этому римскому типчику. Я вас спрашиваю, чего ради я должен вкалывать, аж у меня пупок развязывается… А тебе еще какого черта тут надо?

Эти последние слова относились к Фрицу, который появился в дверях. Он помрачнел, потому что он не любит, когда я ругаю Вульфа, а я нахмурился. Тут я заметил, что за ним кто-то стоит, поэтому я перестал хмуриться и сказал:

— Входи, Орри, что ты там раздобыл? — Я обратился к Вульфу более тихим и более любезным тоном. — Он недавно звонил и сказал, что раздобыл кое-что, что хотел бы показать вам. Я вам об этом говорил, но вы углубились в книгу.

Орри Кэтер принес пакет размером с небольшой чемоданчик, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный толстым шнурком.

— Надеюсь, что это книги.

Он покачал головой.

— Для книг легковато.

Он положил пакет на письменный стол и осмотрелся. Я указал ему на стул.

— Так что же там?

— Черт его знает. Я принес сюда, чтобы вы сами вскрыли. Возможно, там вообще ничего нет, но что-то мне говорит…

Я вынул перочинный нож, но Вульф покачал головой и предложил Орри:

— Продолжайте.

Орри усмехнулся:

— Как я сказал, возможно, что это просто какие-то глупости, но когда я за полтора дня не смог узнать об этом уроде ничего кроме того, в какую лавочку он ходит и как часто чистит свои ботинки, мне это надоело, поэтому я обрадовался, когда появилось кое-что, что сулило хоть небольшие изменения. Но я действовал согласно вашим инструкциям…

— Да. Вернемся к этому пакету.

— Правильно. Сегодня утром я заглянул в книжный магазин в Гринвиче и разговорился с тем парнем, который там работает. Я заметил, что у него в абонементе есть книги Пола Чейпина, а он — «Ясное дело», а я — что с удовольствием взял бы какую-нибудь из них почитать. Тогда он подал мне одну, и я начал ее проглядывать…

Я не смог сдержаться и фыркнул, что его остановило. Орри посмотрел на меня с удивлением, а Вульф сделал мне знак глазами. Я сел.

— Тогда я сказал: этот Чейпин, наверное, занятный тип, и спросил, видел ли он его когда-нибудь, а тот в ответ, что известное дело, что Чейпин живет прямо рядом, покупает здесь книги и заходит к нему довольно часто. Он показал мне фотографию Чейпина с автографом, висящую на стене среди нескольких других. Сзади в лавке сидела за письменным столом какая-то черноволосая женщина. Она крикнула этому парню, что ей это напомнило о том, что мистер Чейпин так и не пришел за тем пакетом, который оставил у них две недели назад, и что сейчас, когда должен поступать товар к Рождеству, этот пакет будет им мешать и не стоит ли позвонить мистеру Чейпину, чтобы он кого-то за ним прислал. Парень сказал, что, возможно, позвонит ему попозже, сейчас слишком рано звонить мистеру Чейпину, он еще спит. Я оставил доллар в залог, взял книгу, перешел через улицу и зашел в кафе на чашку кофе, чтобы обдумать ситуацию.

Вульф одобрительно кивнул. Орри взглянул на него с некоторым подозрением и продолжал:

— В общем, я скумекал такую вещь. Недели две назад Чейпина прижали копы. Что если он пронюхал о том, что у него могут устроить шмон, а дома у него было кое-что, чему не следовало бы попадаться им на глаза? Он мог придумать множество вещей; а одна из них — это завернуть эту штуку в бумагу и отдать на сохранение своим знакомым в книжную лавку. Это такое же надежное место, как и любое другое. Короче, я решил, что я так люблю Чейпина, что могу оказать ему услугу и позаботиться о его пакете. В лавке с писчебумажными товарами я купил конверт, отправился в некую контору по торговле недвижимостью и попросил у них разрешения написать кое-что на их пишущей машинке. Там я настукал миленькое послание в эту книжную лавку. На фотографии с автографом я обратил внимание на его подпись, и она у меня совсем неплохо получилась. Но я все же побоялся посылать за пакетом сразу же после того, как я там был и они о нем упоминали. Я решил подождать до ленча. А несколько минут назад я поймал одного мальчишку и послал его с этим посланием в книжную лавку. И что вы думаете — сработало, они отдали ему этот пакет. — Орри указал кивком в направлении стола. — Вот он тут.