В ожидании счастья - Терри Макмиллан

— Мам, но сейчас конец двадцатого века! Чему же нас все эти годы учили? Преподобный Джонс всегда говорит, что люди любят друг друга просто так, а не за цвет кожи.

— Верно, — кивнула Глория. — Я ничего не имею против большинства белых, и кого ты любишь — только твое дело. Я хочу, чтобы ты это знал. Если бы они мне не нравились, я бы не жила в этом квартале. Но эта девушка тебе нравится?

— Ну, мам, она хорошенькая.

— Ладно, не морочь голову. Она может услышать. Так, это значит, что она тебе нравится.

— С ней все в порядке.

— А тебе нравится кто-нибудь из черных девушек, Тарик?

— Некоторые — да.

— Но белые, по-твоему, лучше?

— Мне нравится эта.

— Почему?

— Мам, это что, отягчающие обстоятельства? Она мне нравится, и все. Что в этом плохого?

— Плохого ничего, Тарик. Сколько ей лет?

— Ее зовут Мишель.

— Все равно. Сколько ей лет?

— Восемнадцать.

— Восемнадцать? А тебе только шестнадцать.

— Шестнадцать с половиной, ну и что, мам?

— Она в твоей школе учится?

— Угу.

— В старшем классе, надеюсь?

— Ну. Только какая разница, сколько ей лет?

— Никакой, Тарик. Но я готова поспорить, что ее родители и не догадываются, что ты тайком проводишь у нее ночь, а?

— Не, они знают.

— Я что же, полная дура? Нет, подожди. Я скажу, а ты послушаешь. Если только я узнаю от ее родителей, что они застукали тебя в постели с их дочкой, я с этим покончу, ясно?

— Ага, мам.

— Я хочу, чтобы ты понял, Тарик: можно поступать правильно, можно — неправильно. К твоему сведению, это называется благоразумием.

— Я всегда осторожен, мам. Я не хочу, чтобы меня подловили.

— Тебя уже подловили.

— Ну, я не это имел в виду.

— Смотри, и будь осторожен.

— Я так и делаю.

— Тарик…

— Что, мам? — Он взглянул на часы. Уже давно минуло три.

— Надеюсь, что ты уже достаточно распробовал, что это такое, и я больше не увижу ни троек, ни, упаси Боже, двоек. Обещаешь не думать о двух разных вещах одновременно?

— Да, мам.

— И поверь: если кто-нибудь придет ко мне и заявит, что их дочка забеременела от моего сына, это не только убьет меня. Это сломает всю твою жизнь, разрушит все, о чем я для тебя мечтала. Понимаешь, Тарик?

— Ага, мам.

— Ты меня слышишь?

— Да, мам. Обещаю. Я буду сверхосторожным и в учебе тоже подтянусь. Честное слово.

— Спасибо. — Глория встала. — Спасибо. А теперь давай есть.

Печенка, рис, овощи и бисквиты удались на славу. После еды, выбросив мусор, Тарик отправился к себе наверх, и оттуда послышались звуки его саксофона. Он никогда не закрывал дверь, зная, что мать любит его слушать. Глория убрала остатки еды в холодильник, соскребла с тарелок подливку, почистила сковородки и кастрюли и засунула все это в посудомоечную машину. Засыпая внутрь мыльный порошок, она думала о признании Тарика. Господи, ну какой из него любовник в таком возрасте! Она нажала кнопку и услышала шум воды внутри мойки. Глория облокотилась о стол. У дома напротив висело неизменное объявление „продается". Уткнув подбородок в ладонь, она пыталась представить себе сына без одежды, с девушкой в постели. Черт возьми, Глория завидовала ему. Десять минут она неотрывно смотрела в окно, но теперь ее мысли были о себе. Будет ли еще когда-нибудь мужчина в ее жизни? Сможет ли она сказать: „Я люблю тебя" или услышать от другого эти слова? А о своем женском естестве она не хотела и думать.

ЛЮБОВНЫЕ СТРАСТИ В ПУТИ

Я уже твердо решила к телефону не подходить. Осталось всего два дня, и мне надо было выезжать, а та приятельница, что обещала вести машину со мной на пару, здорово подвела меня. Ее парень дождался сегодняшнего утра, чтобы сказать ей, что эту затею он не одобряет. В довершение ко всему продажа квартиры накрылась, так что на ближайшее время я застряла с этим чертовым делом.

— Да, — рявкнула я в трубку.

— Алло, Саванна?

— Да, кто это? — почти завопила я.

— Это Лайонел. Если я не вовремя, то перезвоню.

— Лайонел?

— Ты меня уже не помнишь?

— Помню. Извини, что накричала. У меня сумасшедший день.

— А я все хотел тебя застать, пока ты не уехала. Думал пригласить поужинать, ты ведь тогда в сочельник просто сбежала от меня.

— Меня тогда еще в одном месте ждали. Хотела успеть до двенадцати.

— Могу я пригласить тебя хотя бы на прощальный ужин?

— Я завтра уезжаю, а сейчас как раз хотела съездить в город что-нибудь перекусить.

— Можно где-нибудь к тебе присоединиться?

А почему нет, подумала я.

— Знаешь, где ресторан „Йамашита"?

— Ага.

— Мне добираться туда минут десять.

— Значит, увидимся через четверть часа.

Я сидела за столиком у окна, когда он прошел мимо. Я помахала ему рукой и улыбнулась. Из чайника на столе вился пар, но я решила не наливать себе, пока Лайонел не сядет.

— Ну, здравствуй и прощай. — Он снял перчатки и пальто и крепко потер руки.

— Привет, Лайонел.

— Я бы тоже от чая не отказался. Замерз.

Я хотела сказать, что могла бы согреть его скорее, чем этот японский чай, но вместо этого выдала глубокомысленно:

— Ну и холодина там!

— Что, собралась в путь-дорогу?

— Почти. Подружка предложила вести машину на пару, а теперь вот не может.

— Значит, ты одна поведешь?

— Похоже на то. То есть я, конечно, могу. Просто не настраивалась ехать тысячу миль одна.

— Я тебе помогу.

Я чуть не захлебнулась чаем.

— Что-что?

— Помогу. Дорога займет часов шестнадцать-семнадцать, не больше.

— Да ведь мы с тобой едва знакомы, Лайонел.

— Ну, судя по тому, что Пол рассказывал мне и что я сам увидел, ты очень милая особа. Клянусь, я тоже не насильник и не маньяк-убийца. — Он поднял руку для клятвы, как бойскаут.

— Послушай, я очень тебе благодарна за предложение, но ты сам-то понял, что сказал?

— Понял.

— А как же работа?

— Я работаю на себя.

Я глотнула чаю и стала перебирать палочки для еды. Вот ведь как. А может, это и здорово. Вести машину по очереди с настоящим мужчиной. Он ведь не совсем чужой. Я хочу сказать, все-таки знакомый моего, шурина.

— Ты уверен?

— Абсолютно. — Он залпом допил свой чай.

— А разве ты не пожарные машины продаешь?

— Нет, нет и нет. Уже пять лет как с этим покончено. Теперь всякую хурду-мурду из Кореи и Японии ввожу. Ну, и еще кое-что.

— Тогда давай так: я могу отправить тебя самолетом обратно в Денвер сразу, как доберемся, если захочешь.

— Это не понадобится. Мне всегда хотелось побывать в Финиксе. Я в Аризоне никогда не был. Можно на несколько деньков закатиться и посмотреть, как там. Говорят, там есть замечательное место, Седона называется. И вообще, — он наклонился ко мне, — ничего не надо загадывать заранее.