Амнистия - Андрей Троицкий

– А если я не уложусь в три недели?

– Твое будущее уже нарисовано. Оно ужасно. Если к тому времени у вас останутся друзья, они будут называть вас Кактусом. Но друзей не останется. Могу добавить ещё парочку темных штрихов.

– Не надо ничего добавлять.

– Действуйте, Кактус. Действуйте, не спите.

С этими словами Руденко поднялся, пошел до двери, оглянувшись, помахал Локтеву рукой.

Несколько минут Локтев неподвижно сидел за столом и разглядывал белый плевок Руденко в стакане с компотом. «Все, я уже на грани, – сказал себе Локтев. Я уже пересек грань. Пересек».

Не зная, куда девать накопившуюся ярость, он развернул газету, подбросил её вверх и пробил ударом кулака.

Из шашлычной «Вид на Эльбрус» Локтев возвращался не на своей машине, а общественным транспортом. В этот день он побоялся сесть за руль. После того злосчастного вечера в ресторане все ещё кружилась голова, сушило в горле и временами начинались кратковременные приступы тошноты и слабости.

Выйдя из метро, он не стал дожидаться троллейбуса, отправился до дома пешком. Небо потемнело, к ночи неизвестно откуда ветер пригнал грозовые тучи. Прохожие разбежались. Локтев тащился по узкому безлюдному переулку, вспоминал разговор с Руденко, злился, снова вспоминал разговор и снова злился. Подождав, когда проедет машина, он перешел на противоположный тротуар, достал из кармана пачку сигарет, прикрыл ладонью от ветра вспыхнувший огонек за зажигалки.

Навстречу попалась пожилая женщина с большой сумкой. Уступая ей дорогу, Локтев посторонился. Без всякой причины оглянулся назад.

Едва он повернул голову, шедший сзади неприметный мужчина в темной куртке сбавил шаг, словно спохватившись, неожиданно посмотрел куда-то наверх, словно искал на фасаде номер дома, и быстро свернул в арку. Локтев прошел ещё полторы сотни метров и снова обернулся.

Все тот же мужчина шагал вслед за ним.

Только теперь пешеход оказался на противоположной стороне улицы. Локтев замедлил шаг и выругался про себя последними словами. Ясно, Руденко приставил к нему своего соглядатая. Локтева пасут, за ним установили скрытое наблюдение. Но тут же Локтев поправил себя: не велика он фигура, не того масштаба человек, чтобы за ним устанавливать слежку. Чего ради? Глупо, тысячу раз глупо. Наверняка этот мужчина за его спиной ищет какой-то дом или уже его нашел. Возможно, он приезжий, пришел к московским родственникам или к знакомой.

Локтев выплюнул окурок и ускорил шаг.

Прошагав ещё метров двести, он резко обернулся. Никого, переулок пуст. Ни пешеходов, ни машин. Ну вот, стоило ли на себя страху нагонять из-за такого пустяка. Все это игра расстроенных нервов. А может, дело обстоит хуже. Сумасшествие, как всегда, начинается неожиданно, ни с чего. И вот они, первые симптомы паранойи. Локтев свернул к своему дому. Внимательно глядя под ноги, миновал загаженный собаками скверик и даже не испачкал ботинки.

– У вас спичек не найдется?

Из тени липы к Локтеву шагнул средних лет мужчина в простеньком сером костюме. Он держал в руке не зажженную сигарету.

– Найдется.

Локтев постучал ладонями по карманам. Кажется, совсем недавно Локтев уже видел этого мужчину, физиономия уж очень знакомая. Локтев наморщил лоб, вспоминая, где именно они могли прежде встречаться. Он залез в брючный карман, вытащил зажигалку.

И тут Локтев вспомнил… Фойе ресторана «Домино», человек с портфелем из толстой свиной кожи, разложил на коленях газету. То ли читает, то ли ждет кого-то.

Локтев понял: что-то не так. По теории вероятности две случайные встречи с одним и тем же человеком в течение трех дней…

Нет, это уже не из разряда совпадений. Зажигалка выпала из открытой ладони. Он отступил на шаг, услышал сзади какой-то шорох, но даже не успел обернуться. Локтев получил увесистый удар по затылку.

Свет в глазах потух. Он тихо вскрикнул, раскинул руки и повалился грудью на газон, при падении порезав бутылочным осколком правое запястье. Локтев не слышал, как подъехала «Волга».

Тарасов повесил на брючный ремень короткую резиновую дубинку со свинцовым наполнителем, напоминающую вытянутую грушу.

– Взяли, – сказал Тарасов.

Бузуев подхватил Локтева под мышки. Тарасов, сжал ладонями щиколотки, поднял ноги. Локтева запихнули на заднее сидение, он сполз вниз, запачкал кровью, сочившийся из раны на запястье, матерчатый чехол. Тарасов сел сзади. Бузуев устроился рядом с громилой водителем по фамилии Кислюк, отъевшимся спортсменом, бывшим штангистом.

