Набоковская Европа - Алексей Филимонов

«я-ощущения», которую до конца я боялась доверить даже самой себе. Он заставлял меня краснеть и плакать слезами умиления…

Сонберг. (слабым голосом). Я могу предложить психоаналитический гипноз, который, между прочим, сильно отличается от обычного. (Шёпотом, про себя.) Если бы меня кто-нибудь любил так! Как бы я хотел быть на его месте!

Юлька. Вопрос очень прост. Скажите: да или нет? Быть ли мне как все. Выходит, я правильно поняла: я должна стать обычной, средней во всем и даже в своей слепоте, я должна научиться обманываться? Опять все общее, опять – добро пожаловать в стадо! Учиться не понимать, не замечать! (Возбуждённо кричит и размахивает руками.) Годами мой любимый Писатель учил меня быть зрячей, а эти люди опять хотят сделать меня слепой! (Уходит.)

Сонберг (в зал). Возможно, это ещё не изученный случай! Как бы я хотел, чтобы меня любили так!

Сонберг молчит и смотрит Юльке вслед широко раскрытыми, увлажнившимися глазами.

Картина 18

Смерть Писателя, Сонберг

В кабинете Сонберга появляется Смерть Писателя.

Смерть Писателя. А Юлька у вас?

Сонберг. Кто?

Смерть Писателя. Юлька.

Сонберг. А-а-а, девушка, которая мне всё время кого-то напоминала. Да-да. Она только что ушла домой упокоенной, простите, я хотел сказать: успокоенной.

Картина 19

Юлька, Смерть Писателя, Почтальон

Юлька возвращается от Сонберга разочарованная, но спокойная. Она садится на диван и улыбается пустоте. Входит Смерть Писателя.

Смерть Писателя. Не нужно было идти к Сонбергу. Что может знать зацикленный фрейдист о твоей любви?

Юлька. Да, ответ на свой вопрос я прекрасно знаю сама.

Раздаётся стук в дверь. Юлька открывает. На пороге стоит почтальон. В руках у него пожелтевший конверт со штемпелем 1939 года.

Почтальон (стряхивая с себя тучу пыли). Мне нужно видеть Юльку.

Юлька (удивлённо). Это я.

Почтальон. Это просили передать тебе. (Протягивает конверт.)

Юлька (зачарованно разглядывая конверт). Это же 1939-ый год?!

Почтальон. Я долго добирался. Множество трудностей было на моём пути, мир менялся до неузнаваемости, но я обещал отправителю, что непременно передам тебе в руки.

Почтальон исчезает.

Юлька (поднимая взгляд от конверта). А кто вам его передал? Здесь стоит подпись Волшебник. (Оглядывается по сторонам, но Почтальона уже нет. Разрывает конверт и читает письмо вслух.)

«…Мы будем с тобой путешествовать и читать книги, смеяться над загадочной бездной мира, удивляться каждому мгновению жизни и с нежностью проводить его. Я буду говорить, а ты будешь зачарованно слушать, и море поблизости будет ласковым… Волшебник».

Смерть Писателя (подходя к Юльке). Очень точное описание счастья. «Читать» и «смеяться». Обрати на это внимание: читать и смеяться.

Юлька. Это и было самое важное – с той самой встречи в поезде!

Смерть Писателя. Гораздо раньше – с момента, как Он придумал тебя!

Юлька. Это письмо – хоть какая-то зацепка, чтобы найти Его, …Но здесь нет адреса отправителя…

Смерть Писателя. Зато у меня есть волшебные пилюльки. (Протягивает ей баночку с ярко-лиловыми таблетками.)

Юлька (зачарованно). Спасибо! (Кладёт одну таблетку в рот, медленно растягивается на диване и засыпает.)

Картина 20

Юлька, Призрак Писателя, Смерть Писателя, Хор взрослых, Хор детей, Сонм мерцающих бабочек

В песочных часах падает последняя песчинка. В открытом окне ветер развивает занавеску. Появляется Призрак Писателя. В руках у него сачок для ловли бабочек, стопка карточек с записями и маленький карандаш. Он кладёт свои вещи на стол и подходит к Юльке.

Призрак Писателя. Юля, я здесь.

Юлька вздрагивает и, увидев Призрака Писателя, быстро вскакивает, хочет броситься ему на шею, но вдруг, застеснявшись, останавливается. Её руки безвольно опускаются, на глаза наворачиваются слёзы.

