Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман

три отделения и около тысячи членов, в то время как в Швеции – порядка ста десяти отделений и почти восемь тысяч членов. В зале для собраний на улице Русенгатан Льва представляют принцу Оскару Бернадотту, председателю YMCA. Вопросы принца прижимают русского гостя к стене: он верит в Бога и Иисуса? Он разделяет взгляды отца? Что мог ответить на это Лев? Мы не знаем. Но прощальные слова принца он записывает: «God bless you!» («Благослови вас Господь!»)

На самом деле, откровенно малоприятные явления, по наблюдениям Льва, встречаются только в шведской литературе. В подтексте здесь его собственные литературные идеалы, во многом совпадающие с идеями отца, изложенными в полемическом тексте «Что такое искусство?». С необъяснимым возбуждением Лев утверждает, что Август Стриндберг – «человек ненормальный, полубольной», которого шведы стараются не читать, дабы тоже не утратить здравый смысл. Стриндберг – это «не скромный писатель, не сдержанный и не разумный писатель, напротив, он – необдуманный, безрассудный, неуравновешенный…». Никакого ответа на вопрос читателей «Как жить?» этот глубоко безнравственный человек не дает.

Для Льва критерием оценки писателя во многом служит отношение к браку. Стриндберг же женоненавистник без морали и идеалов. Трижды женатый, он отказывается признавать, что в его страданиях виноваты не жены, а он сам. С легкой руки Льва объявляются сомнительными и такие авторы, как Вернер фон Хейденстам и Густав Фрёдинг. Почему Фрёдинг? Возможно, потому, что тот считает Толстого впавшим в ересь отрицателем жизни, о чем говорит в стихотворении Den ryske anakoreten («Русский анахорет»). Так предполагает восторгавшаяся Фрёдингом Дора. Или, может быть, Лев возмущен вызывающей эротикой в стихотворении En morgondröm («Утренний сон»).

Но в целом Лев считает шведскую литературу оригинальной и самобытной. Честная, серьезная и непретенциозная – таковы три позитивных критерия консервативной по сути эстетики Льва. Виктор Рюдберг – классик, которого читают все. Жаль только, что его Den siste atenaren («Последний афинянин») не переведен на русский. (Русский перевод, как по заказу, появляется в 1901 году.) Книга Svenska bilder («Шведские картины») Карла Снойльски есть в каждом шведском доме. Любимый автор Льва пишет под псевдонимом Сигурд, это Альфред Хеденстьерна, которого Лев сам переводил. Талантливый, простой, правдивый – такими эпитетами награждает Лев любимца тогдашней читательской публики. Подчеркивается значение книг, написанных женщинами. Эрнст Альгрен (Виктория Бенедиктссон), Анна-Шарлотта Леффлер и другие обращаются к главным вопросам литературы, рассматривая их в нравственном аспекте. Для них важны верность и любовь в браке. Так же, как в тот период для Льва.

После визита в Национальный музей Льва вынужден констатировать, что Швеция, вопреки всему, сильно отстает от Норвегии в живописи. А если положить руку на сердце, то в литературе и музыке тоже, разве нет? В Швеции царит материалистическое, если так можно выразиться, отношение к искусству. Здесь считается, что искусство нужно перемещать из музеев в жизнь, что, разумеется, приносит хорошие плоды в архитектуре, художественной промышленности, ремеслах. Андерс Цорн и Карл Ларссон прекрасны, но в Национальном музее Льва растрогала единственная картина – Modersglädje («Радость материнства») Хильдегард Торелль. Вот произведение искусства, которое понятно всем. Материнская любовь – это мотив, который Лев ценит выше всего.

Что еще можно покритиковать в шведской модели? Представление о шведах как о вырождающихся, испорченных и глубоко аморальных людях Лев называет полной чушью. Но, может быть, шведам свойственны излишняя осторожность, замкнутость, консерватизм и страх перед мнением других. Стадный менталитет проявляется, к примеру, в слабом интересе к России. По Льву, слово «русский» здесь в некотором смысле ругательство. Синоним варварства и грубости. Хотя, разумеется, это можно объяснить тем, что в последнее время на образ русского негативно влияет волна притеснений, обрушившаяся на Финляндию. Здесь многое предстоит сделать. Лев рисует резкую картину: от статуи Карла XII в Кунгстрэдгорден надо отрубить руку, которая указывает на Россию как на старого и вечного врага на Востоке. Военные конфликты между Швецией и Россией уже невозможны, поэтому вооружение Швеции и абсурдно, и ненужно. Против кого оно в таком случае направлено? Кроме того, военные действия современных христиан более не устраивают, примером тому и служит Швеция:

Современные шведы слишком христиане, сами, как следует, не сознавая этого, – христиане в жизни, в нравах, в обычаях, приемах и характере, чтобы быть в состоянии воевать.

Шведов вполне можно назвать самым счастливым народом в Европе. Считать Россию лучшей среди наций и ее народ богоизбранным больше нельзя. Равно как нельзя поддерживать тезис отца о том, что образованные классы в России должны учиться у русского народа. «Россия создана Западом и продолжает им создаваться», – утверждает Лев. Путешествие – хороший способ открыть глаза. Все студенты должны обучаться год за границей. Простым русским тоже было бы полезно познакомиться со Швецией воочию. Один шведский помещик рассказывал, что у него служил русский мужик – правильщик из Новгорода. Устойчивой репликой у него было «Sverge bättre Rusland», то есть «Швеция лучше России». И к этому нечего было добавить. Нужно лишь признать, что русские – ученики западного мира, и принять за образец те качества, которые Лев встретил в Швеции: честность, доброту и равноправие.

Лев открыто заявляет, что Швеция, по его мнению, – это будущее. Это общественная модель, которую России следует осуществить. Веру в особый русский путь лучше всего забыть, признав собственную отсталость, и начать смиренно учиться у западного мира, наиболее безупречным образцом которого и является Швеция.

Лев подводит итог и говорит о личной глубокой симпатии к Швеции:

Я искренно и горячо люблю Швецию, люблю ее природу, ее людей, ее нравы и характер и думаю, что всякий беспристрастный человек, желающий узнать шведов и их жизнь, непременно тоже оценит, полюбит их и многому доброму у них научится.

Главные идеи статей Льва пересказывает и столичная, и провинциальная шведская пресса. В 1904 году в журнале Bibliothèque universelle et Revue suisse (Лозанна) выходит краткое изложение «Шведских писем», которое подготовил Мишель Делинь, известный знаток России и русской культуры. В России двадцать писем печатаются в виде дорогой и щедро иллюстрированной книги под названием «Современная Швеция». На шведский язык целиком текст не переводится.

Описываемая Львом Швеция бесконечно прекрасна. Изъяны и недостатки, которые сделали бы картину более достоверной, практически отсутствуют. Замкнутость и консерватизм шведов можно с тем же успехом причислить к достоинствам. Однако существует явление, которое Лев воспринимает с трудом, – это чрезмерное употребление алкоголя в среде образованных людей.

В январе 1900 года в шведской прессе распространяется новость о том, что Лев Толстой – младший надел голубую ленту как знак сторонника