Муля, не нервируй… Книга 4 - А. Фонд

своё мнение и пошел к Сталину отстаивать этот проект, а не отдал его Александрову.

Все умолкли и изредка несмело переглядывались.

Идей ни у кого не было.

Кроме меня. Я сказал:

— Валентина, здесь нужна будет твоя помощь.

— Какая? — с готовностью ответила она, — ещё смета нужна? Или что?

— Нет, — покачал головой я, — Нужно прямо сейчас смотаться в загородный дом твоих родителей и взять одну вещь. Но я боюсь, что уже слишком поздно и они могут ругаться. Да и на чём туда добираться так поздно?

— Ерунда какая! — с усмешкой хмыкнула Валентина, — это же мой дом тоже. Отвезёт меня дядя Толя, наш водитель. А маме скажу, что завтра зачёт по вышке, а ведёт преподша, которая любит, чтобы все студенты были в строгих костюмах. Скажу, что нужно костюм взять.

— Ага, раньше не могла. А тут вдруг вспомнила, — фыркнула Вера и покачала головой.

— Скажу, зачёт пораньше на два дня перенесли, делов-то! — отмахнулась Валентина, — мама всегда насчёт внешнего вида категорична и считает, что нужно ходить в строгом виде. Так что нормально всё будет…

— Не будет! — вдруг подала голос Дуся, которая всё это время прислушивалась к нашему разговору, но в сам разговор не лезла. — Твоя мама, такая же, как и Надежда Петровна. Она и проверить может. Или встретит потом ту твою учительницу и спросит, как дочка зачёт сдала. Или спросит, зачем она студентов перед зачётом костюмы искать гоняет. И что учительница ей ответит? И что тебе потом будет? Нет, не годится это!

У Валентины аж уши покраснели. Так-то Дуся была права.

— А что тогда нам делать? — спросил я.

— А зачем ей туда ехать? — вопросом на вопрос ответила Дуся.

Все посмотрели на меня.

— А вот здесь главная задача, от которой зависит всё, — пояснил я, — провалится она — провалится и проект.

— Не умничай, Муля, — рассердилась Дуся, — я — женщина простая и мне надо говорить простыми словами. Ничего я не поняла. Причём здесь проект для Сталина и Валин загородный дом?

Над столом повисла тишина. Пришлось объяснять всю цепочку:

— Смотрите. Единственный человек, который может представить этот проект Сталину — это Большаков, наш Министр. Но он ни в какую не хочет. Мы с ним уже разговаривали на эту тему. Он категорически упёрся и не хочет. Поэтому нужно его заставить. А заставить, точнее убедить его может только один человек — Изольда Мстиславовна.

— Это кто? — спросила Валентина.

— Секретарь Большакова. Очень пожилой человек. И очень опытный. Но она на него имеет мощнейшее влияние. Скажу так — без её совета он ничего такого не делает и не подписывает.

— Всё равно не понимаю, — поморщилась Валентина.

— Объясняю. У этой старушки есть только единственная слабость — она обожает всякие экзотические растения… Прямо до ужаса…

— Ты хочешь, чтобы я поехала домой и выпросила у мамы какой-то цветочек для этой старушки? — догадалась Валентина и захихикала.

— Именно так, — кивнул я. — Иначе убедить её не получится. Если же ты сможешь выпросить растение, то может и всё выйти. Причём нужно очень редкое растение, чтобы Изольда Мстиславовна ради него согласилась на ночь глядя переться домой к Большакову с моими документами и убеждать его, что надо прямо завтра с утра ехать к Сталину и делать доклад по проекту. Если не сможешь — то всё, мы проиграли. Большаков проект отдаст Александрову.

— Ого! — уважительно протянул Жасминов, — прямо шахматная партия получается.

— Как у Макиавелли! — восхищённо прошептала Валентина. Глаза её пылали. Она прямо сейчас готова была нестись за город и лично выкосить у матери хоть весь огород.

— Тогда так и надо сказать, — подала голос Дуся.

— Что? — не понял я.

И, кажется, никто не понял. Все посмотрели на Дусю с недоумением.

— Нужно, чтобы Валентина ехала с Мулей к её родителям и рассказала всё как есть. Всю правду. Что от этого зависит карьера Мули. Тебе же квартиру должны были дать, правильно?

Я кивнул.

— Вооот! — подняла палец вверх Дуся, — Валентина должна честно сказать Анне Васильевне, что это нужно, чтобы Мулин проект доложили самому Сталину. Что цветок — это подарок для важного человека. И что за проект дадут двухкомнатную квартиру в высотке.

— И что? — удивилась Вера, — какая ей разница, дадут ему квартиру или не дадут?

— Эгэээ, девонька, — хмыкнула Дуся, — Осиповы очень хотят породниться с Адияковыми и Бубновыми. И Муля для них — самый лучший зять. И они прекрасно знают, что они не одни такие. Те же Красильниковы спят и видят, и Белозёровы. Да и другие. А тут такая оказия. Да Анна Васильевна лично весь огород до единого стебелька выщиплет, вместе с чернозёмом, лишь бы дочку удачно замуж отдать. А тут ещё квартира в центре Москвы и в таком доме.

Все молчали, потрясённые. Даже я.

Так-то ситуацию всю эту я прекрасно знал. Но устами простой женщины Дуси это прозвучало как-то… по-макиавеллиански.

— Дуся права, — вздохнул я.

Мне не хотелось говорить правду Осиповым. Потому что завтра об этом будут знать все остальные.

— Не переживай, Муля, мама никому не скажет, — успокоила меня Валентина, прочитав мои сомнения на лице, — даже папе. И я сама лучше поеду. Ты там не нужен.

— Точно?

— Точно, — кивнула она, — но туда и обратно, это всё у меня займёт часа три, если не больше.

— Нормально, — взглянул на часы я, — тогда езжай прямо сейчас, поторопись только. Орфей, ты можешь провести Валентину до её дома?

Жасминов кинул.

— А обратно, как будешь ехать, так пусть водитель тебя прямо сюда привезёт, ладно? — продолжил раздавать указания я. — А мы с Верой тем временем сядем переписывать доклад. Я-то набросал его, но там всё как курица лапой и сильно почёркано. Надо переписать набело.

— У меня в школе был самый лучший почерк! — с гордостью похвасталась Вера, — мне даже грамоты доверяли всем писать. И стенгазету только я делала!

— Вот и прекрасно. Тогда вперёд, — дал отмашку я, — встречаемся тут через три-три с половиной часа.

— А я пока твой костюм почищу и пирогов ещё сделаю, тесто