Русские на Индигирке - Алексей Гаврилович Чикачев

Моей милкой завладел.

* * *

От Стариковой на Полярно

Протянулся волосок,

Долго-долго не слыхал я

Моей милой голосок.

* * *

В Русском Устье тучи ходят,

В Чокурдахе гром гремит,

Русскоустьинца полюбишь,

Сразу сердце заболит.

* * *

Индигирочка-река,

Твои крутые берега.

Скоро, скоро уезжаю,

Прощай, милая моя.

В наши дни молодежь с помощью магнитофонов и радиоприемников усваивает современные песни. Частушки почти забыты, их, к сожалению, уже не сочиняют.

Большое распространение в прежние времена имела картежная игра. Случались большие проигрыши и затяжные долги.

Изредка играли в шахматы. У моего деда были шахматы, вырезанные из мамонтовой кости, очень похожие на те, которые обнаружены в 1940–1941 годы при раскопках на острове Фаддея, в заливе Симса (восточный берег Таймырского полуострова). Играли в шахматы по правилам шашек. Стороны делились на «мужиков» и «баб». Фигуры «мужиков» были тоньше и изящнее, а «баб» — несколько толще и с большим количеством вырезов.

Вплоть до 1928 года индигирщики почти все были неграмотны, хотя общество предпринимало попытки открыть школу. 25 сентября 1885 года на пожертвованные средства открылась народная школа, но через три года закрылась из-за «малограмотности учителя». В 1890 году школа вновь открылась. Учителем назначается И. Архангельский — ссыльный, бывший канцелярский служащий из Вологды, который одновременно был писарем и наблюдателем метеорологической станции. Он пытался наладить преподавание, неоднократно обращался к исправнику с просьбой прислать доступные книжки для чтения, учебные пособия, узаконить продолжительность учебного года и т. п. Однако ощутимых сдвигов в просвещении ему добиться не удалось, большинство обучающихся «не усвоили порядочной грамотности». В 1905 году в связи со смертью И. Архангельского школа закрылась окончательно, прекратились и метеорологические наблюдения.

Если случалось русскоустьинцу написать какое-либо прошение, то в конце его, как правило, была приписка: «К сему прошению по личной просьбе мещанина (следовала фамилия) якутский купец (мещанин) такой-то руку приложил». Зачастую вместо подписи прикладывали палец либо налагали именную печать. Владелец печати бережно хранил ее в маленьком мешочке, в поездках брал с собой, клал в нагрудный карман рубахи и привязывал на веревочку. Основой печати служила круглая деревянная ручка, нижний конец которой был залит свинцом. На него наносились начальные буквы фамилии и инициалы владельца. Изготавливал печати единственный в обществе грамотный человек…

Оторванность от культурных центров, постоянная борьба за существование наложили отпечаток на характер и поведение русскоустьинцев. Их, как отмечают многие авторы, отличали осмотрительность, боязнь новизны, ограниченность представлений о внешнем мире.

На предложение одного из участников экспедиции объяснить принцип определения времени по часам староста упорно возражал: «Где нам, темным людям, понять такую премудрость. И не объясняй лучше, все равно ничего не пойму» [Скворцов, 1910, с. 167].

По свидетельству И. А. Худякова на вопрос индигирщику, слышал ли он о покушении на царя, тот ответил: «Если царя убьют, какие мы люди будем?! Прольют царскую кровь — земля загорится» [Худяков, 1969, с. 98].

А вот отрывок из разговора В. Зензинова со своим спутником:

— Ты слышал про войну с японцами?

— Слышали.

— А из-за чего война была?

— Сказывают, они больно на нас насядали.

— А кто победил?

— Мы победили, русские.

— А слышал, что после войны мы им половину Сахалина отдали?

— Ну вот-вот, из-за этого Сахалина, бают, и война началась.

— Как же ты говоришь, что мы победили, а им свою же землю отдали.

— Ну уж не знаю я этого. Ты знаешь, ты свет видел — а мы что?! [Зензинов, 1913, с. 7–8].

Самая северная русская церковь в местечка Станчик. Постройка XVIII века, (Фото Б. В. Дмитриева.)

В то же время, несмотря на сильную отсталость политических и социально-экономических отношений, русскоустьинцы были сдержанны в выражении своих верноподданнических чувств, проявляя иногда даже открытое безразличие к царствующей особе. В феврале 1867 года староста получил два предписания окружного исправника о сборе средств по случаю спасения царя Александра II от выстрела Д. В. Каракозова: «Верхоянскому мещанскому старосте. Во исполнение предписания господина управляющего Якутской областью от 11 октября за № 237 окружное управление при сем препровождая книжку предписывает тебе о подписке для сбора приношений на сооружение храма — сада часовни в память чудесного спасения жизни Государя императора. Предлагаю тебе предложить жителям твоего ведомства пожертвовать денег для означенной цели и деньги вместе с книгою прислать ко мне. Верхоянский окружной исправник».

Второе предписание требовало провести сбор пожертвований на покупку в Петербурге дома дворянину Комиссарову-Костромскому, «спасшему от покушения на жизнь Отца Отечества».

Ответ мещанского старосты гласил: «Во исполнение предписания оного управления от 16 февраля 1867 года за № 30, при оном присланную книгу на записку пожертвований якобы (разрядка моя. — А. Ч.) на покупку в Петербурге дома дворянину Комиссарову, на предложению моему нихто из общественников моих к оной подписке желающим не оказались».

Так своеобразно отреагировали «верноподданные» далекой окраины на апрельские события 1866 года.

Между тем в характере индигирщиков наблюдались доверчивость, дружелюбие и бескорыстная взаимопомощь. Как особенно приятную черту отмечали многие путешественники отсутствие среди них брани и сквернословия. Обычным обращением в речи служили ласкательные имена: золотце, крошечка, нянечка, Мишенька, Дунечка и т. п.

Если путник заходил в дом, даже ночью, хозяева вставали, разжигали очаг и угощали приезжего. А он обязан был за это расплачиваться новостями. Гостям подавались лучшие блюда. Если варили уху, то рыбью голову на отдельной тарелке подавали гостю — проявление уважения. Отказываться от угощения считалось признаком невоспитанности. Такому человеку обычно говорили: «Чего чай не пьешь? Видно, от себя отгораживаешь!»

Особо почитали человека, приехавшего издалека. Заносили его постель и готовили ему ложе в переднем углу, во время «гостевания» он сам и вся его упряжка собак содержались за счет хозяина.

С уезжающим передавали устные приветы («поклоны») своим родственникам и знакомым: «Няне Арине от всех нас большой поклон скажи» пли «Дедушке Егору и бабушке Анне поклон скажи» и т. п. Приезжий поклоны передавал обязательно, обращаясь персонально к каждому адресату: «Дядя Ваня, тебе Большой Егор поклон заказывает», «Няня Арина, тебе Анна Шкулева поклон заказывает». Адресаты на это отвечали: «Спасибо, дай бог ему (ей) здоровья!»

Была распространена пересылка поклонов