Планета Эстей - StEll Ir

Мальгрим предельно разлучил обычно тесно соседствующие сферы и поцеловал Нинет в раковинку. Капелька вмиг пролилась ручейком, а створки раковинки, затрепетав, смешались в поцелуе с губами магистра. Нинет застонала, прикрыла глаза и почти в тот же миг стремительно и легко унеслась в небеса.

Она вскоре вернулась, обнаружив себя уже предметом куафер-забот виртуоза магистра. Руки искуснейшего оказались истинно искусны до невероятного: Нинет только чуть постанывала, временами совсем забывая себя. Нанеся тон-крема на слегка приутихший ландшафт, магистр мягко втёр их тёплой ладонью, вынужденно сочетая парфюм со встревоженным поверхностным соком безвестных глубин. Нинет глубоко и неровно дышала, но волнение её более не служило помехой процессу. Расправив волны огненного цвета волос в стороны, магистр золотым гребнем стал проводить по ним, и волны начали таять на глазах: волоски становились всё более прозрачными и, в конце концов, просто исчезали в приглаживании волшебных зубцов. Сначала исчезла маленькая полянка при животике Нинет, потом пропали две пушистых дорожки, сбегавшие по краям её раковинки, обнажилась крошечная розовая глория между двух сфер.

– Ну вот, пожалуй, и всё!.. – магистр критически осмотрел творение рук своих и задумчиво провёл по дутым розовым губкам кистью-пуховкой. Нинет прогнулась вся в спинке и подалась попкой вверх. – Да? – магистр озадаченно нахмурился. – А если вот так?

Кисточка-пуховка коснулась глубин и прошла, вбирая вновь заструившийся ручеёк, по всей расщелинке. Раковинка чуть не охватила в порыве беличий хвостик пуховки, едва успевший выскользнуть из судорожно сжавшихся створок, которые, впрочем, тут же раскрылись призывно и умоляюще вновь. Магистр повторил дразнящее движение несколько раз. Раковинка дышала и билась, когда несчастный вымокший беличий хвостик был заменён на мягкий пуф, вмиг охвативший всё встревоженное пространство замирающей в поднебесной эйфории Нинет. Она вскрикнула лишь негромко, когда ладонь магистра, крепко укачивая через нежный пуф её сокровище, принесла ей ещё одно небольшое освобождение от земного притяжения…

Напоследок Мальгрим поцеловал освежённый розово-алый бутон губ Нинет и произнёс:

– Всё готово, сударыня! Прошу ознакомиться с вашей нежной принадлежностью в том виде, с которым вы не встречались с раннего детства. Вам, уверен, понравится ваше новое состояние. Особенно в первые несколько дней оно несёт явную и волнующую лёгкость!

Нинет, с видимым огорчением от скоротечности столь волнительной процедуры, выпрямилась и, не опуская подобранного платья, подошла к большому овальному зеркалу, стоявшему в центре залы. Немного выпятив вперёд свой теперь оголённый лобок, она с интересом и удивлением рассматривала отражение в серебряном зеркале.

– Я бы на вашем месте ей всё-таки вдул! – заметил, выходя из глубокого раздумья, Лэмисон.

Нинет тут же бросила вниз юбки, чуть вспыхнула и показала ему язык.

– Не обращайте внимания, прошу вас! – засмеялся Мальгрим. – Неучтивость продвинутой относительно своего времени молодёжи традиционна и, поверьте мне, носит повсеместный и всевременной характер. Итак, обворожительная моя, мы готовы. Нам – в путь.

Нинет не удержалась и ещё раз взглянула, приподняв краешек платья перед зеркалом, на своё, ставшее до смешного детским, сокровище.

– А как же принцесса!? – обожгла её вдруг жуткая догадка.

– Что принцесса, мой ангел? – спросил Мальгрим, вместе с Нинет не упустивший возможности ещё раз полюбоваться на плоды своего творчества.

– Принцесса не знает ведь о модах того пространства и времени!

– Не думаю, что это каким-то образом может помешать совершеннейшей из принцесс. На один из дней рожденья мы с братом преподнесли предмету нашей общей страсти в подарок способность являться в виде, всегда приличествующем случаю. Впрочем, даже если это не сработает, то мы всё же не предупредим принцессу. Ни за что! И это будет наша первая каверза, раз уж мы оказались с тобой в роли придворных заговорщиков.

– Мальгрим, я тебя люблю! – подпрыгнула в восторге Нинет и поцеловала Мальгрима в колючую щёку.

Волшебный мир принцессы

В небольшой комнате полутьмы магистр Марлаграм, находясь в центре пентаграммы, расположенной в виде блуждающих огней на тёмном зеркале пола, что-то вычерчивал и приводил в ведомый ему одному лишь порядок. Принцесса Мелисента и Элис стояли в углу и, в ожидании окончания приготовлений к путешествию, увлечённо и с оживлением перешёптывались.

