Ключи и калитки (СИ) - Демченко Антон Витальевич

— Полусотник бы из похода не вернулся, — нехотя согласилась Света.

— Именно, — я вновь кивнул. — Я же, со всеми своими пологами, могу пройти по лесу так, что меня никто не увидит, не услышит и не почует. Иллюзии, да вкупе с уроками Переплутова волхва — это, знаешь ли, такой себе гремучий коктейль. Помнишь, как нашу полянку защитили? Ведь ни один сам на неё так и не зашёл, а следы вокруг были… закружил их морок волхвовского полога, не пустил и отвернул в сторону.

— Да понимаю я, — надулась Света. — Но неужели нельзя обойтись без этого вообще? Ну, есть же у острожников эти их чуры, или как там?

— Чуры, как я понял из рассказа Мирослава, это всего лишь сигнализация, — отозвался я. — Причём крайне примитивная. Обозначить место, где прошёл чужак, чур может. Но это всё, на что он способен. А этого, сама понимаешь, для толковой разведки совершенно недостаточно. К тому же… кто тебе сказал, что я собираюсь самостоятельно мотаться по здешним буеракам, выискивая возможную стоянку самов? А Котяра на что?

— Мр-ря! — возникший на подушке двухвостый гордо вскинул косматую голову и прищурил изжёлта-зелёные зенки. Да ещё и поделился образом того, как огромная серо-чёрная тень мечется среди деревьев, гоняясь за мелкими, чересчур мелкими человечками. Ну да, самомнение у Баюна, конечно… О! Точно! Баюн и есть! А я всё голову ломал, как своего спутника назвать!

— Фу, котик! Они же немытые! — деланно недовольно поморщилась Света. Двухвостый тут же оборвал поток мысленной похвальбы и… подняв уши торчком, выжидающе взглянул на меня. Мол, колись, почему Баюн, зачем Баюн, и вообще…

Рассказал, конечно. Точнее, показал… как мог. Но вроде бы двухвостому объяснение понравилось. По крайней мере, по окончании «рассказа», довольством плеснул котяра явственно. Эдак с горделивостью, я бы сказал. Умнеет, зверюга, не по дням, а по часам, да.

Вылазку на испытание, как и договорились с десятниками, устроили на рассвете. Выходили вчетвером: я, двое стрельцов из десятка Любима да Лис-Лихобор. Оказавшись на опушке леса, что начинался примерно в трёхстах метрах от стен острога, «младший» десятник остановил отданных под его начало следопытов и повернулся ко мне.

— Ну что ж, купец, — усмехнулся он. — Начнём, пожалуй? Лес перед тобой, иди, прячься. Через тысячу ударов сердца мы встанем на след.

— Удачи, вои, — кивнул я, пропуская мимо ушей явную насмешку в голосе Лихобора. Как говорится, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Окинув взглядом расслабленно рассевшихся на траве стрельцов, я махнул рукой и нырнул в довольно густой подлесок. Да, а ведь могли бы и вырубить его, для пущей безопасности. Впрочем, не моё дело.

Уходить далеко от острожного предполья я не стал. Не в скорости хода же соревнуемся, верно? Шёл не спеша, старательно запутывая следы старым проверенным ещё дедами-партизанами методом. Попетлял немного, а как нашёл приличную прогалину с ручьём, наложил на неё морочащий полог вроде того, которым прикрывал наш со Светой лагерь у Биянки, и, дополнив его защитой от ветра, принялся за приготовление завтрака. Ну а чего без дела сидеть-то? Тем более, что перед уходом на «испытание» поесть горячего мне не удалось. Печи в доме полусотника ещё не были затоплены, а давиться сухомяткой не хотелось.

Понятное дело, что до самого полудня меня так никто и не нашёл. Более того, в окрестностях моей полянки стрельцы вовсе не появлялись, а значит, потеряли след ещё во время моих петляний у кромки леса и никакой морок не понадобился. Ну и бес бы с ними. Испытание пройдено, можно и обратно в острог отправляться.

Но, как утверждает моя подруга: «Хабаров жить без приключений просто не умеет». И как ни прискорбно, но приходится признать, что Света права. Даже если я не хочу приключений, они меня находят сами. Так вышло и в этот раз. Стоило мне свернуть морочащий полог и сделать несколько шагов по направлению к острогу, как рядом материализовался Баюн, всё утро метавшийся по лесу как угорелый, и настойчиво потянул куда-то вглубь леса. Примерно по направлению к тому самому Ладовому селищу.

