Натиск с Ригеля - Флетчер Спрэг Прэтт

соответствующее отверстие внизу, держать его там, несмотря на боль, пока цветной огонек не погаснет, а только после этого убрать его. Процесс был очень тяжелым для пальцев, хотя они и были сделаны из металла. Что это был за выкрик, который фермер проорал в коридоре? "Изнашивает пальцы?" Что ж, он сделал это, все верно. Через час или два, когда он научился выполнять различные операции с механической точностью, а кончик его указательного пальца уже начал уменьшаться, человек-обезьяна улыбнулся ему, одобрительно помахал рукой и, сунув руку под черную доску, выдвинул ящик, из которого извлек наконечник для пальца, сделанный из того же металла, что и те, которые он уже носил, и стал показывать Шерману, как его прикрепить.

Как механик, он с некоторым интересом наблюдал за процессом. "Косточка" пальца с его суставом хитро ввинчена в кость следующего сустава ниже, нижний конец винта любопытно отрезан и в него вставлен крошечный кусочек проволоки. У мышечных лент были свободные концы, которые просто заправлялись, но они были так хорошо скроены, что, оказавшись в нужном положении, их невозможно было вытащить, пока не был отвинчен кончик пальца.

Когда процесс обучения закончился, его вернули в камеру, задаваяющимся вопросом, что будет дальше. Отравленный рай становился все менее похожим на рай. Он размышлял о возможности разбить машину, которая перевозила его с места на место, но, в конце концов, решил, что это невозможно сделать без какого-нибудь тяжелого инструмента, и в любом случае вряд ли стоит беспокоиться, пока он не будет более уверен, что после этого сможет сбежать.

Глава XIII: Лассан

Когда машина в следующий раз заехала за ним, ей потребовался гораздо более длинный маршрут, сначала неуклонно вниз и вокруг большого количества поворотов, насколько он мог судить по тому, как она раскачивалась, набирала и теряла скорость. Это была двадцатиминутная поездка, и когда он вышел, то оказался не в какой-то комнате, а в том, что казалось туннелем, вырубленным в живой скале, по крайней мере, шести футов в ширину и в два раза больше в высоту. Камень со всех сторон был красиво сглажен какой-то неизвестной рукой, за исключением того, что был под ногами, где он был оставлен достаточно грубым, чтобы дать сцепление ногам.

Рядом с ним находилось двое людей-обезьян, которых одновременно выпустили из машины. Туннель некоторое время вел их прямо вперед, затем нырнул и повернул направо. Завернув за угол, он увидел, что она заканчивалась внизу и перед ним в каком-то помещении, где жужжали механизмы. Люди-обезьяны шли прямо, не глядя ни направо, ни налево. Когда они подошли к двери, ведущей в машинное отделение, они столкнулись с другим человеком-обезьяной, одетым в такой же шлем с прикрепленной трубкой, какой носил инструктор Шермана. Люди-обезьяны, пришедшие с ним, остановились. Тот, что был в шлеме, какое-то время тупо смотрел на них, а затем, словно повинуясь какой-то бессловесной команде, взял одного из них за руку, повел через комнату к передней части машины и там надел ему на голову один из вездесущих шлемов.

Машина, насколько Шерман мог разобрать, была точной копией той, о которую он поранил пальцы; когда шлем был застегнут на человеке-обезьяне, который стоял перед ним, он сразу же начал смотреть на матовые стеклянные панели и вставил пальцы в отверстия внизу.

Процесс повторился со вторым человеком-обезьяной, а затем страж вернулся к Шерману. Взяв его за руку, механическое чудовище повело его мимо ряда машин (как показалось, их было всего четыре в комнате) к боковой двери, слегка подтолкнув его. Это был вход в другой туннель, по которому Шерман прошел около сорока или пятидесяти ярдов, прежде чем наткнулся на вторую дверь и второго часового в виде человека-обезьяны в шлеме.

Этот поступил точно так же, как и первый. Мгновение смотрел на него, затем взял за руку и повел через комнату к аппарату, где тот его и оставил. Шерман понял, что он должен работать на нем, и со вздохом склонился над своей задаче.

Прошло несколько мгновений, прежде чем быстрое мигание огней дало ему передышку. Затем у него появилась возможность осмотреться, и он заметил, что, как и в другой комнате, здесь стояли четыре машины. У двух из них никого не было, но в соседней кто-то работал. Когда он взглянул снова, он был уверен, что это был механический человек, такой же, как он сам, и это была девушка!

– Что это за место? – спросил он. – И ты кто такая?

Человек украдкой бросил взгляд через плечо на часового у двери.

– Тссс! – сказала она уголком рта, – не так громко… Я Марта Лами, и я думаю, что это место – ад!

Через некоторое время они завели что-то вроде беседы, слово за словом, украдкой поглядывая на часового, похожего на человека-обезьяну. Он пару раз подозрительно посмотрел на них, но, поскольку он не пытался вмешиваться, они обрели уверенность.

– Кто-держит-нас-здесь? – спросил Шерман.

– Не-знаю, – ответила она в той же манере. – Кажется-это-слоны.

– Какие слоны? – спрашивал он по одному слову за раз. – Я не видел ни одного.

– Еще увидишь. Они приходят и проверяют, что мы делаем. Ты здесь новенький?

– Новичок среди этих машинах. Они заставили меня учить их писать по-английски. Это мой первый день здесь.

– Это мой восьмидесятый рабочий период. Мы потеряли счет дням.

– Я тоже. Где мы находимся? С тобой есть еще какие-нибудь люди?

– Один в клетке через коридор от меня. Уолтер Стивенс, человек с Уолл-стрит.

– Его тоже привлекли к этой работе?

– Да.

Шерман не смог удержаться от смешка. Однажды, еще до кометы, у него был пассажир Стивенс, и более трудного клиента, более самоуверенного в собственной значимости человека, он никогда не видел. Мысль о том, что он обжег кончики пальцев в одной из этих машин, немного позабавила его. Но его следующий вопрос был практическим.

– Вы знаете, для чего нужны эти машины?

– Не имею ни малейшего представления; Стивенс сказал, что они для того, чтобы что-то раскопать. Они дважды надевали на него шлемы.

– Какие шлемы?

– Как одет на того дурачка у двери. Всем тупицам приходится их носить.

– Зачем?

– У меня, наверное, совсем нет мозгов. Однажды у меня был такой, когда они учили меня делать это. Они говорят вам, что думать.

– Что вы имеете в виду?

– Ты надеваешь шлем, и это похоже на то, что ты загипнотизирован. Ты не можешь думать ни о чем, кроме того, что они хотят, чтобы ты думал.

Шерман слегка вздрогнул. Так вот каким способом механические