Чёрный хребет. Книга 2 - Алексей Дроздовский

В третьей партии снова лидирует Длехи, а Стеш поддаётся. Не уверен, что это видит кто-нибудь кроме меня – ни у кого нет опыта в этой игре. Но для меня это настолько же очевидно, как снег, состоящий из воды.

– Что-то мне это не нравится, – шепчет Майра.

– Почему? – спрашиваю.

– Неприятное ощущение.

Игра доходит до пятой партии, как я и предсказывал. Теперь Длехи сидит над каждым ходом по две минуты: то берёт камень, то опускает обратно. Что-то шепчет под нос, будто раздумывает. Всеми силами пытается затянуть партию, чтобы старейшина лопнул от злости.

Стеш поддаётся отцу, отдавая по две фигуры взамен одной.

Наконец, на столе остаётся всего один камень Стеша и парень, с поклоном протягивает руку отцу.

– Я сдаюсь, – говорит.

– Да! – рычит Длехи. – Я снова победил.

Несколько рук опускаются ему на плечи в знак поздравления, однако мужчина не спешит подниматься с места.

– Минуточку, – говорит. – Я победил в турнире, но пока не могу зваться чемпионом Дигора, я ведь сыграл с небольшим количеством людей, а у нас в деревне гораздо больше жителей.

– К чему ты клонишь? – спрашивает старейшина.

– Чтобы заработать титул абсолютного чемпиона, я должен сразиться не с двадцатью друзьями, которые и играть-то не умеют. Мне нужно столкнуться с умнейшим человеком в нашей деревне. И это, конечно же, наш старейшина Трогс.

Теперь и мне это не нравится.

Смотрю на Хуберта, а у него желваки играют под щёками. Рядом с ним стоит Гунай с таким хмурым взглядом, что можно плавить свинец. Остальные игроки выглядят не лучше: мрачные и сосредоточенные. С удивлением понимаю, что они не настолько пьяны, как я полагал.

Да и Длехи не пьян – он только притворяется. Близится что-то непонятное.

Глава 17

Никогда разбитый сарай не привлекал столько внимания, как этой ночью.

Три стола, несколько скамеек и толпа с факелами, собравшаяся в небольшом дворике. Пусть вокруг жители одной деревни, но смотрят они друг на друга враждебно и готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки.

И посреди нависающей бури сидит Длехи, с натянутой напоказ улыбкой.

Пару часов назад он оскорблял Гамрула, теперь же напротив него старейшина и слова он подбирает аккуратные, но всё равно с частичкой издевательства. Каждый раз, когда он говорит «уважаемый» или «умнейший», в его голосе мелькает лёгкий, едва различимый смешок. И это он ещё себя сдерживает – Гуная за его спиной чуть не трясёт от ненависти.

– Что ты задумал? – спрашивает старейшина.

– Думаю, мудрейший староста не сочтёт это нахальством, если глупец, вроде меня, вызовет его на поединок в шашки, – говорит Длехи.

– Я не собираюсь с тобой играть. Я жду исполнения приговора, который вынес сегодня днём. Чужак отправится на пику и я лично посмотрю на его труп...

– Конечно-конечно, и он будет выполнен. Как говорится, ни один чужак не уйдёт без палки в заднице... но перед этим я хотел бы ещё раз воспользоваться его услугами судьи и сыграть с соперником, намного превосходящим меня в интеллектуальных способностях.

Старейшина сидит с недовольным видом. Он чувствует издевательство в словах мужчины, но ничего с этим поделать не может – слишком завуалированное оскорбление. Будь его авторитет всеобъемлющим, он мог бы возмутиться, но в данной ситуации приходится терпеть.

– Я не буду играть в эту игру, – отвечает старик. – Не за этим пришёл.

– Значит, умнейший из жителей отверг вызов глупца?

– Я не играю в игры.

– А если мы сделаем ставки? – спрашивает Длехи. – Выиграет наш уважаемый старейшина, буду каждый вечер мыть ему ноги своими собственными руками.

– В течение какого времени? – спрашивает старик.

– Бессрочно.

В толпе пошёл ропот. Пожизненная обязанность мыть ноги старику – не самое приятное условие, но Длехи сам это предложил.

– Тогда по рукам, – соглашается Трогс.

Для него это шанс унизить человека, который бросает вызов его власти. Не открыто, но всё равно. Ни одному лидеру нельзя допускать такой слабости, как сомнения подчинённых в его решениях, иначе его тут же заменят другим.

– Понимаю, что у меня шанс почти нулевой, – продолжает Длехи. – Но я тоже могу победить в нашем состязании. Чудом, везением, но вероятность имеется.

– И что же ты хочешь в случае победы?

В какой-то момент мне кажется, что Длехи попросит должность старосты. Это было бы не таким большим требованием, учитывая, что деревня разбита на два лагеря и его поддержат сотни человек.

– Мелочь, – говорит. – Сущий пустяк. Немного мудрости от старейшины, чтобы я смог поумнеть.

– Мудрости?

– Да, крупица знаний от пожившего на этом свете человека.

Звучит так, будто Длехи хочет получить пару советов в жизни: не поднимай тяжести, чтобы не сорвать спину, не ходи на солнце, иначе обгоришь. И никогда, слышишь, никогда не спи с тёщей, даже если она красивее твоей жены.

Однако Трогс глубоко задумался.

– Идёт, – наконец, говорит старейшина.

На столе раскладывают камни. Трогс достаточно изучил правила игры, пока наблюдал за сражением отца и сына. Игроки садятся друг напротив друга и Длехи делает приглашающий жест, чтобы старейшина сделал первый ход.

– Удивительно простая игра, – говорит Длехи. – Но это только на первый взгляд. Стоит немного поиграть и становится ясно, что за бессмысленным движением камней скрывается очень сложная головоломка.

Длехи с Трогсом обмениваются фигурами и Длехи проигрывает. Он отдаёт камень за камнем, будто вообще не следит за игрой. Никакой позиционной войны, никакого просчёта на ходы вперёд, никаких жертв ради дальнейшей атаки. Двигает камни, которые собьют уже на следующем ходу.

– Помнишь, когда мы играли с тобой в последний раз? – спрашивает мужчина.

– Мы никогда не играли в настольные игры, – отвечает старейшина.

– Нет, играли. Это было... сколько... лет двадцать назад? Я заходил в гости, мы напились и резались в манкалу несколько часов к ряду. И я все партии проиграл. Все до единой, даже одну жалкую не смог взять.

На это старейшина никак не ответил. Он лишь молча смотрит в доску и никуда больше. Его совсем не интересует игра и ввязался он в неё только для того, чтобы обыграть Длехи. Как только турнир завершится, староста больше не притронется к шашкам.

– Этот чужак оказался тем ещё сюрпризом,