Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская

Отец выждал несколько мгновений, как делал это всегда, и затем тихо и ровно произнёс:

— Мы владеем оружием не больше, чем владеем собой.

— И что это означает? — не понял Нобу. Вот всегда отец так. Скажет странное и замолкает, а ты спрашивай, тяни из него…

— Это значит, что, пока ты в ярости кричишь и не можешь справиться со своими чувствами, и с катаной не справишься. Чуть что не так, как ты желаешь, — и всё мастерство уйдёт под гнётом твоей злости.

— Неправда!.. — начал было возражать Нобу, но тут же понял, что крыть ему нечем. Почему неправда? Правда ли неправда? Или ему просто хочется, чтобы это было неправдой?

Отец, увидев это замешательство, улыбнулся.

— Сам всё понимаешь, — сказал он. — Твоему сэнсэю лет больше, чем мне, чем даймё, чем самому сёгуну и любому из опытнейших самураев. Он участвовал в битве за Минато, хотя, говорят, тогда при нём было лишь лисье тело. И даже так он выжил. А что сотворил с шиноби, слышал?

Нобу горячо закивал. Эту историю все в школе знали и пересказывали друг другу. Хотя сам сэнсэй, кажется, не очень её любил, потому что, кто бы ни заговаривал о той ночи, тут же замолкал, стоило учителю появиться рядом.

— Вот. Слушай Ёширо-сэнсэя. Он не просто болтает — знает, что говорит, и умеет больше всех нас. Первейший попросил его об услуге, и нам повезло, что он согласился её оказать. Будь благодарен за полученную возможность.

Нобу вдруг почувствовал гордость. За себя, за отца, за учителя.

— Я тогда пойду? — Он нервно подскочил, чувствуя, как внутри засвербело воодушевление.

— Теперь всё-таки хочешь на занятие?

— Угу. — Он поклонился, нетерпеливо топчась на месте.

— Тогда беги.

Нобу быстро поклонился ещё раз и унёсся прочь из комнаты по направлению к додзё. В барабан ещё не били, но внутренние ощущения подсказывали, что это вот-вот должно произойти. А опоздавшие на урок платили слишком высокую цену за непослушание. Ему очень не хотелось мыть все отхожие места во дворце…

* * *

— Господин, они пришли, — поклонился гонец и отошёл в сторону, когда Мэзэхиро знаком велел впустить долгожданных гостей.

— Мэзэхиро-сама. — Мужчина — скорее даже юноша, — бледный и исхудавший, едва держался на ногах, но отвесил поклон. — Спасибо, что согласились принять нас.

За ним вошли ещё трое. Все поклонились, но никто не опустился на колени. Гордые, надменные… Он презирал их всей душой, но сейчас они могли быть полезны.

— Надеюсь, ваши вести достойны ушей сёгуна, — заговорил его советник Дайскэ-доно. Сам Мэзэхиро не хотел опускаться так низко. — В противном случае вы совершили большую ошибку, явившись во дворец.

— У нас есть сведения… Но мы не готовы отдать их бесплатно, — заговорил тот, что вошёл первым.

— Представься, — велел советник.

— Тору.

— Фамилия?

— Мой род не имеет значения, — уклонился от вопроса шиноби. — Моё имя Тору, и я прошу лишь кров, еду и деньги для своих людей. Нас осталось немного, но мы можем быть очень ценны.

Мэзэхиро чувствовал, как от этого разговора ему становится дурно. Тошнота подкатывала к горлу. Сотрудничать с шиноби? Честь и доблесть здесь вмиг станут пустыми словами, лишёнными смысла и веса. Однако…

— Что у вас есть? Сначала вы должны доказать свою полезность, — твёрдо произнёс Дайскэ-доно.

Тору вышел вперёд и посмотрел прямо в глаза Мэзэхиро. Его взгляд был цепким, липким, приставучим. Захочешь — не отведёшь глаз.

— Мы знаем всё о тех, кто скрывается на Западе. О том, как идёт их подготовка к вашему вторжению. Обо всех, кто встал на сторону новых правителей…

— Нет никаких новых правителей, — перебил его советник.

— Конечно, — тут же согласился шиноби и склонил голову. — Лишь Мэзэхиро-сама наш правитель. Я говорю об отступниках. Мертвецах, что оказались живее живых. О покинувших Иноси императорах.

Что-то внутри задребезжало, закололо в области сердца.

— Об императорах? — вырвалось у Мэзэхиро.

— Верно. О вашем сыне и его супруге.

— Как ты смеешь… — Гнев, закипающий внутри, не позволил оставаться неподвижным, и Мэзэхиро стал подниматься. — Как ты смеешь говорить о моём сыне, когда тот умер на моих руках? Как смеешь заявляться сюда и порочить его имя связью с отступницей, предательницей собственного рода?!

Два шага ему потребовалось, чтобы сократить расстояние между ними до вытянутой руки, и крепкие пальцы сомкнулись на тонкой шее. Он почувствовал, как мышцы под пальцами напряглись.

— Он не лжёт, — подал голос второй шиноби, стоявший прямо за ним. Мэзэхиро перевёл взгляд. Этот казался крупнее, но был так же измождён. Доходяги… Как вообще добрались до столицы? — Ваш сын жив, и вся Западная область признала его императором. Он живёт во дворце даймё.

— Нет никакого смысла лгать, — добавил третий, и Мэзэхиро ослабил хватку.

Это что же, Иоши может быть жив? Но он умер. Мэзэхиро видел, как душа покинула его тело. Она была виновата в его смерти. Она его погубила. Весь дворец тогда пришёл проводить ками погибшего императора. Все были свидетелями того, как его тело сгорает в пламени Кагуцути. Как мог он после этого быть живым?

И всё же что-то внутри скреблось, что-то внутри хотело, чтобы шиноби были правы и Иоши оказался жив. Пусть там, среди врагов. Но он бы с ним поговорил. Он бы помог ему вернуться на истинный путь.

— Проверь это, — бросил он советнику. — Лично отправляйся туда. Бери кого хочешь, но убедись сам, что это мой сын. Уж ты-то сможешь отличить его от самозванца. И если он там — верни его домой.

Дайске-доно замялся, явно не желая себе подобной задачи:

— Но если он во дворце…

— Верни. Его. Домой, — отчеканил Мэзэхиро. — Я же сказал: бери кого хочешь. Хотя бы этих шиноби. — Он вновь посмотрел на Тору, который всё кашлял и никак не мог надышаться. — Вы сможете пробраться во дворец и вытащить его оттуда?

Тот только кивнул.

— Вот и славно. Дайте им еду, одежду и немного денег. И пусть отдохнут. А на рассвете отправляйтесь в путь.

— Да, господин, — поклонился советник.

— Если не справятся — убей их. И найди тех, кто справится.

Шиноби поднял взгляд, но в глазах не было испуга, только вызов. Это хорошо. Значит, они знают своё дело.

— Твой шанс, шиноби. Докажи, что вы лучше ёкаев, — и, быть может, для вас найдётся место в нашем мире.

Тору поклонился. Его примеру последовали остальные. Самый странный союз на памяти Мэзэхиро, но какие неожиданные плоды он может принести…

* * *

Всё шло гладко. Порой Иоши казалось, что даже слишком. Куноичи исправно готовила яды и лекарства, пополняя их запасы с какой-то невероятной скоростью. Кицунэ быстро прижился