Гараж. Автобиография семьи - Михаил Александрович Ширвиндт

помада, розовые, как у клоуна, щёки, тёмно-синие веки – и вся в серьгах, браслетах и кольцах. Я подумала: «Не дай бог выглядеть так на старости лет». Спустя годы, вспомнив Лилю, я перестала красить ресницы, раздала все свои наряды, уже не подходившие, как мне казалось, по возрасту, и сняла с себя все украшения, оставив только обручальное кольцо, которое ношу уже 66 лет.

А.Ш.: Кроме Брик, ещё одна дама не скрывала при Андрее, что отдала предпочтение графу.

Из бардачка Александра Ширвиндта

На заре советской автомобильной эры все мы, естественно, мечтали купить машину. А это по тем временам являлось дикой проблемой. Нужно было ходить, подписывать бумажки, чтобы тебя поставили в очередь.

Для покупки «Жигулей» приходилось на протяжении месяца еженощно отмечаться на пустыре под городом Химки. Один прогул – и вылетаешь из списка. Зяма Гердт, Андрюша Миронов и я создали команду для дежурств. Когда выпала моя очередь и я посмотрел на собравшуюся в Химках публику, то, заподозрив неладное, позвонил Гердту: «Зяма, это не запись на “Жигули”. Это перепись евреев!»

Одни «Жигули» появились у меня после гастролей в Алма-Ате. Гастроли в те времена длились больше месяца. Мы рыбачили, жарили шашлыки. Во главе Казахской ССР стоял Динмухамед Кунаев. До сих пор помню его руки с длинными ухоженными пальцами. Его жена, восточная княжна, была театралкой. Они принимали нас у себя, и Кунаев рассказывал нам о жизни московских актёров в Алма-Ате в эвакуации, перечисляя всех поимённо. Жена Кунаева, посмотрев спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро», к удивлению и раздражению Андрюши Миронова, влюбилась не в Фигаро, а в графа.

Кунаев всё время спрашивал, чем нам можно помочь. За неделю до конца гастролей наш главный администратор Геннадий Зельман прошипел: «Попросите машину». Машин тогда не было, и перспектив достать их тоже не было. На прощальном приёме Андрюша шепнул советнику Кунаева, нельзя ли купить парочку машин. «Никаких проблем», – сказал тот. И дальше нам сообщили, что выделены три машины – мне, Андрюше и Гене Зельману. «Оплачивайте завтра и забирайте». Ничего себе – оплачивайте завтра. Наши жёны начали метаться по Москве и занимать деньги: «Жигули-шестёрка» стоили в те годы около девяти тысяч рублей. Дальше была проблема, как переслать деньги. Если переводом, то надо было за него платить. Жёны нашли по какой-то рекомендации честную стюардессу. В общем, деньги мы получили, заплатили и выехали из ворот магазина на трёх «шестёрках»: у Андрюши была коричневая, у меня – тёмно-синяя, у Гены – белая. Пригнали их к гостинице и сели думать, что делать, поскольку гнать их через всю страну 4000 километров – утопия. Нам сказали, что единственная возможность – это военный самолёт. И решить этот вопрос может только командующий Среднеазиатским военным округом Дмитрий Язов. Мы с Андрюшей правдами и неправдами проникли к нему на приём. Вошли в кабинет. Сидит с виду абсолютный Скалозуб. Мы начинаем клянчить: «Тут такая история – мы хотели бы три машины…» Он прервал: «Вы хотите, чтобы я предоставил военную технику…» – «Извините, извините». Мы попятились к двери. «Подождите! Сядьте!» Мы сели. Вдруг он спрашивает: «“Евгения Онегина” знаете?» – «Ну, так, немного». – «А я знаю всего “Евгения Онегина” наизусть».

И вот полная приёмная военных ждёт, когда начальник освободится, а он минут сорок читает нам наизусть Пушкина. Во время чтения Язов, видя, что мы с восторгом внимаем его декламации, размягчился. Он вызвал кого-то из помощников и спросил, когда улетает генерал такой-то. Выяснилось, что послезавтра. «Сдвиньте его вещи и погрузите машины». И действительно в огромный самолёт, полный барахла генерала, которого переводили служить в другое место, въехали наши машины.

На рассвете перед погрузкой мы заехали на базар и загрузили машины арбузами, дынями и помидорами – они стоили там копейки. И всё это улетело. Летело оно трудно и долго, потому что генерал по дороге залетел ещё в Ростов – взял кого-то, потом в Сыктывкар – отдал чего-то.

За его полётом мы следили под тёплую водку, созваниваясь с преданным нам начальником локации: он рассказывал, где в данный момент находятся наши машины. Летели они несколько суток, за которые все наши арбузы с помидорами, конечно, потекли. Самолёт приземлился на военном аэродроме в Подмосковье. Сейчас туда не подъедешь за сорок вёрст, а тогда моя жена с Мишкой и шофёр Андрюши спокойно ездили по всему лётному полю. Им просто показывали, махая руками: «А, вон там стоит». Подъехали они к самолёту, из него выкатили машины: «Забирайте». Никаких документов не спросили даже при выезде с аэродрома.

Но это не конец истории. Через несколько лет стали проверять Среднеазиатский военный округ и выявили, что были отправлены машины. Кто-то нам сказал, чтобы мы срочно оплатили перевозку. Моя жена до сих пор хранит письмо и чек об уплате.

Но и это ещё не конец истории. В 1991 году случился ГКЧП. Маршал Язов вошёл в его состав. ГКЧП проиграл, и Язов был арестован за измену Родине. Тут же появилась военная прокуратура и вспомнила о наших автомобилях. А у нас квитанция! Нас брезгливо отпустили.

Александр Ширвиндт, «Склероз, рассеянный по жизни» и «В промежутках между»

А.Ш.: Когда мы поехали на последние для Андрюши гастроли в Ригу, у него уже были не «Жигули», а BMW.

Из бардачка Александра Ширвиндта

В июне 1987 года Андрей загадочно прижал меня в какой-то угол театра и заявил, что на гастроли Вильнюс – Рига мы едем на машинах. Не успел я вяло спросить, зачем, как он меня уже уговорил. Так случалось всегда, потому что чем меньше было у него аргументов, тем талантливее, темпераментнее, обаятельнее и быстрее он добивался своего.

Мой персональный автомобиль ГАЗ-24 приводился в движение горючим под названием А-76, а мышиный BMW Андрея – топливом с кодовым названием А-95. Эти девятнадцать единиц разницы неизвестно чего всегда казались мне рекламным выражением самомнения нашей нефтеперерабатывающей промышленности, но опыт показал, что всякий цинизм наказуем. Так как бензин в те времена продавался строго по ассортименту, то, естественно, там, где заливали А-76, и не пахло А-95, а там, где пахло А-95 (а пахнет он действительно поблагороднее), и не пахло моим средством передвижения. Поскольку бензин обычно кончается не там, где его можно залить, а там, где он кончается, то мышиный BMW, брезгливо морщась, вынужден был поглощать дурно пахнущую этиловую жидкость, а моя самоходка при простом содействии любимого народом