Потерянный ребенок - Эмили Гунис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть в манерах миссис Бартон что-то странное, словно вся эта новая жизнь ей совсем не по плечу. Кажется, ее это не очень беспокоит, но я уже работала в роскошных домах вроде этого, и, боюсь, в нем могут таиться злые силы, желающие подчинить себе ее такую прелестную, но наивную натуру.
Гарриет тяжело вздохнула и опустила глаза на страницы своего дневника, с тоской вспоминая свою жизнь с мисс Кларой и мисс Этель. Работа там была тяжелой, но их дом хранил в своих стенах тепло и искреннюю любовь, которую она чувствовала всей душой. Поместье Норткот, напротив, казалось ей кладбищем.
Она почувствовала это в первый же день, когда шла по его каменным коридорам: в доме царила тревожная атмосфера. Слуги двигались быстро, стараясь не привлекать к себе внимания, в доме было холодно и неуютно. Повсюду стоял странный затхлый запах, и, несмотря на то как тактично вели себя хозяева во время собеседования, в их голосах чувствовалось напряжение, которое, казалось, было вызвано отсутствием уважения к Сесилии. Да, это был георгианский особняк, и в каждой комнате был установлен камин или стояла ваза с цветами, но все же этому месту не хватало тепла и домашнего уюта; казалось, в нем дышало чье-то заразительное недовольство. Гарриет взяла ручку и начала писать.
Дорогой дневник,
Вот уже пять месяцев прошло с тех пор, как я стала камеристкой миссис Бартон в поместье Норкотт, и, несмотря на огромные размеры этого дома и двадцать четыре человека прислуги, кажется, словно это всего лишь крохотная лодочка в море, охваченном свирепым штормом.
Миссис Бартон – это самая необычная хозяйка, на которую я когда-либо работала. В ней нет ни капли снобизма, и, похоже, она совершенно безразлична к классовым различиям. Она довольно категорична в своей симпатии или антипатии к людям вне зависимости от их происхождения, но ко мне, как и ко всем слугам, относится с крайней заботливостью. Она в крайней степени нескромна и часто рассказывает мне такие вещи о себе и своем муже, что мне хочется провалиться под землю от смущения.
Чарльз часто возвращается с прогулок верхом в тот момент, когда я занимаюсь пошивом платья или набираю ванну, и дает понять, о чем он думал весь день. Я едва успеваю выйти из комнаты, а они уже лежат на кровати в раздетом виде, и я тут же спешу удалиться, нередко спотыкаясь о его сапоги для езды.
Однако мою хозяйку очень беспокоит то, что, несмотря на огромное количество времени, которое они проводят в ухаживаниях друг за другом, у нее все еще нет ребенка. Она каждый день спрашивает меня о моей бездетности, и, хотя я стараюсь не делиться с ней лишними подробностями, она стала мне невероятно дорога, и я не хочу ей лгать. Когда я рассказала ей о своем последнем выкидыше, она расплакалась и очень долго прижимала меня к груди. Я родом из семьи, где знаки привязанности ограничивались рукопожатиями, поэтому страсть Сесилии обниматься с людьми – это то, к чему мне еще предстоит привыкнуть. Я настаиваю на том, что у нее прекрасное здоровье, и что она непременно забеременеет, когда придет время, и что я буду больше всех суетиться вокруг нее, когда это случится, и все это снова доводит ее до слез.
Она очень любит расспрашивать меня о Джейкобе, и я знаю, что она проводит много времени, разговаривая с ним о войне. То, что он пережил, разрывает ей сердце, и, хотя я благодарна ей за заботу, меня беспокоит, что другие слуги порой замечают их за разговором. Я знаю, что ее сердце чисто, что Сесилия всей душой любит своего мужа, но в поместье Норткот орудуют темные силы. Есть те, кому не нравится, как Сесилия управляет домом, и они желают ей зла.
Эти темные силы – две сестры Чарльза Бартона, Джейн и Маргарет, и, хотя Сесилия заставляет меня от души смеяться, изображая, как они едят, словно свиньи из корыта, или просят меня помочь им втиснуть их «огромные телеса» в слишком маленькие для них платья, эти две женщины вызывают у меня сильную тревогу.
Я слышала их разговоры. Сесилия и понятия не имеет, как сильно они ее ненавидят. Их власть над Чарльзом меня очень беспокоит, но, увы, они ему родная кровь – помимо того, сестры имеют огромное влияние и на слуг, некоторые из которых проработали на их семью всю жизнь. Несмотря на искреннюю доброжелательность, с которой Сесилия обращается к своим слугам, некоторые воспринимают ее симпатию как слабость.
Роль хозяйки заключается в том, чтобы быть сильной и строгой со своей прислугой: не обращаться с ней жестоко, а внушать к себе уважение. К сожалению, в Сесилии отсутствует эта черта, а ее дружелюбие приводит только к тому, что в комнатах слуг ей перемывают все косточки. Я делаю замечания тем, кого застаю за этим занятием, но понимаю, что сестры Бартон поощряют подобное поведение, поэтому не могу ничего с этим поделать. Им кажется, что она посмешище, игрушка для их довольно незрелого брата, годная только на то время, пока он не найдет себе более подходящую жену.
И пока Сесилия не забеременеет и не родит мужу наследника, ей не удастся укрепить свое положение в доме.
Я замечаю, что мистер Бартон постепенно улавливает все эти секреты и недомолвки. Он, конечно же, зарекомендовал мне своих сестер как крайне грозных созданий, но признался и в том, что женщины всегда заправляли его жизнью, и он к этому привык. Я понимаю, что мистер Бартон женился по любви, желая привнести в свою жизнь немного нежности, но, к сожалению, наивная и беззаботная девушка, едва ли повидавшая жизнь, не лучшим образом подходит на роль хозяйки, которая решала бы все вопросы в поместье Норткот, пока Чарльз проводит свои дни, охотясь и разъезжая в спортивных автомобилях.
Что касается Джейкоба, в промежутках между вспышками ярости он полностью отстраняется от меня. Он больше не рассказывает мне о преследующих его демонах войны, но продолжает говорить во сне, и