В своей блестящей кожаной куртке Кислюк напоминал трехстворчатый шкаф, но без зеркала.

– Поехали, – сказал Тарасов.

– Поехали, – отозвался, как эхо, Кислюк.

Через час с четвертью, «Волга» домчалась до пансионата «Березовая роща».

Заехав на территорию пансионата через настежь открытые ворота, машина проехала по аллее, обсаженной по обочинам не березами, а голубыми елями. «Волга» свернула в сторону от главного восьмиэтажного корпуса к спрятанным в лесу домикам с мансардами.

В прежние времена эти коттеджи на период дачного сезона закреплялись за семьями правительственных чиновников среднего звена. К лету все они были отремонтированы, фасады окрасили в приятные глазу пастельные цвета. Но ожидаемого наплыва отдыхающих не последовало. Стояла прекрасная погода, разгар дачного сезона. Но к неудовольствию администрации, вложившей в ремонт большие деньги, большая часть коттеджей пустовала.

То ли государственные чиновники сделались слишком бедными, то ли наоборот, разбогатели и понастроили себе дачи по своему вкусу, – не известно. Директор пансионата схватился за голову, попытался сдать коттеджи не государственным мужам, а всем желающим, людям с улицы. Но и эта отчаянная затея, можно сказать, лопнула. Прежнего ажиотажного спроса на летние домики не наблюдалось.

Тарасов, весной отдохнувший в «Березовой роще», ещё тогда положил глаз на крайний коттедж, стоящий особняком от других построек, прямо в лесу. Он заплатил вперед и снял коттедж на все лето и сентябрь включительно по подложному паспорту на имя случайно встреченного пьянчужки по фамилии Куприянов. Однако обстоятельства требовали постоянного присутствия Тарасова в Москве, и лесной коттедж снова пустовал неделями.

Накануне Тарасов побывал в своей загородной резиденции и даже провел в здесь бессонную ночь наедине со стаей голодных комаров. Это непримечательное событие оказалось роковым для только что отремонтированного дома. Тарасов решил, что больше его ноги здесь не будет, а коттедж ему больше не потребуется. И вообще, от дома, в котором из человека пью кровь, надо срочно избавляться.

Это окончательное решение. Дом был обречен.

…Локтев очнулся, когда машина уже подъехала к коттеджу и становилась с его задней стороны, притирку с глухим двухметровым забором, ограждавшим владения «Березовой рощи». Все пассажиры вышли из машины, сделалось так тихо, как бывает и безветрие в глухом лесу.

Локтев сидел на полу «Волги». Тупая боль не отпускала затылок, шея онемела, перед глазами двоились фиолетовые круги. Он поморгал глазами, покрутил головой из стороны в сторону, проверяя, сохранила ли шея способность к движению. Боль отдала в спину. Локтев силился понять, где он находится, и как сюда попал. Он поднял голову, лизнул ранку на запястье. Кожа под кровавой корочкой чесалась, но ранка уже подсохла.

Он выпрямился и сел на заднее сидение. Сумерки быстро сгущались. И с этой позиции немногое можно разглядеть: ровно крашенный зеленый забор, а через переднее стекло просматривается заднее крыльцо незнакомого бревенчатого дома. Локтев, после того чувствительного удара по затылку потерял способность к быстрой логической мысли.

Добрую минуту, даже полторы, он размышлял, выйти из автомобиля прямо сейчас, перемахнуть через забор и постараться исчезнуть в темноте леса или продолжать сидеть, сложа руки и ждать приглашения радушных хозяев. Он уже остановился на первом варианте, даже потянул ручку.

Но тут с крыльца спустился Кислюк, распахнул дверь.

Он молча сграбастал Локтева за шиворот, вытащил из машины, показал пальцем на крыльцо. Локтев поднялся по ступенькам, через тесную приходую прошел в большую проходную комнату с камином, обставленную светлой плетеной мебелью. Внутри дом оказался довольно просторным.

– Топай туда.

Кислюк, идущий сзади, подтолкнул Локтева к крутой лестнице в два пролета, поднимающейся в мансарду. Вдоль всей мансарды проходил узкий коридор. По правую сторону три двери, одна в санузел и две в спальни. По левую сторону помещалась большая гостевая комната. Подталкиваемый Кислюком, Локтев переступил порог, огляделся по сторонам и застыл на месте от удивления.

Под потолком горела яркая трех рожковая люстра. У двери на высоком табурете сидел человек, попросивший у Локтева огонька. Поперек комнаты стоял светлый диван. Параллельно дивану помещался то ли узкий высокий стол, то ли стойка комнатного бара. На стойке десяток бутылок с вином и газировкой.