Юлька. Я всегда знала, что ты придёшь.

Призрак Писателя. Я так долго ждал тебя.

Юлька. (Отбегает от Призрака Писателя.) Они все говорят, что ты меня не любишь, не можешь любить.

Призрак Писателя. Но это неправда! Кого я тогда люблю, если не тебя?! Ведь твой образ почти во всех моих произведениях. Любой узнает тебя по твоей шелковистой коже, по порывистой резкости!

Юлька. (Резко поворачивается.) И по коричневому родимому пятну на боку. Вот оно. (Показывает.)

Призрак Писателя. Да, безусловно, это убедительное доказательство. Но тебя легко узнать и без этого!

Юлька (медленно подходя). Да, я вижу это по лицам прохожих! Те, кто знают тебя, сразу же взглядом заключают со мной молчаливый союз зачарованных заговорщиков, а те, кто не знают, мучительно пытаются осознать, на кого же я похожа, что собой олицетворяю.

Призрак Писателя (подходя к Юльке). Это – то, что не изгладить, не стереть, не уничтожить. Ведь ты и сейчас точно такая же, ты совсем не изменилась, хотя уже выросла. (Гладит её по волосам.) Всё та же девочка!

Юлька. С тех пор как я прочла твою первую книжку, в восьмом классе, в четырнадцать лет, я не изменилась ни капельки: у меня тот же вес, тот же рост, тот же взгляд, тот же цвет кожи…

Призрак Писателя. Прочность этих пигментов времени разрушить не под силу.

Юлька. Все мои знакомые меняются год от года, Оля выглядит уже как взрослая женщина. Людям кажется очень странным, что я не меняюсь, но я ничего не могу поделать, для меня время остановилось!

Призрак Писателя. Мой безумный демон! Я хочу, чтобы ты всегда была такой, и ты такой останешься, чтобы я мог любить тебя вечно.

Юлька. Я в мельчайших подробностях помню тот жаркий, ослепший от солнечного света, летний день, когда я впервые прочла твою самую известную книжку. Впервые я испытывала ощущение, как будто окружающий мир рухнул и остался только мой, заповедный. Горячие крупные слёзы текли по моим щекам, я не могла перестать плакать, я закрыла лицо руками, но слезы текли сквозь пальцы. Я в первый и последний раз нашла сопричастность моей недопустимой любви.

Призрак Писателя. Ещё бы! Великое счастье – узнать главную тайну своей жизни!

Юлька (взволнованно). Ты даже не представляешь, что значило для меня найти подобную историю любви. Ведь я в то время обожала Артура, но никому не могла об этом рассказать. А идею искать разгадку в книге мне подбросил сам Артур. Он хотел мне рассказать о какой-то особой книге, но не решился. В этом было как-то слишком много смысла, какого-то иного, запретного смысла…

Призрак Писателя. Если бы ты знала мою книгу и считала такие отношения нормальными, это явно бы прибавило ему смелости!

Юлька. Да! Возможно.

Призрак Писателя (насмешливо). И ты бы вышла за него замуж и была бы счастлива?!

Юлька. Замуж? Знаешь, у меня странное ощущение, что эта тема неприменима ко мне. С каким бы мужчиной я ни знакомилась, я ощущала, что между нами стена. Окружающие говорят, что я должна наладить свою жизнь, и логически это, вроде бы, правильно, но я чувствую, что это всё чужое, будто кто-то не даёт мне возможности…

Призрак Писателя (громко, немного злясь). И правильно. Не забывай, что я люблю тебя. Я не допущу, чтобы рядом с тобой был другой мужчина. Чтобы ты стала простой, общепринятой…

Юлька. Нет-нет, я лучше умру, чем буду жить так, как все…

На сцене появляется Смерть Писателя. Она громко смеётся. Юлька и Призрак Писателя вздрагивают, оглядываются по сторонам, но никого не видят.

Призрак Писателя. Как же ты узнала про мою книжку?

Юлька. Совершенно случайно. Оля назвала мне тебя, хотя сама она до сих пор не удосужилась прочесть ни одной твоей книги!

Призрак Писателя. Пусть, они для неё и не предназначаются!

Юлька. И не только для неё, а и для многих других. Они насмехались надо мной. Они говорили, что я читаю тебя, потому что у тебя эта скользкая и гнусная тема любви к малолетним девочкам.

Призрак Писателя. Это слишком просто.

Юлька.