Потерянный ребенок - Эмили Гунис

потому я знаю, что кошмары все еще мучают его. Каждый вечер он сидит у камина и пьет виски, пока не заснет, но никогда не ложится в нашу постель. Мистер Бартон, кажется, очень доволен им, в основном потому, что Джейкоб никогда не отдыхает. Мой муж убежден, что немцы пытаются проникнуть на участок, и одержим мыслью о том, что сад напичкан минами-ловушками, а в доме каждый разговор Бартонов прослушивается опасными радиоволнами. Я кажусь ему невидимкой. Когда я пытаюсь заговорить с ним, он просто смотрит сквозь меня.

Однако в Сесилии Бартон он, похоже, нашел родственную душу. Я не раз видела, как они разговаривают в саду – вот и сейчас я наблюдаю за ними из окна. Заметив меня, Сесилия весело машет мне рукой. А Джейкоб смотрит на нее так же, как когда-то смотрел на меня, еще до войны.

– Могу я попросить тебя помочь мне с этой проклятой застежкой, дорогуша?

Гарриет, закончив с дневником, села шить у французских окон, наблюдая, как Сесилия и Джейкоб оживленно разговаривают друг с другом на территории. Услышав голос Джейн, одной из сестер Чарльза, Гарриет повернулась к открытой двери супружеской спальни.

– Конечно, мэм.

– Ты такое чудо, Гарриет. Все так довольны твоей работой здесь, – произнесла Джейн с улыбкой, которой Гарриет предпочитала не доверять.

– Спасибо, мэм.

Пока Гарриет боролась с застежкой на воротнике платья Джейн, у нее сводило живот от отвращения. В отличие от Сесилии, у которой была фарфоровая кожа, кожа Джейн была похожа на шкурку ящерицы, вечно покрытую пленкой пота, а когда она говорила, над ее верхней губой шевелился заметный пушок. Даже целиком сосредоточившись на воротнике, Гарриет могла догадаться, что Джейн наблюдает за Сесилией и Джейкобом.

– Сесилия чувствовала себя совершенно потерянной до твоего приезда в Норткот, ты просто творишь с ней чудеса… и твой муж тоже, – заметила Джейн, глядя вниз, на Джейкоба и Сесилию, которая только что протянула руку и коснулась его плеча. Начинался дождь, и одна из служанок уже бежала через сад, но они продолжали стоять на месте, ничего не замечая.

Джейн повернулась к Гарриет и улыбнулась, обнажая свои слегка пожелтевшие зубы.

– Должна отдать тебе должное, муки ревности тебе не знакомы. Ты действительно хорошая служанка.

Гарриет почувствовала, как от резкого страха сердце сжалось у нее в груди. Джейн ясно дала понять, что поведение Сесилии и Джейкоба было замечено.

– Мэм, – кивнула Гарриет, закончив работу и делая реверанс, отчаянно пытаясь выбраться из ловушки, в которую Джейн пыталась ее заманить. – Нужно ли вам что-нибудь еще?

– Нет, это все, спасибо. – Джейн на мгновение дотронулась до руки Гарриет, а затем медленно вышла из комнаты.

Гарриет кивнула, не в силах говорить из-за подступивших к горлу слез. Она быстро натянула пальто и сапоги и выбежала под дождь. Сесилия и Джейкоб исчезли. Гарриет побежала к хозяйственным постройкам, зовя мужа по имени, пока в конце концов не нашла его на сеновале в старом амбаре.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, задыхаясь и кутаясь в пальто от холода.

– Теперь я буду спать здесь, – ответил он совершенно серьезно. – Я не могу находиться в доме.

Она посмотрела на его растрепанные волосы, грязную и мокрую одежду, исхудавшее лицо.

– Джейкоб, о чем ты?

– Дом прослушивается. Немцы следят за нами. Я видел их в городе, это те самые, что хотели убить нас в Нормандии. Они проследили за мной. Теперь я должен спать здесь, так я буду готов, когда они объявятся.

Гарриет закрыла рот рукой, не зная, как сдержать слезы, и сделала несколько вдохов в тщетной попытке успокоиться.

– Джейкоб, ты не можешь оставаться здесь. Ты заболеешь от сырости. А когда наступит зима? Ты же умрешь от холода!

– Ты этому будешь только рада, – просто сказал он, подняв на нее глаза.

– Джейкоб, о чем ты? Я люблю тебя. Я бы никогда не хотела, чтобы с тобой что-то случилось.

– Ты с ними заодно. Я видел, как ты с ними в городе, с теми, кто следит за мной. Ты хотела, чтобы я пошел на войну. Иначе ты бы меня не отпустила.

– Джейкоб! Я никогда не хотела, чтобы ты шел на войну. Ты мой муж, я люблю тебя. Если тебе здесь не нравится, давай уедем. Как мы сможем завести ребенка, если мы даже не спим в одной постели?

Джейкоб хмуро уставился на нее, затем встал и сделал к ней несколько шагов. От него сильно пахло алкоголем.

– Почему все, чего ты хочешь, – это завести ребенка? Хочешь родить сына, которого отправят погибать на следующей войне? Или дочь, которая будет жить в рабстве, как ты? – Джейкоб замолчал, а потом, сощурившись, подошел еще ближе. – Ребенка нет и не будет, потому что между нами нет любви. Ты мечтаешь только о том, чтобы за мной пришли и забрали отсюда, ты хочешь от меня избавиться. Я же вижу, как ты смотришь на меня.

– Джейкоб, это неправда. – Гарриет шагнула вперед и протянула руку, но Джейкоб стряхнул ее с плеча. – Я люблю тебя. Я бы сделала все, чтобы вернуться назад и снова быть счастливой. Если бы ты мог хоть на миг отвести взгляд от Сесилии, ты бы это понял.

В вспышке ярости он замахнулся и дал ей пощечину. Она попыталась устоять на ногах, но удар был так силен, что она оступилась и, не имея возможности за что-либо ухватиться, неловко упала, задев дверь амбара. Висок, которым она ударилась о металлическую скобу засова, пронзила острая боль, в ушах застучал пульс. Пошатываясь, она ошеломленно поднялась на ноги, прикрывая голову ладонью, и поняла, что сквозь ее пальцы сочилась кровь.

Гарриет взглянула на Джейкоба, который смотрел на нее холодными как сталь глазами, в которых не было ни раскаяния, ни беспокойства. Когда он начал приближаться к ней, она в ужасе отшатнулась, боясь, что он ударит ее снова.

Но вместо этого он всего лишь прошел мимо, и на его лице была едва заметная улыбка удовлетворения, словно он был рад наконец преподать урок отбившейся от рук жене.

Гарриет усвоила этот урок.

Когда капли крови оросили бледное сено на полу амбара, Гарриет с полной уверенностью осознала, что их любви больше нет. Что Джейкоб, которого она знала, умер на пляжах Нормандии и никогда к ней не вернется.

А если ее возлюбленный был мертв, то была мертва и надежда на то, что она когда-либо станет матерью.

Глава тринадцатая

Айрис

12.30, среда, 19 ноября 2014 года

Когда Харви Робертс покинул зал, в котором проходила пресс-конференция, и грохот затворов фотоаппаратов окончательно затих, Айрис Уотерхаус