Парад искажений (СИ) - Филатов Валерий

Пропагандисты из ЦРУ знали своё дело, и в дальних от столицы районах, особенно на границе с Пакистаном, местные афганцы объявили себя «моджахедами», ввергнув половину территории в гражданскую войну.

Советникам из СССР пришлось несладко. И в Генштабе, совместно с ГРУ был разработан план развёртывания в Афганистане значительной группировки Советской армии, дополнительно к той, которая уже базировалась там, начиная с одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Особое значение придавалось развёртыванию войск в районе Кандагара, куда по горным перевалам из Пакистана проходили довольно многочисленные силы наёмников. Они сосредотачивались на горных базах и должны были нанести мощные удары по колоннам Советских войск. Но первый, превентивный удар, ЦРУ планировало нанести по развернутым базам в Средней Азии силами боевиков из националистических объединений. Это, по расчетам аналитиков из ЦРУ, должно было деморализовать дух, как солдат, так и местного населения.

Узбекистан славился своими хлопковыми полями. В «Белом» золоте Советский Союз с его огромной территорией и многочисленным населением сильно нуждался. Это было поистине стратегическое сырье, растущее из земли каждый год. Еще в середине семидесятых скорый на язык глава компартии Узбекистана Рашидов дал невыполнимое обещание повысить урожай хлопка в полтора раза. Рашидова поддержал Суслов, а Брежнев поверил.

Не поверил Рашидову Андропов и дал указание проконтролировать его деятельность. Но КГБ республики очень быстро свернул контроль — в Узбекистане главенствовал менталитет подчинения уважаемым людям, коим несомненно являлся первый секретарь компартии советской республики Узбекистан. А ещё он был большим другом Леонида Ильича. И КГБ Узбекистана стало личной охраной Рашидова.

Трефилов встретился с Ткачёвым, можно сказать, неформально. Машина генерал-лейтенанта обогнала «Волгу» Ткачёва и просигналила остановку. Дело было ночью и машин на шоссе не наблюдалось, но, вспомнив недавнюю перестрелку, Трофимов снизил скорость и достал оружие.

— Пал Палыч, погоди, — Андрей Викторович удивился такому способу контакта.

— Вы, товарищ генерал, пока не выходите, — напрягся старшина. — Я проверю вначале.

Машины остановились на обочине в нескольких метрах друг от друга. Трефилов сам подошёл к «Волге» Ткачёва и попросил Трофимова:

— Старшина, посидите немного в моей машине.

И когда Пал Палыч вышел, сел рядом с Ткачёвым.

— Что-то случилось, Анатолий Романович?! — обеспокоился Ткачёв.

— Случилось, Андрей Викторович, случилось… Много чего. Час назад в клинике скончался генерал Кудрявцев.

— Ох ты! — вырвалось у Ткачёва. — Как же теперь Лиза?!

— Когда у вас контакт со связным?

— Только через неделю.

Трефилов взглянул на темный лес за окном автомобиля.

— Дадите ему указание о скорейшей ликвидации главарей националистических организаций. До тех, до кого дотянутся.

— Но времени было мало! — удивился Ткачёв. — Данные не подтверждённые!

Трефилов сжал кулак и положил руку на изголовье сидения водителя.

— В конце марта Брежнев запланировал поездку в Узбекистан. Есть мнение, что там на него планируется покушение. Срок у вашей группы до марта. Это личное распоряжение Андропова. Так что, придётся ускорить работу. Пусть обратят пристальное внимание на окружение Рашидова, и будут осторожны. КГБ республики у него в полном контроле.

— Понял. Я подготовлю шифровку…

— Это не всё, — Трефилов вздохнул и достал из шинели сложенный лист бумаги. — Это донесение моего личного агента из… Канады. Изучите внимательно. Скорее всего, я переориентирую агента на связь с вами. Люди Суслова стали слишком серьёзно мной интересоваться.

— А причем тут…

— Суслов? Прочитаете донесение и очень, очень аккуратно достанете материал по фигуранту. Для этого вам придется выйти на генерала Чебрикова. И учтите, с того момента за вами начнут пристально наблюдать. Наблюдение за собой пресекайте жестко. И это не совет…

Трефилов резко вышел из машины, оставив Ткачёва размышлять над его словами.

