Смерть в Поместье Дьявола - Энн Перри

— Что?

Эмили пожалела, что не умеет краснеть по заказу. У некоторых женщин это получалось, и ей бы сейчас не помешало. Она не решалась посмотреть на мужа, потому что в ее глазах он прочитал бы любопытство, а не ужас.

— Его нашли на пороге дома наслаждений. — Она озвучила эвфемизм с такими интонациями, будто он ее смущал. — И его «обитатели» тоже мужского пола!

— Господи! Как ты это узнала? — На этот раз Джордж не стал прикидываться, будто напрочь лишен любопытства. Лицо напряглось, глаза округлились. — Эмили!

В первое мгновение она не знала, что на это ответить. Ей бы предусмотреть такое развитие разговора… Признаться, что прочитала в газете? Или сослаться на Шарлотту? Нет, эта идея не из лучших, она могла привести к неприятным последствиям. Вдруг Джордж решил бы, что незачем ей так часто общаться с Шарлоттой, особенно во время расследования таких скандальных преступлений, как это?

И тут ее осенило.

— Мне сказала Мей. Одному Богу известно, где она это слышала. Но ты знаешь, как распространяются слухи. А что? Это все-таки ложь, да?

Тут уж она встретилась с ним взглядом, глаза разом стали чистыми и невинными. Она не испытывала угрызений совести, обманывая Джорджа по мелочам: все делалось для его же пользы. Но в важных вопросах всегда говорила правду, касалось ли это верности или денег. Однако иногда Джорджа требовалось немного направлять.

Он расслабился, откинулся на спинку стула, но на лице по-прежнему читалось замешательство. Волновали его два момента: во-первых, крайне неприятные факты, связанные с Берти Эстли, во-вторых, сколь многим из известного ему он мог поделиться с Эмили.

Она прекрасно поняла, что происходит, и попыталась спасти ситуацию, прежде чем потеряла бы инициативу: тогда ей пришлось бы начинать сначала.

— Может, мне снова подъехать к Мей и поддержать ее? — предложила она. — Если это всего лишь чья-то злобная выдумка…

— Нет, нет! — Говорить ему не хотелось, но теперь она не оставила ему другого выхода. — Боюсь, ты не можешь поехать к ней… это правда.

На лице Эмили, конечно же, отразилась печаль, будто она до этого надеялась, что все эти слухи — ложь.

— Джордж! Неужели сэр Бертрам… Я хочу сказать, его отличали… особенные вкусы?

— Святый Боже, нет! Это как раз чертовски странно… Я просто ничего не понимаю! — Он скорчил гримасу, что случалось с ним нечасто. — Хотя обычно мы не так хорошо знаем людей, как нам кажется. Может, и отличали… только никто об этом понятия не имел.

Эмили вытянула руку и накрыла его.

— Не думай так, Джордж, — мягко сказала она. — Может, более вероятно, что другой кавалер Мей Вулмер ухватился за возможность избавиться от соперника и одновременно ославить его? То есть стереть и с лица земли, и из памяти общества. В конце концов, как сможет Мей лелеять память о человеке, которого отличало столь непристойное поведение?

Джордж обдумал слова Эмили, потом сжал ее руку. Иногда он обожал супругу. И мог точно сказать: за пять лет совместной жизни она ни разу не показала себя занудой.

— Я в этом сомневаюсь, — наконец ответил он. — Она девушка симпатичная, это несомненно, но я не могу представить себе человека, который влюбился бы в нее до такой степени, чтобы пойти на убийство. И у нее очень мало денег, знаешь ли.

— Я думала, Бью Эстли очень ей увлечен, — заметила Эмили.

— Бью? — На лице Джорджа отразилось крайнее изумление.

— Не увлечен? — теперь пришел черед удивляться ей.

— Я думаю, она ему нравится, это так, но у него другие интересы, и он едва ли из тех, кто может убить своего брата!

— Но речь о титуле, о деньгах, — напомнила Эмили.

— Ты знаешь Бью Эстли?

— Нет, — с радостью призналась она. Наконец-то они двинулись в нужном направлении. — Что он за человек?

— Очень приятный в общении… по этой части гораздо лучше бедного Берти. И щедрый, — чувствовалось, что Джордж знает, о чем говорит. — Пожалуй, я заеду к нему. — Он поднялся, позволив газете соскользнуть на пол. — Мне всегда нравился Бью. Бедному парню сейчас наверняка нелегко. Траур — это так утомительно… и настроение падает донельзя. Независимо от того, о ком ты скорбишь, не хочется целыми днями сидеть в доме, где все затянуто черным, слуги говорят шепотом, а горничные всхлипывают, как только видят тебя. Поеду и предложу ему толику дружеского участия.

— Отличная идея, — с жаром согласилась Эмили. — Я уверена, он будет тебе очень признателен. С твоей стороны это так благородно. — Но как ей, не вызывая подозрений, убедить Джорджа задать Бью Эстли несколько важных для нее вопросов? — Ему, возможно, захочется излить душу верному другу, которому он может довериться, — говорила она, не отрывая глаз от лица мужа. — В конце концов, в его голове роятся тревожные и печальные мысли по поводу случившегося. И он не может не подозревать о том, что думают другие люди. Я точно знаю, что в такой ситуации сама бы искала человека, с которым можно обговорить все!