(– …Ах, Элис, но ведь об этом не позволительно рассказывать никому! – говорила принцесса Мелисента, прыская в кулачок и видимо смущаясь.

– Ваше высочество, но ведь вы знаете, что во всём дворце не найти существа более скромного в отношении чужих тайн, чем я! Расскажите, пожалуйста, как произошло это! Клянусь вам, что, из одной уже только любви к вам, я не смогу поделиться вашей тайной даже с любимой кошкой!

– Элис, милая, вы настойчивы до неприличия! Да-да, не вспыхивайте так, это и впрямь возмутительно с вашей стороны – столь ужасно пытать меня! Ну, да ладно, я соглашаюсь, так как вынуждена признать, что вы столь же до очарования милы, сколь до невозможного любопытны! Я вам всё расскажу, тем скорее, что наш уважаемый Марлаграм, видимо, решил томить нас в этой тёмной каморке целую вечность. Только уж будьте всё ж милосердны – не сбивайте меня в самых пикантных местах!

– Ни в коем случае, моя принцесса! – горячо шепнула в нетерпении на ушко принцессе Элис, и ладошка её с неожиданным проворством скользнула в одной ей ведомую лазейку в платьях принцессы.)

– Мы («Ах, Элис!». Пальчики уютно расположились на животике принцессы и затихли…) спустились по наполненной непонятными звуками и непривычными нам формами улице к зелёному парку. Поверь мне, Элис, тот парк был гораздо больше нашего королевского парка и очень необычен всем. В нем, как и во всём том мире, было очень много света и людей. На каждой террасе нам обязательно попадался одиноко бредущий путник или девушка с маленьким детским экипажем. (Почти не тревожа, пальчики опускались ниже на мягкую полянку под животиком…) Главные дорожки парка были шириной с Бэкшимгерский тракт, а малых тропинок было больше, наверное, чем в нашем лесу. Будь я одна – ни за что не отважилась бы свернуть с самой главной дорожки уже из одного опасения тут же заблудиться. А в одном месте там рычали такие огромные и непонятные чудовища, что мне страшно вспомнить о них до сих пор! Их зовут «аттракционы». (Чуть понежась на мягкой полянке, пальчики фрейлины скользнули под укромный покров, а губки Элис прикоснулись к ушку принцессы. Принцесса чуть вздрогнула и продолжала…) От одного названия мурашки по спине, ну да я тебе про них потом расскажу. (Ладошка Элис нащупала плотно сжатый бутон принцессы и нежно заключила его в объятия. Принцесса вздохнула и взволнованно переступила ножками…)

А он чувствовал себя в этом огромном солнечном парке вполне естественно и спокойно. Его зовут Сам… Какое странное, необыкновенное имя, не так ли? («Он волшебник?», ладошка Элис судорожно сжалась. Бутон принцессы приоткрылся и пальчик нашёл ложбинку. Принцесса Мелисента прикрыла глаза и слова её стали протяжённей и тише…) Возможно… скорей всего… Во всяком случае, он очень много раз напоминал мне наших чародеев. Но искусство его столь необычно для моего понимания, что часто я чувствовала лёгкую растерянность. С одной стороны мне казалось, что какое-либо его умение превосходит очень и очень в сложности своей все умения любых наших магов. Но с другой стороны тут же присутствовало чувство, что это его умение какое-то не совсем настоящее, будто совсем детское, и что оно не вызвало бы толики уважения и у самого обычного из наших магистров. Впрочем, я так и не успела, как следует, разобраться ни в его занятиях, ни мало-мальски в устройстве того непостижимого мира.

Любовь захлестнула нас с головой… (Пальчик Элис, заигрывая, подвернулся под бусинку, а вся ладошка удобней разместилась между ослабевших вдруг ножек. Первые росинки выпали на ставшую горячей ладошку, когда принцесса искала в себе силы рассказывать дальше…) Мы свернули в одну из боковых аллей, потом ступили на одну тропинку, на другую, на третью. А потом тропинки закружили нас и вывели на крошечную полянку с фонтаном. Здесь он и поцеловал меня в первый раз…

Мягкий знак внимания, столь привычный в нашем обиходе, в его исполнении показался мне чем-то невероятным и сотрясающим. Словно молния пронзила меня насквозь, всё существо моё задрожало и коленки подкосились. Он подхватил меня, уже стремительно падающую, и, мне показалось, увлёк в полёт!.. (Принцесса стала тихонько задыхаться в объятиях Элис, пальчик уже трепетал как иступлённый, а свободная ладошка фрейлины нежно сжимала, будто пробуя на мягкость, маленький холмик груди принцессы…) Чувства нарастали столь стремительно, что я перестала отдавать отчёт себе о происходящем со мной! Он расстегнул верхнюю пуговку моего платья, начинавшую казалось душить меня, а мне увиделось уже, что исчезает и всё моё одеяние, оставляя меня обнажённою полностью…