Врата Золотого Города (СИ) - Вольф Инсе

— Я не знаю, куда мне идти, — прошептала она, смотря на Карвера, и от каждой знакомой черты его лица в сердце теплело. — Я так устала.

В носу засвербело, хотя она никогда не плакала перед Карвером. Он не моргал. Совсем как мертвец. Но его взгляд все же остался взглядом ее брата — вспыльчивого обидчивого упрямца.

— Ты должна, давай. И в Тени не устают, так что не выдумывай, — между его бровей пролегла складка.

— Я же все равно мертва, — Мариан поплелась за Карвером вниз по узкой тропе между скал.

«Говори, говори, — билась в голове одна мысль, пока она смотрела в чужую спину. — Говори побольше, я почти забыла, как звучит речь».

Мелькнула мысль, что под личиной брата скрывается демон. Быть может, ледяное Отчаяние пришло за ней? Но Мариан не остановилась и не взялась за оружие, а продолжила еле-еле переставлять ноги, следуя за тем, воспоминания о ком успели затуманиться. Карвер выглядел точно так же, как в тот миг, когда огр переломал ему кости. Если это и, правда, демон, то он отлично постарался. Мариан бы даже сказала ему «спасибо». Приятно увидеть знакомое лицо, когда ты таскаешься в полном одиночестве неизвестно сколько времени — то ли месяц, то ли сотню лет.

Да и какой демон может быть ужаснее Кошмара?

— Ты не мертва, — Карвер резко повернулся к ней. — Уж поверь мне, я знаю, каково быть мертвым.

— О, неужели совсем нет плюсов?

— Помрешь и узнаешь, сестрица. Но это произойдет не в ближайшее время. Вот, — он остановился и окинул рукой развалины деревенской хибары, вросшей в скалу. — Демонов поблизости нет, тебя пока не чуют. Так хочешь отдохнуть — сделай это здесь, а не в луже демонического дерьма.

Мариан улыбнулась и осторожно ступила на скрипящий пол. Дом походил на их собственный в Лотеринге. Что играет с ней — Тень или воспоминания?

— Знаешь, — окликнула она Карвера. — Кто бы ты ни был…

Она хотела поблагодарить, но, обернувшись, увидела лишь пустую тропу и зеленоватые скалы. Мариан резко вздохнула и сжала рукоять лука.

— Спасибо, в общем, — все равно прошептала она.

Она присела на пыльную кровать, по-прежнему прижимая к груди лук. В Тени, в те моменты, когда она почти смирялась с неизбежной гибелью, взгляда на оружие хватало, чтобы продолжить бороться. Лук ей подарил Фенрис. Она знала, что он собирается преподнести, и грубоватыми намеками давала понять, что новое оружие ей нужно. Сама же давно присматривалась к лукам на рынке. Ей все казалось, что Фенрис не сможет выбрать ей подходящее оружие, он ведь мечник, как он может разбираться? Но он удивил ее. Лук подошел идеально. Прочный, удобный, мощный. Металлические украшения, изображающие когти зверя, нисколько не мешали стрельбе.

До сих пор, когда Мариан пускала очередную стрелу, песнь тетивы напоминала ей о тех редких днях в Киркволле, которые она могла бы назвать счастливыми.

«Всегда помни обо мне, когда меня не будет рядом, чтобы защитить, а будет лишь этот лук», — так он сказал, когда вручал подарок.

Произнес серьезно, как обычно. Слова звучали банально, но в Тени Мариан повторяла их про себя вновь и вновь.

«Буду вспоминать о твоем теле, дорогой, когда буду обхватывать рукоять», — о, как же она обожала дразнить его пошлыми шутками.

Собственный голос звучал в воспоминаниях так живо. Он отличался от того, что слышала Мариан, разговаривая с Карвером совсем недавно. Будто Хоук из прошлого была совершенно другим человеком. По этой причине она до сих пор не заговорила сама с собой. Даже голос призрачного Карвера звучал живее, чем ее. Со вздохом Мариан встала. Еще недавно ей казалось, что она может запросто упасть и уснуть прямо на пыльной кровати, но теперь усталость исчезла. Карвер оказался прав. До чего неожиданно это признавать! Мариан сделала усилие, заставив себя хрипло засмеяться. Откашлялась. Губы замерли в слабой улыбке.

Да и смех на прежний совсем не похож. Пусть она не мертва, но что вообще от нее осталось?

