Сорок дней спустя - Алексей Доронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан поднялся с кресла, рассеянным движением напялил фуражку… кокардой назад, словно гарлемский рэпер свою дебильную бейсболку. Под удивленными взглядами старших офицеров спохватился, поправил. Обвел невидящими глазами четырех человек, которых знал не один год. Пятое автономное плавание в таком составе.
— Ковальски, принимайте командование. Курс прежний, глубина та же. Родригес, продолжайте наблюдение. Мэтьюсон, проведите контрольный замер радиоактивности у поверхности, следите за уровнем на борту. Проверить системы жизнеобеспечения. И вот еще что… Остальным пока не объявляйте. Позже…
Не дав никому сказать ни слова, он покинул командный пост. Нарушив присягу, послав к чертям морским долг перед страной, которой больше не было, и командой, которую ждало страшное и неопределенное будущее.
— Я буду у себя, — бросил Эбрахам. Удаляясь по узкому коридору, он шатался как зомби. И сам коридор казался ему бесконечным, и пол плыл под ногами, как эскалатор. Переборки, в противовес осточертевшей гамме выкрашенные в пастельные тона, расплывались перед глазами.
В маленькой, но уютной каюте он открыл ящик встроенного шкафчика. Достал табельную «беретту» 9 мм. Надо решать. Выстрел в висок — и все. В загробный мир он не верил, хотя родители когда-то прочили его в раввины. А теперь бог его предков, суровый Саваоф, вот-вот снесет их домик ударом цунами, как в сказке мистера Баума про Элли.
У него совсем немного времени до того, как парни попытаются удержать его. Через две минуты они опомнятся и — да — вломятся к нему: Джон Ковальски хоть и тугодум, но не дурак. А люк они открыть смогут.
Он взвесил пистолет с рифленой рукояткой на ладони и вместе с ним взвесил все «за» и «против». Вряд ли его отдадут под трибунал. Он выполнял распоряжения безукоризненно. Разве его вина, что эти идиоты с «Огайо» потерялись вместе со своими роботами? Должно быть, каким-то образом выдали себя врагу, провалив всю операцию. И будет ли теперь у государства время на трибуналы, это еще вопрос.
Нет, он не станет себя убивать.
Да, его страна сыграла с русскими в их национальную игру. Рулетку со смертельным исходом. И проиграла. Но жизнь продолжается. Наверняка уже нет ни правительства, ни конгресса, ни сената. Президент… если даже жив, скоро и ему придет конец. Ибо кому есть дело до болтуна, половина избирателей которого мертва, а вторая половина умирает в муках, проклиная его? Он и раньше-то немного значил. Дрессированный шимпанзе, а не лидер нации.
Но на каждый минус найдется свой плюс.
Какие возможности открывает новая ситуация? Да какие душа пожелает. В прежнем скучном мире трудно было сделать карьеру конквистадора, пирата или колонизатора. Сначала убивать, грабить, насиловать в свое удовольствие, потом остепениться и основать городок где-нибудь на Карибах или Сейшелах. Сент-Эбрахам, к примеру. Все лучше, чем получить паршивую медаль с позолотой, выкупить коттедж по ипотеке в пригороде и уйти на пенсию, треть которой сожрет очередной виток кризиса. А потом умереть от рака кожи в доме для престарелых, выброшенным на помойку, как старый хлам.
У него были другие планы.
Но всему свое время. Пока придется изображать верного присяге солдата. Прикидываться дурачком и выполнять приказы — хотя бы для того, чтоб зайти в порт и спокойно пополнить запасы. В Северной Атлантике Центр еще может выследить взбунтовавшуюся подлодку и отправить ее на дно. А дальше… Мировой океан велик — плыви куда хочешь. Такого раздолья не имели даже герои Приграничья.
Он убрал пистолет в ящик, привел себя в порядок и вернулся в командный отсек. При его появлении ребята тактично сделали вид, что ничего не произошло, и не задавали неприятных вопросов.
Через полчаса на субмарину пришел срочный приказ — в обход субординации не от командования 1-м Атлантическим флотом, а от какого-то Центра национального спасения. Но его подлинность подкреплялась всеми необходимыми кодами. Приказ требовал взять курс на Азорские острова. Ничего себе вояж… В «случае непредвиденных обстоятельств» (та еще формулировочка) местом назначения становилась передовая база в испанском порту Рота. Это могло означать и то, что их порт приписки — главная база Атлантического флота в Норфолке, штат Вирджиния, превратилась в аккуратную кучку пепла вместе с остальными пятью базами на побережье. А может, эта участь не миновала Азоры, и ничего ближе Испании не нашлось.
