...Встретимся в октябре... (СИ) - Моран Маша

Мной завладело ощущение, что мы наконец возвращаемся домой. И сможем побыть вместе. 

Домой?.. Пора признаться себе, что я была обречена в тот момент, когда седой мужчина передал меня в руки Димы. Когда он обхватил меня ладонями, я уже целиком и полностью принадлежала ему. 

Глава 22. Дима

Я выгрузил все наши покупки и вернулся за Настей. Зря я ей признался. Сам не мог понять, зачем сказал то, что отчаянно пытался скрыть. Но в какой-то момент просто не смог сдержаться. 

Мне казалось, что рядом сидит именно человек. Я отчетливо видел ее голубой взгляд, бледную кожу и вьющиеся локоны. Когда я успел словить столько галлюцинаций? 

Мне хотелось, чтобы она знала, как действует на меня. Чтобы взяла, черт возьми, ответственность за то, что появилась в моей жизни и превратила меня в одержимого. Одержимого ею. 

Когда я увидел эту чертову фотографию, мне окончательно сорвало крышу. 

Я знал, что за такие мысли по мне тюрьма плачет. И психушка заодно. Но перестать представлять ее в этом проклятом платье, с удивленно расширившимися глазами и приоткрытым ртом, не мог. 

Теперь меня неотступно преследовало это видение. Сначала она появлялась передо мной в сверкающем платье – бледная и невинная, садилась на колени, как всегда это делала, будучи кошкой. Обнимала за шею и шептала на ухо, что я – единственный, кто ей нужен. Что именно меня она все время ждала. 

Потом ее платье чернело, превращаясь в то полупрозрачное искушение, в котором она встречала меня в сновидениях. Продолжая нашептывать, она начинала вытворять то, от чего я просыпался в поту и с каменным стояком. 

Я не просто хотел Настю – я нуждался в ней. Нуждался в ее присутствии в моей жизни. Она должна быть рядом. Со мной. В моем доме. В моей постели. 

Но сама она почему-то вела себя так, как будто не замечает моих чувств. Будто, она и в самом деле просто кот. Я был не против, чтобы она считала меня своим хозяином, но совсем не так, как сейчас. 

Не смотря на усталость, во мне кипела безудержная энергия, которая требовала выхода. Больше всего хотелось безумного мокрого секса. Чтобы Настя наконец перестала быть такой отстраненной и кричала на всю квартиру. 

Но сейчас это была самая недосягаемая вещь на свете. 

Как тогда избавиться от раздирающего меня напряжения? Спровоцировать драку? Чтобы до крови и сломанных ребер. На уме был лишь один человек, с которым я мог проделать подобное, но пока еще слишком рано. При всей моей ненависти именно здесь нужно оставаться холодным и сосредоточенным. У меня все еще слишком мало информации на их семейку. А без этого невозможно все тщательно спланировать. Ничего, скоро я оторвусь по полной. Живого места на нем не оставлю. Он подохнет от моих рук. Никакого оружия. Только руками, чтобы омыть их его кровью. 

Эта мысль помогла немного успокоиться. Настолько, что я почувствовал себя способным вернуться домой и увидеться с родителями. Ничего, пара минут – чтобы выставить их из дома, и мы останемся с Настей вдвоем. Как-то же у нее получается «возвращаться». Я пойму, что для этого нужно, и дам ей все. 

Я подхватил Настю, наши покупки и до сих пор упакованный подарок. Интересно, как она отреагирует? Вручил я его не самым лучшим образом. Но дома у меня будет шанс исправиться. 

Как только я открыл дверь, то понял, что этот шанс я про**ал. В прихожей стояла чужая – женская – обувь, а с кухни доносились незнакомые голоса. Громче всех был наигранный смех моей матери. 

Мне следовало с самого начала догадаться, что ни черта она не спалила. Повелся, как будто мне пять лет. Настя настороженно затихла в моих руках. 

Ладно, пора с этим кончать. 

Я ворвался на кухню, по привычке отмечая все, что вижу. Какая-то мадам лет пятидесяти, отчаянно пытающаяся выглядеть молодо, благодаря десяти слоям косметики. И скучающего вида девица с надутыми бог знает чем губами и вываленными напоказ сиськами. Тоже явно не своими. 

— Какого хрена? – Я посмотрел сразу на всех. Настя заметно вздрогнула в моих руках. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Три пары глаз уставились на меня с одинаковым выражением: как будто перед ними появился монстр. 