И ведь не плюнешь на его хотелки! Уж больно нехорошие образы передаёт двухвостый, и среди них мелькают и рожи стрельцов-следопытов… Пришлось прибавить шаг и нестись следом за котярой. Правда, прикрыться на ходу маскировкой в стиле «меня здесь нет, вам показалось» я не забыл. А потому, вылетев на берег Вихорки к тому самому поселению, что Любим обозначил в качестве опорной точки, ничуть не беспокоился о том, что меня может увидеть кто-то… злой и нехороший. А в том, что злыдни здесь имеют место быть, сомневаться не приходилось.

От Ладова селище тянуло дымом и гарью, но, что удивительно, «чудесные» ароматы эти уже на расстоянии пары сотен метров исчезали, будто их и не было. А дым от пылающих домов какая-то неизвестная сила свивала в серо-чёрные косы и утягивала словно в трубу под воду бурлящей Вихорки. Зрелище было… странное.

Тут до моего слуха донёсся звук выстрела, а следом ещё один. И я, опомнившись, вновь помчался следом за двухвостым. Обогнув горящее селище вдоль опушки, мы с котом вылетели прямо на воюющих. Все трое стрельцов скучковались за огромным валуном, почти на самой границе леса, а их противники-самы в количестве четырёх рож пытались обойти отстреливающихся острожников с флангов, чтобы нашпиговать тех стрелами из луков. И надо заметить, и у тех, и у других дела шли не ахти. В отличие от луков, ружья перезаряжаются довольно долго, но… самы находились на открытом месте, тогда как стрельцы имели укрытие. А потому, стоило кому-то из лесовиков подняться с земли, чтобы сменить позицию или выстрелить из лука, как гремел выстрел, и находник вынужден был падать наземь. А лук — не ружьё, лёжа из него не постреляешь. Тем не менее, было абсолютно ясно, что ещё минута-другая, и самы догадаются договориться между собой, после чего стрельцам придётся туго. Уйти в лес под стрелами им вряд ли удастся. Но, кто сказал, что в эту игру нельзя играть больше чем на две стороны?

Арбалет выскользнул из чехла и сам лёг в руку. Котяра, устроившийся у моих ног, что-то одобрительно муркнул. Фыркнула тетива, и поднявшийся с земли с луком в руках находник рухнул, как подкошенный. Тяжёлый болт прошил его насквозь, словно игла швейной машинки тонкую ткань, и, плеснув напоследок красным, исчез в зарослях подлеска! Жаль. Чёрта с два я теперь найду его в лесу.

Второй мой выстрел пришёлся аккурат на момент, когда один из стрельцов шмальнул из своего «карамультука». Намеревавшийся устроить спринт, находник получил болт в спину, запутался в ногах и полетел кувырком наземь. На этот раз болту не удалось пробить цель навылет, хотя расстояние до неё было едва ли больше, чем до первого неудачника. Почему так? Непонятно.

Я было собрался устроить ещё один отстрел, проверочный, так сказать, но Лихобор успел раньше. Вскочив на валун не без помощи подручных, десятник неожиданно резво прицелился и выпалил в одного из двух оставшихся самов, ни один из которых не успел среагировать на такую дерзкую и, что уж там, действительно неожиданную выходку противника. И ведь попал, акробат!

До меня донёсся тихий стон, но тут же оборвался. Готов. А следом… следом раздался истошный вопль единственного уцелевшего в этой стычке находника. Сдаётся, что ли? Тогда чего так визжит?

Я пригляделся к тому месту, где исходил диким заполошным криком выживший разбойник, а тот, отбросив в сторону лук и стрелы, размахивал руками и крутился вокруг собственной оси, будто волчок. Взбесившийся находник удивил не только меня, но и стрельцов. Причём настолько, что они наблюдали за его метаниями, кажется, напрочь позабыв обо всём на свете. В том числе и о том, что рядом могут оказаться неучтённые «коллеги» сама… да и «неизвестный», что пострелял находников, мог оказаться врагом и для стрельцов. Меня-то, прикрытого мороком, они так и не увидели. Впрочем, я и сам заинтересовался сошедшим с ума самом, потому как заметил мечущуюся вокруг него серо-чёрную хмарь и… только после этого догадался взглянуть себе под ноги. Естественно, Баюна я там не обнаружил.