Еще это говорило о том, что у командования остались дела в Европе.
«Ничего, — подумал Эбрахам с мрачной иронией. — Давно хотел смотаться в Испанию».
Часть 1
ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
Но ты заперт на жизнь, снаружи.
И богами с небес
Не обнаружен…
«Где?». Группа «Шмели»Глава 1. Полночь, XXI век
Неспешной чередой тянулись дни. Медленно, будто резиновые. И каждый был неотличимо похож на предыдущий. Сплошной День сурка.
Незаметно подкрался черед отметить четыре декады с момента их заселения в убежище. Сороковины. Отметить… Разве что фломастером в календаре — обвести черным кружком: вот сколько протянули, не сдохли. Достижение.
Время шло, а убежище, выстроенное когда-то для НИИ нанотехнологий (который лишили бюджетных ассигнований и тихо прикрыли, продав здание под мебельный магазин еще до сдачи защитного сооружения в эксплуатацию), где пять тысяч совершенно посторонних человек нашли спасение сначала от ядерной, а затем от климатической катастрофы, оставалось все тем же.
Медленно проедался запас продуктов, реквизированных со склада ИЧП «Мухамедзянов». Так же собирались раз в день совещания в пункте управления, хотя после свертывания поисково-спасательной операции они стали менее напряженными. Так же в урочное время выстраивались очереди возле пунктов раздачи продуктов и питьевой воды. Правда, норма последней была чуть урезана, и суп самому уже было не сварить, да и чаю не выпить. Но с этим свыклись, а одиночные трапезы давно сменились коллективными.
Сергей Борисович Демьянов, майор в отставке, по-прежнему был фактическим начальником убежища и всю ответственность нес на своих плечах. Бывшему генералу МЧС Прохорову, за которым закрепилась должность (или титул?) коменданта, осталось только подписывание бумажек… Да тот и не жаловался. Организатором он был никаким, а за эти полтора месяца пропил и последние мозги. Поэтому его вполне устраивали вечера в подземном «кабинете» в компании с бутылкой. Его терпели — он представлял собой осколок государственной системы, а значит, мог пригодиться, если эта система еще жива и разыщет убежище. Хотя в это верилось все меньше, поэтому полезность генерала все чаще оказывалась под вопросом.
Короче, все было по-прежнему. Немного изменились только люди, их отношение к происходящему. То, что вначале казалось катастрофой, стало рутиной. Человек — упрямая скотина и в любой ситуации пытается убедить себя, что все нормально. Вот и люди притерпелись, хоть вначале считали, что после таких событий их жизнь никогда не войдет в колею. Но поди ж ты… Про панику и истерику давно забыли. Когда жизнь действительно схватит за жабры, не будешь рвать на себе волосы и посыпать пеплом плешь. На это у организма не останется энергии.
А положение их было «привычно критическим». Демьянов вспомнил, как пять дней назад бывший инженер водоканала, а ныне зам по водоснабжению с кислой миной доложил на собрании, что без капремонта скважина протянет от силы четыре месяца при самом шикарном стечении обстоятельств. Мол, какие-то уроды хорошо погрели руки при строительстве убежища, поставив на него водозаборное оборудование, наполовину выработавшее свой ресурс. И неизвестно, какой из узлов откажет раньше — насос или аппарат обеззараживания и фильтрации. А если один из них накроется, своими силами поломку не исправить. Естественно, четыре месяца — это условный срок. Случиться это могло хоть завтра.
В ответ на закономерный вопрос коменданта «Как быть в таком случае?» Демьянов выдал дежурное: когда припрет, они стройными колоннами отправятся на постоянное проживание в деревню N.
Уточнять детали он не стал. И никто, слава богу, не стал выпытывать: кто их там ждет? Как они перевезут людей, продукты, где будут брать банальный уголь с дровами для печного отопления? Где брать воду, как очищать ее? Наверно, каждый понимал, что ответа нет.
Майор был спокоен как скала. Се ля ви. Четыре месяца, значит, четыре. Для него этот срок казался таким же невообразимым, как миллион лет.
Эти дни выдались бедными на события. «И слава богу, — думал Демьянов, — хороших новостей ждать неоткуда». Происшествий было мало, и ни одно из них не выходило за рамки все той же рутины. За последнюю неделю умерли девять человек, в том числе один от лучевой болезни. Трое родились. Ни плохое питание матерей, ни врачи, привыкшие философски относиться к смерти, не смогли этим троим помешать.