Джорджу пришло в голову, что у нее есть некий тайный мотив, но лицо жены осталось бесстрастным. Во всяком случае, она не могла подумать, что эта мысль вызвала у него легкую улыбку. Или могла?

— Действительно. — Он медленно кивнул. — Иногда выговориться — такое облегчение… человеку, которому доверяешь.

Неужели Джордж более проницателен, чем она предполагала? И хочет сам провести детективное расследование? Конечно же нет! Глядя на его элегантную спину, когда он направлялся к двери, Эмили ощутила приятный трепет удивления.

Тремя днями позже Эмили удалось получить приглашения для Шарлотты, себя и Джорджа на небольшой бал. Она заранее выяснила, что там будут Балантайны и Алан Росс с Кристиной. Под каким предлогом Шарлотте удастся уйти из дома, ее не касалось.

Эмили не могла точно сказать, что за сведения надеялась раздобыть, но она достаточно хорошо знала привычки джентльменов светского общества. Для нее не являлись тайной экстраординарные подвиги многих из них. Они могли всю ночь веселиться в дорогих борделях на и около Хеймаркет, а потом приходить домой и восседать с семьей за завтраком в тишине и покое. Каждое их желание выполнялось в мгновение ока, каждое слово имело силу закона. Эмили выбрала жизнь в светском обществе и наслаждалась его привилегиями. Поэтому, пусть лицемерие ее не радовало, она против него не бунтовала.

Эмили испытывала неприязнь к Кристине Росс, но она верила, что Кристина сочувствует тем немногим женщинам, которые вырвались из жестких социальных рамок и ведут с мужчинами свою игру, даже рискуя потерять все, и бывают в таких домах, как у Макса в Девилз-акр. Эмили думала, что это невероятная глупость! Только безмозглая женщина могла ставить так много, получая взамен жалкие крохи… и такой идиотизм Эмили презирала.

Но она отдавала себе отчет, что скука иной раз может лишить женщину разума, даже заставить забыть об инстинкте самосохранения. Они видела замученных скукой домохозяек, которые воображали себя влюбленными и бросались в омут головой, совсем как последовавшие за Дудочником крысы, где и находили свою погибель. Обычно молодых, в сердцах которых впервые вспыхивала страсть. Но, возможно, с годами менялась только внешность: вырабатывались привычки, позволяющие замаскировать ранимость. Однако живущее внутри отчаяние оставалось прежним. Поэтому волей случая среди знакомых Кристины Росс на этом балу вполне могла оказаться как минимум одна из женщин Макса.

Эмили хотела, чтобы Шарлотта пошла на бал, потому что она, как никто, умела наблюдать за людьми. Где-то сестра проявляла удивительную наивность, но в другом ее проницательность не знала равных. Возможно, именно за это Кристина и не любила ее, может, даже и ревновала. А люди, обуреваемые сильными эмоциями, иной раз выдавали себя. Шарлотта превращалась в удивительную красавицу, когда наслаждалась жизнью, уделяя кому-либо все свое внимание, как это произошло — по непонятной пока причине — с генералом Балантайном. Если что-то и могло заставить Кристину потерять выдержку и уверенность в себе, так это заигрывания Шарлотты с генералом… или даже с Аланом Россом.

Таким образом, Эмили, Джордж и Шарлотта прибыли на бал лорда и леди Истерби, устроенный в честь их старшей дочери. Опоздали они лишь на чуть-чуть, не выйдя за рамки приличия, и их встретил одобрительный шепот уже собравшихся в зале гостей.

Эмили, как обычно, отдала предпочтение светло-зеленому цвету, который так хорошо сочетался с ее белоснежной кожей. Подсвеченные длинные локоны волос напоминали ореол. Выглядела она богиней раннего английского лета, когда всё в цвету, а воздух насыщен прохладой и светом.

Эмили тщательно продумала и наряд Шарлотты, с тем чтобы он привлек внимание генерала и по этой самой причине досадил Кристине. И Шарлотта вплыла в зал в ярко-синем сверкающем платье, с изящным воротником под горло, на фоне которого ее волосы сияли отсветом старой меди. Она напоминала тропический вечер в те самые мгновения, когда золото солнца уже погасло, но земля еще сохраняет тепло дня. Если она и знала о замысле Эмили, то никоим образом это не выказывала. Эмили полагала, что оно и к лучшему, поскольку совесть Шарлотты никогда не позволила бы ей реализовывать этот замысел, как бы ей ни нравилась его идея. А если бы Шарлотта попыталась флиртовать, у нее ничего не вышло бы. Но ей давно уже не предоставлялся шанс роскошно одеться, показать себя во всей красе и танцевать весь вечер. Шарлотта даже не представляла себе, как же ей этого хотелось.