Мать очнулась первой, преувеличенно радостно захохотала и махнула в мою сторону рукой:

— Ди-и-имочка! Ты нас напугал! А ты, наверное, подумал, что тут воры? Конечно, столько незнакомых людей, мало ли… 

Судя по бегающим глазам, она прекрасно понимала, какую чушь мелит.

— А это моя подруга – Томочка. Помнишь, я у тебя спрашивала, можно нам девичник устроить и посидеть здесь? Вот… у Тамары выдался свободный вечерок, и мы решили встретится. А это – Кристина. Знакомься. Дочка Тамары. Все-таки, у нас девичник. Ты ведь сам согласился. 

— Я передумал. – Я по очереди посмотрел на каждую и с трудом держа себя в руках проговорил: – ЗДЕСЬ девичник заканчивается и переезжает в другое место. – И добавил уже конкретно матери: – Куда именно – мне все равно. Но ты и твои подружки выметаются отсюда. 

Я знал, что это дико грубо. Но снова разбираться с этим не собирался. 

Лицо матери вытянулось, глаза злобно сверкнули и смотрела она почему-то на Настю. Я прикрыл дрожащее тело курткой, прижимая ее к себе еще сильнее. 

— Что-то непонятно? 

Мать бросилась ко мне и попыталась вытолкнуть из кухни. 

— Выйди на минутку – мне нужно переговорить с тобой кое-о-чем важном. – И обернувшись к своим «подружкам»: – Мы на секундочку. 

Усмехаясь, я вышел:

— Мы не на секундочку. Я непонятно объяснил? 

Мать зашипела:

— Не смей меня позорить! Ты что вообще творишь? 

Стараясь дышать ровно, я как мог спокойно объяснил:

— Это моя квартира. Ты здесь не живешь. А с сегодняшнего дня даже не гостишь. И тем более не приводишь сюда каких-то потасканных шалав. 

Я специально повысил голос, чтобы на кухне все слышали. 

— Дима! Не смей! – Шипение матери стало еще отчаяннее. – Это уважаемые женщины! Знал бы ты, чего стоило, чтобы Кристиночка согласилась познакомиться с тобой. Она очень популярная девушка! Я же ради тебя стараюсь. 

— Ты перепутала мою кухню с баней? Забирай эту молодую проститутку с ее престарелой наставницей и выметайтесь отсюда. Все вместе! И скажи «спасибо», что я не заставил тебя бегать по подружкам и возвращать вещи. 

Я все-таки вышел из себя. Внутри все кипело. Я злился не только на мать, но и на себя. Как обеспечить Насте безопасность, если даже здесь она оказалась под ударом? 

Я развернулся и ушел в свою спальню. Только захлопнув дверь, смог спокойно вздохнуть. Настя притихла, даже перестала жаться ко мне. 

В темноте кошачьи глаза сверкали, навевая мысли о колдовстве. Может, найти какого-нибудь экстрасенса, чтобы… снял порчу? Но что-то мне подсказывало, что максимум их помощи – палец у виска. 

— Что же нам с тобой делать? 

Конечно, она ничего не ответила. Даже не мяукнула. Я осторожно опустил Настю на матрас и включил ночник, который мы с ней выбрали в прошлый раз. На сиреневой ткани были нарисованы разноцветные осенние деревья. Действительно уютно. И интимно. 

— Сейчас мы с тобой здесь все украсим.

Где-то еще была гирлянда с крошечными золотыми фонариками. Не знаю, чем она так понравилась Насте, но она не могла отвести от нее глаз. Не задумываясь, я купил эту штуку. 

Выудив из пакета коробку, я достал гирлянду и посмотрел на Настю:

— Повесим? 

Она кивнула. 

Я устроил гирлянду на подоконнике и зажег. Пустая и не уютная комната теперь выглядела так, что я не хотел отсюда уходить. А может, все дело в Насте, которая спрыгнула с матраса и забралась в кресло-качалку, рассматривая лампочки. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне же казалось, что мы снова оказались в наших снах, где горели свечи и можно было быть собой. 

Я уложил на пол доску и опустошил еще пару коробок. Настя продолжала рассматривать гирлянду. Я подхватил ее на руки и опустился на пол возле доски. 

— Давай откроем твой подарок? – Подтащив к коленям сверток с книгами, я вопросительно посмотрел на Настю.