1981 Глава 15

Ткачёв, приехав на дачу, попросил старшину остаться у него до утра.

— Мне необходимо встретиться с вашим бывшим командиром, Пал Палыч. Сможете организовать?

— Думаю, что это возможно, — размыслив, ответил старшина.

Они поужинали, и Ткачёв отправился в свой кабинет. Ему не хотелось спать, да и записка Трефилова не давала покоя.

Закрывшись в кабинете, Андрей Викторович достал из тайника, оборудованного в книжном шкафу, толстую папку с документами. Эта папка вот уже в течение полугода пополнялась чуть ли не каждый день. В ней были собраны факты, касающиеся многих партийных и государственных функционеров. Отдельно была собрана тонкая стопка донесений от зарубежных резидентов КГБ и копии некоторых оперативных разработок разведок иностранных государств. Как попадали эти копии к резидентам — для Ткачёва было загадкой. Ещё большей загадкой было то, как они попадали к Трефилову. Ведь это он передавал материалы Ткачёву для изучения и аналитики.

Андрею Викторовичу уже давно было очевидно, что проводимая западными спецслужбами работа направлена, прежде всего, на партийный аппарат СССР. Но такая работа невозможна без идейного направления. Кто-то, очень знающий, как устроена вертикаль власти в Советском Союзе, направляет усилия зарубежных разведчиков. И мало того, хорошо осведомлён о личной жизни аппаратчиков — их интересах, желаниях и связях.

Дополнительно идёт работа по устранению единства всего общества — потихоньку переписывается история страны, рушатся идеалы. Вместо этого в сознание людей внедряется собственичество, индивидуализм, и тяга к сытой и роскошной жизни. Невзирая на умственные и физические способности. Так-то советские люди не особо и понимают идеалы коммунизма, а тут ещё им впихивают совершенно чуждые моральные принципы — сексуальную распущенность, употребление наркотиков, верховенство насилия и неуважения к старости. И всё это — на фоне каких-то «свобод».

Ткачёв развернул донесение, переданное ему Трефиловым.

Текст генерала слегка напугал. В нём говорилось, что посол СССР в Канаде уже давно и активно сотрудничает с ЦРУ. А посол, ни много, ни мало — член Политбюро ЦК КПСС, член Центральной ревизионной комиссии КПСС. Далее приводились клички агентов, с которыми у посла ведётся интенсивная переписка, замаскированная под дипломатическую почту. Список агентов был из десяти человек.

Ткачёв не спал всю ночь — работал. Под утро у него появились версии того, кто мог быть в числе трех агентов. Над кличками ещё семи Андрей Викторович поставил жирные знаки вопроса. И тут генерал понял, что ему необходимо побеспокоиться о собственной безопасности. Прав был Трефилов — за Ткачёвым станут неусыпно наблюдать, стоит ему встретиться с первым агентом из десятки. А вот стоит ли встречаться?

Андрей Викторович встал. Размял спину и пальцы. И тут его бросило в жар от того, что ему здесь и сейчас необходимо занять крайнюю позицию — половинчатого решения не получится. Так же не получится спихнуть решение проблем, а скорее — задач, на кого-то другого. Был только Трефилов, и сам Андропов. Но работать, всё равно, доверят ему — Ткачёву. А как их решение будет стыковаться с его, Ткачёва, внутренними принципами? Ведь он же не молодой лейтенант из Угрозыска, а теперь — генерал, обладающий некой властью. В достаточном возрасте, чтобы отстаивать свой взгляд и свою… честь. Честь человека, которого эта страна, обучила и дала право на счастливую жизнь. А что такое счастье?!

Какую себе жизнь представлял лейтенант Нодия, и капитан Румянцев? Они за что погибли в Зареченске?! А ведь нет войны… За что многие коллеги Ткачёва по МУРу гибли от пуль и ножей бандитов? За какое такое счастье?! А за что сам Ткачёв ловил этих бандитов? Ведь мог бы принять от них деньги, жить на «широкую ногу»… А пусть бы эти говнюки ходили бы на свободе — грабили, воровали, убивали…