Вкус лжи - Эн Ларго

– Как ты мог меня бросить на двух чужих людей и позволить оплакивать их смерть? – Кинуть бы что-то в него, так руки и чешутся что-нибудь сломать. И я ломаю! Ваза со столика летит на пол и разбивается вдребезги. Мои эмоции и чувства вышли из-под контроля. Я никогда не была такой, но ощущаю, как мной овладевает гнев. Настолько сильный, что готов снести все в этом богом забытом раю. Злость обволакивает, словно кокон, застилая взгляд красными оттенками. Во мне горит ярость, в масштабе сравнимая с торнадо, тело трясет от желания выплеснуть все наружу.

Эван становится бледным, как кафель на полу.

– Лои, откуда тебе это известно? – Шок на лице крестного лишь подтверждает слова ангела.

– Так это правда? За что? Почему ты бросил меня? – Первые слезы, вызванные яростью, срываются с глаз.

– Лои… – Эван поднимает руки, будто хочет сдержать, успокоить. Он серьезно думает, что слова помогут?!

– Нет! – Резко делаю шаг назад. Боюсь, услышав правду, могу навредить ему, ведь нечто темное уже струится по венам, готовое выбраться в любой момент.

Залетев в комнату, сваливаю все необходимое в спортивную сумку, слезы продолжают застилать глаза. Тихо всхлипнув, вытираю их тыльной стороной руки.

– Не сегодня. Я останусь у Миа.

– Дай сказать, – почти жалобно произносит отец, следуя за мной по пятам.

– Такси ждет, дай пройти! – Протискиваюсь мимо него, стараясь как можно быстрее оказаться где угодно, лишь бы не рядом с ним.

– Малышка, подожди, так было необходимо. Я все могу объяснить, я всегда был с тобой. Твоя жизнь в безопасности от всего этого. – Эван машет рукой куда-то в сторону. – Вот что меня поддерживало каждый день!

Он разбит, так ему и надо. Как же больно сдавливает грудь, но я цепляюсь за гнев. Разворачиваюсь и шагаю по направлению к отцу.

– А о моей жизни ты подумал? Что я буду чувствовать, когда узнаю? Твоя мнимая безопасность того стоила? – Возвращаюсь к двери, тогда как Эван спешит за мной. В голове всплывает назойливая мысль, заставляя резко обернуться. – У меня один вопрос: мою мать ты тоже где-то прячешь? – Жду ответа, хотя чувствую, что внутри уже бьется знакомое желание. Сглатываю его и смотрю в глаза цвета моих собственных – как я раньше не придавала этому значения?

– Алисия, так звали твою маму, умерла при родах, ей не смогли помочь. – Эван склоняет голову в отчаянии. Его рука ложится на область груди, что часто поднимается и опадает, ладонью Эван сжимает рубашку, словно нечто невидимое сдавливает грудную клетку. Пробую имя на вкус, оно мне незнакомо, сложно печалиться о той, кого и не знала вовсе.

– Набери Миа! Скажи, что я еду и пока поживу у нее. Когда буду готова вернуться, дам знать! – Хлопнув дверью, спускаюсь вниз. Нога нестерпимо болит, мне нужна перевязка. Слезы уже градом стекают по щекам, но не даю себе возможности расклеиться. Сажусь в такси и называю адрес в Эшампле.

Обессиленная, преодолеваю последнее расстояние. Возле открытой двери уже стоит Миа.

– Боже, Лои, когда твой… – Она осекается. – Когда Эван позвонил, сказав, что это провал, он не упомянул о твоем состоянии. Проходи в гостиную, нам срочно нужно выпить! – кричит она, скрываясь в кухне.

Я захожу в комнату, снимаю чужие шмотки и со злостью откидываю их в сторону. Жаль портить девственно-белый диван подруги, поэтому решаю аккуратно пристроиться на стуле. Разглядываю еще свежую рану, она слегка кровит. Две рваные борозды тянутся от ягодицы до середины бедра. «Шрамов не избежать, ну и денек сегодня».

Миа заходит, держа в руках по бокалу с коричневой жидкостью, в которых позвякивает лед.

– Что с тобой случилось, откуда эта рана? – Она опускается на колени, передавая мне спиртное. – Держи, я осмотрю твою ногу.

Один бокал опрокидываю сразу, напиток обжигает внутренности, и наконец-то чувства немного притупляются.

– Я, конечно, не врач, но, думаю, ее нужно зашивать. Первую помощь оказать смогу, если не против?

Киваю, допивая и ее порцию.

– Хорошо, принесу иглу и нитки. – Она уходит, давая мне отдышаться. «Даже не знаю, какая профессия у Миа. Не считая откровенности по поводу безопасности, подруга больше ничего не рассказывала. Но как и где она научилась зашивать раны?! Мне кажется, все врут или что-то, черт возьми, недоговаривают! Столь удобно в этом мире. Закручивай клубок лжи, а пока его размотают, возможно, и первоначальная ложь не будет такой болезненной. Однако, если вы нашли конец этой веревочки, готовьтесь, он непременно распутается».

– Будет больно, зажми это между зубами! – Вернувшись, подруга протягивает мне полотенце.

– Ты знала? – Мой взгляд устремлен вперед, но я ничего не вижу, все расплывается от вновь собравшихся в глазах слез.

– Мы поговорим об этом позже, сейчас у нас дело поважнее моих знаний.

Я слушаюсь, стискивая полотенце, как она сказала. После обработки раны антисептиком настает очередь иглы; до боли вцепляюсь в подлокотники и перемещаюсь в пространстве.

– Еще чуть-чуть, терпи!

Передо мной уже не гостиная Миа. Я смотрю чужими глазами на диван, который некоторое время назад был моим пристанищем. В моих… Нет, в его руках стакан с виски.

«Ну, здравствуй!» – Я вздрагиваю от неожиданности, и подруга извиняется.

«Как ты оказался в моей голове?» – скалюсь, произнося слова в своем сознании.

«На самом деле, это ты сейчас в моей, но это даже приятно!» – мурлычет он.

«Вон из моей жизни! Иначе я правда тебя убью!» – шиплю я.

«И я не жду ничего больше, чем это!» – «Твою мать, я реально чувствую его предвкушение». Отчего улыбаюсь, как сумасшедшая.

– Лои, я закончила, ты как? – Обеспокоенность подруги заставляет вернуться обратно, мотаю головой, пытаясь прийти в себя.

– Еще выпивки мне не помешает! – Мое тело дрожит от боли. От боли ли?

– Сейчас принесу, потом ты все расскажешь! – Миа встает с колен и возвращается с полной бутылкой. – Пересядем на диван? Сейчас твоей ноге необходим покой, – заботливо произносит она.

Я послушно перебираюсь и, удобно устроившись, вытягиваю ноги.

– Миа, так ты знала, что он мой отец? – нетерпеливо озвучиваю свой вопрос, наблюдая за ней.

– Да, но не от него, сама докопалась до сути, а когда спросила Эвана, он этого не отрицал, – отвечает подруга. – Лои, каковы бы ни были причины, полагаю, они серьезные, твой отец не из тех, кто будет делать что-то, не продумав это заранее.

– Что тебе удалось узнать?

– О тебе нет никакой информации: либо она слишком хорошо скрыта, либо стерта из всех возможных источников, как цифровых, так и бумажных.

– И какова причина такой секретности? – Когда я услышала, что подобна какому-то