Снаружи раздался протяжный рык, и с потолка посыпалась пыль, больше похожая на мерцающий зеленью пепел. В голове Мариан пронеслись сплошные витиеватые ругательства, перемежаемые с «Кошмар» и «добрался». Но спустя секунду она сообразила, что голос принадлежит иному демону. Смесь вопля огра с ревом медведя. Гордыня. Спасибо Андрасте и Создателю за ее опыт разборок с демонами. Гордыня не просто рычал. Предсмертный хрип треклятой громадины Мариан узнала бы из тысячи звуков. Ну и кто смог его уложить? Стая демонов поменьше? Будь здесь Кошмар, земля бы давно тряслась, да и на всякую шушеру он бы не стал размениваться. Она помнила, как кинулась биться с ним, прикрывая уход Инквизитора. До сих пор не могла вспомнить, как ушла живой. Иногда она размышляла о том, что Логэйн бы справился со всей этой херней лучше. Все же он Серый Страж, дрался с Архидемоном и все такое. Рядом с предводителем пятого Мора противники Мариан блекли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Иногда у нее руки дрожали от ненависти к Инквизитору и всем тем, кто ее бросил. Тем, кто продолжил жить, а не страдал, как она. Останься Мариан с Фенрисом, ее бы ждала судьба получше. Били бы вместе работорговцев. На остальное — плевать. Какое ей дело до всего мира? Слишком долго она всех спасала. Ярость накатывала, словно приступы болезни, но отпускала. Мариан становилось стыдно. Пока она жила в Киркволле, то не щадила себя, защищая других. Нельзя было по-другому. Ни тогда, ни сейчас. Серые Стражи нуждались в новом предводителе, а Мариан должна была умереть.

Вытягивая стрелу из колчана, Мариан выбежала из укрытия и тут же увидела огонь за ближайшими валунами. Взлетев на них со скоростью белки, взбирающейся на дерево, она успела услышать лишь последние стоны демонов и увидеть догорающие останки, быстро разлетающиеся по Тени. Посреди пепла и алых искр, напоминающих звезды фейерверка, стоял высокий худой силуэт с непропорционально длинными руками. Мариан прицелилась в нового противника.

А затем пыль опала.

Мариан увидела знакомое облачение и тяжелые наплечники. Посреди тускло-зеленоватой Тени сверкнули переплетением вен прожилки лириума на коже и броне. Руки Мариан дрогнули, и стрела вырвалась из пальцев, словно юркая мышь. Полетела со свистом прямиком в монстра.

Корифей поймал ее одной рукой. Медленно повернулся и разломил надвое, бросив обломки в сторону. Он смотрел прямо на Мариан. В его взгляде явственно читалось: он сломает ее точно так же.

Ох, Андрасте. Чего ей не сиделось в том доме? На бегу выхватывая стрелу, Мариан бросилась прочь. Что здесь делает Корифей? Она помнила, как сражалась с ним в Виммаркских горах. Она всегда бросалась в бой без раздумий, но после того сражения не понимала, как ей хватило дурости и храбрости напасть на Корифея. Тогда она чуть не потеряла Бетани, Авелин и Фенриса. Победа над драконом в Костяной Яме заставила ее переоценить свои силы. Корифей, даже ослабленный тысячелетним заключением, чуть не оставил от нее такой же пепел, как от демонов на плато.

Какое же дерьмо.

Он вообще ее преследует? Хорошо было бы наткнуться на демонов посильнее и заставить Корифея отвлечься. Только вот надолго демонов все равно не хватит. Мариан быстро обернулась, и тут же повалилась на землю. Ей показалось, что ее сбило с ног толстое бревно. Она не сомневалась, что упала не из-за дерева или камня, а из-за очередного мерзкого заклинания. Иногда магия приводила в ярость одним своим существованием.

— Привет, Корифей! — она перевернулась на спину, тут же смыкая пальцы на луке и подтаскивая его к себе. — У-ух, выглядишь не очень, даже хуже, чем в прошлый раз, хотя казалось бы, это невозможно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Жалкое насекомое, как ты только выживала здесь столько времени? — тень Корифея легла на нее, словно запирая в клетку.

Мариан пыталась не показывать, что руки задрожали еще больше.

— Столько это… сколько?

Корифей скривил лицо больше в гримасе презрения, но еще Мариан показалось, что она увидела в дернувшихся мышцах дерганое раздражение, словно от болезненного спазма.

Взгляд притянула обугленная дыра на нагруднике. От нее веяло чем-то слишком чужеродным, даже здесь. И мурашки по спине бегали. Такие же ощущения Мариан испытывала в мире живых, когда смотрела на Брешь и здесь, когда долго всматривалась в просторы Тени.