(не)свобода - Сергей Владимирович Лебеденко

я говорю: простите, я занята и на работе. Ну и чё, а он давай заказывать: фильтрованный заказал, потом капуч, потом лавандовый раф. Я говорю: мы раф не подаем, могу предложить то-то и то-то. А он знаешь чё сделал? Заперся в туалете и говорит: не выйду оттуда, пока не познакомитесь со мной.

– Creepy[3].

– Ну. Наши уже обрадовались, такие, типа: ты продавай ему кофе, продавай, сделает нам кассу сегодня. Но на моменте с туалетом стремно стало всем.

– И чё, вы вызвали ментов?

– Ага, триста раз. Фу-у-ух… – Света сбросила летнее пальто и осталась в одной футболке и джинсах. Чмокнулась с Сашей и отправилась в комнату, к холодильнику. – Сегодня вызовешь к себе ментов, завтра проверками замучают.

В этот момент Тео на руках Саши чихнул.

– Во, пацан со мной согласен.

Саша почесала кошачью холку, потом за ушком.

– Ты же в курсе, что каждый чих – это микрооргазм?

– Что ж, тогда кастрация для него была не такой большой проблемой! – Света задумчиво разглядывала внутренности холодильника. Потом обернулась и подмигнула: – А у нас сегодня будет микрооргазм или большой?

– We’ll see[4].

Света достала из холодильника и показала Саше две упаковки.

– На ужин будут сосиски или сосиски?

От смеха Саша выронила Тео.

Пока ужинали, от Олега пришли еще две смски.

– Тот чувак из «Будущей»?

– Угу, он.

– Чё, мутите?

Саша не была уверена, всерьез это она или нет.

– Я шучу, – усмехнулась Света. – Просто ты так много времени ему уделяешь.

Саша вздохнула и прикрыла глаза.

– Свет, Олег – интересный чувак, и очень полезный мне сейчас. Я не могу просто его послать и сказать: мол, знаешь чё, ты меня достал, поэтому общаться мы больше не будем.

– Ну а если он прямо приставать начнет?

Саша отхлебнула крафтового пива. Вкус был… как у крафтового пива.

– Олег не из таких.

– Ого, ты уже его защищаешь.

– Свет, хватит. – Саша протянула ей бутылку. – Будешь?

Света смотрела куда-то в сторону, задумчиво жуя сосиску.

– Это всё из-за них?

Саша обернулась: на старой хозяйкиной раскладушке лежала подшивка Сашиных статей, с которой она ходила устраиваться в «Будущую».

– Что-то вроде.

– То есть ты все-таки ебнулась и решила пойти в театр.

Саша не успела возразить: устав ждать, пока жертва сама к нему прилетит, Тео вскочил на спинку стула, закиданного футболками и помятыми блузками, и, извернувшись в прыжке, попытался схватить мячик на лету. Но, не добравшись до цели, лишь кувыркнулся в воздухе, приземлился на раскладушку и с громким мявом бежал из комнаты.

– Эдак он у тебя кондратий схватит, не откачаешь потом.

– Кондратий? Вот это лексика. Тебе что, восемьдесят? – хмыкнула Саша и снова протянула Свете пиво. – Еще будешь?

Света отказалась. Она не любила пиво. Она любилу Сашу, а пиво – нет.

– Хочу, чтобы он представлял себя Гарри Поттером, – усмехнулась Саша. Она устроилась на подоконнике напротив Светы, подложив под ягодицы подушку и скрестив ноги. – Поймай снитч, выиграй квиддич. Только метлы ему не хватает. Но это поправимо.

– Тебе не кажется, что ты наваливаешь на кота слишком много литературы? – усмехнулась Света.

– Потому что это литературный кот. Он умеет считать, писать и говорить, и в свободное время пишет литературную критику.

– Ну спасибо, что не про суды, – отозвалась Света.

Саша протянула руку и нащупала в сумерках ладонь Светы. Ладонь была холодной.

– Ты как Эльза.

– Какая Эльза?

– Из мультика.

– Почему?

– Холодная такая.

– Я думаю…

– А ты не думай.

Окно их комнаты – точнее, Сашиной комнаты, Света здесь была наездами и набегами, словно Аттила (за прозвище стоило благодарить Ольгу Ильиничну, хозяйку квартиры, зычный голос которой днем можно было услышать из соседней комнаты), – выходило на трамвайные пути. Когда ни учеников, ни учебы не было – а такое случалось редко, – Саша любила выключать телефон и определять время по количеству людей в трамвае. Пыталась вглядываться в лица: то хмурые, то радостные, куда-то вечно спешащие, словно лишние десять минут времени выиграют для них какой-то джекпот: может, лишнюю тысячу рублей, а может, просто еще один спокойный вечер с электрической лампой, кружкой кофе и чем-то приятнее хрустящей газетной бумаги, останкинских «лучей смерти» или белых экранов телефонов.

Теперь была уже ночь, и трамваи ходили порожние, грустные, посвистывали стыками рельс.

Тео снова появился в комнате, зажав в зубах бумажку. Добежав до старого кресла-качалки, Тео выронил ее, после чего с азартом бросился ловить. Мячик на вентиляторе был позабыт.

– Слушай, – сказала Света в полной тишине. – Мне сильно не нравится то, что происходит. Мне знаешь, что кажется…

Саша встала и подошла к холодильнику.

– …что я слишком рискую и не знаю, что делаю, да? Свет, ну проходили уже.

– Проходили, но ты как будто не хочешь меня слушать. Тебе действительно надо так рисковать ради хайпа?

Саша вернулась с бутылкой белого вина и приземлилась на подушку на подоконнике, приспособив бутылку между собой и Светой.

– Это не хайп. Отец в беде. Это единственный способ его вытащить.

– Да с чего ты решила, что это вообще возможно? – воскликнула Света и перехватила ее запястье. Немного подержала, после чего Саша мягко высвободила руку.

Тео, пушистый, словно перс, терся где-то рядом, думая, какую лежанку выбрать: свою подушку у батареи или греющийся ноут Саши, поставленный на зарядку. В свете ночных фонарей половина лица подруги высвечивалась мягким кьяроскуро, а другую половину покрыли синета, слегка перемежающиеся сумеречными полосами. Света потянулась за телефоном, который лежал на коленях, смахнула блок с экрана и щелкнула. Темноту комнаты рассеяла вспышка.

– Ауч, – поморщилась Саша.

– Прости. Вдохновение, – Света улыбнулась, собирая колени. – Как будто внезапно видишь что-то красивое и… – Она запнулась, увидев, как Саша опрокидывает бутылку и долго и жадно глотает, будто человек, остановившийся на привал и внезапно вспомнивший, что в его фляжке еще есть вода. – Слушай, тебе не пить бы столько сегодня, от алкоголя же только…

Ее прервал властный взмах указательным пальцем. Потом Саша отставила заметно опустевшую бутылку в сторону и посмотрела на Свету как-то странно – будто на чужую. Свету внутри передернуло.

– Вот в этом вся твоя проблема, Свет, – Саша шмыгнула носом. – Ты всё время думаешь за меня, что́ для меня лучше. И проецируешь это на мои отношения с отцом. Или – подожди, не перебивай! – думаешь, как мне лучше и с чем лучше, и при этом никогда не интересуешься, что я об этом думаю. А может, – тут она подхватила бутылку вина и чуть опустила горлышко по направлению к коту, который, словно почуяв угрозу, открыл глаза и