Кладоискатели - Далия Трускиновская

Третий живой выглядывал из-за самоходки. Четвертый был в ней, откуда-то подавал голос и пятый.

Дед понял: эти люди не знают, как быть с мертвыми. Почему-то они считали невозможным погрузить тела в самоходки и отвезти к родне, чтобы похоронили как полагается, отпев в церкви и закопав на кладбище.

– Потолковали, блин! – вот и все, что было сказано о причине их смерти.

– Так лес же рядом!.. – вот и все, что было сказано о похоронах.

Потом заспорили: просто уложить в кустах, или прикопать, чтобы случайно никто не набрел и поднял шум.

Стриженый парень пошел поглядеть, нет ли природной ямы, куда можно закинуть покойников и присыпать сверху лесным мусором. Тут деда Разю осенило.

– Сюда, сюда, голубчик ты мой… – беззвучно зашептал он, даже руками делая так, как бабушка, приманивая делающего первые шаги внучка.

Кожаный голубчик уловил призыв и пошел, как велено. Вышел он к ручейку, протекавшему в узкой ложбинке с крутыми краями. Спуститься туда было непросто, если не знать нужных мест. А как раз у одного такого места вода подрыла берег, образовав обрыв.

– Сюда, сюда… – тыча пальцем в неглубокую пещерку, умолял дед. – Ах ты, соколик мой! Понял!..

Парень поспешил к своим.

– Там и копать не нужно! – объяснил он. – Сверху топнуть – берег на них и оползет!

– В трех шагах, говоришь? – спросил старший.

– Ну, в четырех!

– Ну… – старший махнул рукой, словно показывая: такова, знать, ваша судьба, бедолаги…

Оба тела донесли до ручья, скинули вниз и, потоптавшись, добилась желаемого – земля на них рухнула и похоронила.

– Царствие вам небесное, – горестно сказал один из участников этих странных похорон.

Потом они уехали, а дед, приплясывая, махал им вслед рукой.

– Соколики мои, светики, голубчики сизокрылые! – выкликал он. – Вот потешили старика! Вот порадовали! Ах, кабы ночь поскорее!..

Он исхитрился заманить похоронную команду как раз к тому месту, где был прикопан черный горшок с медью и испанскими песо. То есть – добыл себе настоящих, как у почтенного клада, молодых и резвых сторожей!

Впрочем, возни с ними хватило…

Сторожа никак не хотели понимать, что теперь они уже покойники. Очнувшись ночью и выругав тех своих сотоварищей, что бросили их в лесу, сторожа засобирались домой. Деду Разе обещали дать по шее, если не перестанет путаться в ногах.

– Да вот же вы, вот! – дед, чуть не плача, тыкал пальцем в обрушенный берег. Наконец сторожа, чье зрение было уже не плотским, бренным, а бессмертным и проникновенным, увидели сквозь землю два погребенных неживых тела.

Осознав, что домом их стал берег ручья, к тому же – вечным домом, оба молодца полезли в драку – решили наконец выяснить, кто в этом безобразии виноват. Навешав друг другу бестелесных тумаков и запыхавшись, они поняли – все бесполезно! Один принялся громко и замысловато выражаться, другой сел и заплакал. Тогда дед Разя выбрался из кустов и принялся обоих утешать.

– А клад-то сторожить – разлюбезное дело! – объяснял он. – От всех в лесу уважение. Кто ни сунется – хоть что с ним делай, ты перед законом чист!

О том, что сам он в силу дурацкого заклятия ни в каких сторожах не нуждается, дед благоразумно умолчал.

– Так ты, выходит, тут основной? – догадались молодцы.

– А кто ж еще! – дед, понятно, приосанился и выставил бороденку позадорнее. – Меня сам Степан Тимофеевич клал! Не абы кто!

– Степан? Тимофеевич? Это из которых? – недоверчиво спросил один сторож.

– Это синякинская группировка. У них там папу Степаном звали, – отвечал другой. – Так ты под синяками, что ли, ходишь?

Дед вытаращился, как не случалось ему таращиться за три сотни лет лесного житья.

– Чему вас только отцы-матери учили?! – горестно возопил он. – Ироды неотесанные! Аспиды бестолковые!

Молодцы переглянулись.

– Ну, ты объясни по-человечески, что ли?..

Дед усадил сторожей перед собой и принялся объяснять.

– Степан Тимофеевич лихой казак был! Собрал таких, как вы, молодцов, посадил на струги – и вниз по Волге! Понизовые города брать!

– С братвой, что ли? – обрадовались сторожа.

– И брал он там золото и серебро, и жемчуг кафимский, и лалы персидские, и бирюзу, и самоцветы, и шелка, и парчу!.. – закатив глаза, перечислял дед. – А бусурманов в воду спускал! Всех топил, кто попадется!

Насчет золота и бусурманов молодцам понравилось.

– У нас тут и свои бусурманы имеются. Алмазка да Бахтеярка. Выбьем их из леса вон – сами хозяевами будем! – сам себя от восторга плохо разумея, неистово соблазнял дед.

– Выбьем! – согласились сторожа. А над чем хозяевами – спросить позабыли. Дед же, в котором внезапно проснулась государственная мудрость, им этого растолковывать не стал.

– А мы-то его жалели! Мы ему ни в чем не перечили! Думали – раз он из нас самый бедненький!..

– Это кто из вас самый бедненький?! Степана Тимофеича клад?!.

Попытка деда Рази прийти к власти в лесу напоролась на яростное возмущение Кубышечки. И переговоры свелись к бешеной ругани между ними двумя. Елисей, Бахтеяр-Сундук и Алмазка, с одной стороны, стояли понурившись. Они продумывали слова деда об исторической справедливости – кто его знает, а вдруг и впрямь к нему великий атаман руку приложил, вот ведь и сторожа объявились, так, стало быть, он-то в итоге и должен сделаться главным. Еще их наконец-то смутили заявления о бусурманах, которым не место в лесу, где пребывать изволит клад Степана Тимофеевича. Одна только Кубышечка ничего не обмозговывала, а лезла в склоку отчаянно и бесстрашно.

А два сторожа, с другой стороны, стояли хмуро, всем видом показывая, что сила – в их мускулистых руках. Дед, правда, до того уже договорился, что и сторожей уложил с ним рядом Степан Тимофеевич. Но, поскольку он не сумел объяснить своему приобретению, когда жил и сколько лет назад погиб позорной смертью обожаемый им атаман, то приобретение и не возражало. Одна лишь Кубышечка, помнившая то бунташное время, попыталась втолковать присутствующим, что разинские молодцы в черной коже среди лета не хаживали, бород не брили, потому что без бород – одни скопцы, с саблей чуть ли не спали в обнимку, а у этих сабли – где?.. Но сторожа половину из того, что она прокричала, не уразумели, вторая же половина их не смутила – мало ли чего рыжая дура наврет?

В чем будет заключаться дедова власть над лесом – тоже никто спросить не догадался. Власть имеет смысл тогда, когда подчиненные делают что-то для пользы хозяина. Другой лес завоевывают, к примеру, или этот обустраивают получше, или от злодеев берегут. То есть, власть нужна, когда что-то происходит. Краем рассудка дед это понимал – но понимал он также, что в лесу, где по триста лет клады лежат нетронутыми, ничего и происходить-то не может! И он мучительно думал, к чему бы свою неожиданную и разлюбезную власть применить, – и уже был близок к открытию…