Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Верю, что русские читатели, особенно молодые и неосведомлённые, узнают о борьбе против апартеида и это поможет им глубже понять выдающийся вклад вашей страны в ту далёкую, но гигантскую борьбу. Пусть же на этой основе укрепляются отношения между нашими двумя странами и народами.

Пролог. Глядя через плечо

Начало 1990 года. Возвращение в Южную Африку

В конце 1989 года в шумном аэропорту одного из средиземноморских городов я сел на самолёт, выполнявший международный рейс в Йоханнесбург. После 27 лет (более половины жизни), проведённых в изгнании, я возвращался домой.

Мне было чуть больше 50 лет, но я выглядел старше. Дело было не в том, что прошедшие годы оказались для меня недобрыми. Меня старил мой грим. Я выглядел как бизнесмен, возможно, как бизнесмен греческий или итальянский. Волосы были покрашены в чёрный цвет, хорошо сшитый костюм и соответствующий портфель. С годами я прибавил в весе, достигнув почти 90 килограммов, о которых мечталось в детстве (но, к сожалению, не роста 1 метр 80 сантиметров). Волосы у меня начали редеть на макушке и я подчеркнул процесс облысения, высоко подбривая их сзади. Я отрастил усы и подстриг свои слишком приметные брови.

«После того, как ты изменил внешность, ты должен замедлить движения». Это был последний совет Элеоноры, когда я отправлялся из лондонского аэропорта Хитроу на первом этапе моего путешествия, ещё находясь в своем обычном обличии. «Запомни, на следующей остановке ты должен превратиться в 60-летнего человека».

Моя жена Элеонора жила в Лондоне с нашими двумя сыновьями, пока я работал на Африканский национальный конгресс (АНК) в его штаб-квартире в Лусаке. Поскольку Элеонора сама имела опыт подпольной деятельности, она хорошо понимала, с каким риском мне предстоит столкнуться. Мы быстро обнялись, чтобы не привлекать к себе внимание окружающих. Мы совершенно не представляли, когда нам вновь доведётся встретиться, и пытались скрыть друг от друга своё волнение.

Путешествие моё началось за несколько месяцев до этого в Лусаке, в небольшом офисе Оливера Тамбо — тогдашнего президента АНК.

Штаб-квартира организации размещалась в тесном одноэтажном здании в центральной части замбийской столицы. Тамбо сидел за большим столом, аккуратно уставленным стопками документов и папок. Его кабинет был заполнен фотографиями, дипломами и сувенирами, подаренными ему за три десятилетия поездок по миру.

Тамбо вносил поправки в какой-то документ. Его сосредоточенность впечатляла, писал ли он или слушал. Его погружённость в документ позволила мне, не выглядя неуважительно, рассмотреть знакомые черты лица, седые бакенбарды и характерные усы. Его щёки в соответствии с традициями клана Мпондо[1] были с обеих стороны прочёркнуты несколькими вертикальными линиями шрамов, которые наносятся на кожу ещё в детстве и которые, как считается, придают человеку силу. Он был аскетом, жил очень скромно, и рубашка в стиле одного из африканских племён была единственной его уступкой какой-либо изощрённости.

Он поднял глаза и тепло, почти по-отечески поприветствовал меня. Мы пожали руки и обменялись любезностями. Поскольку я думал, что он вызвал меня, чтобы узнать о ходе подготовки документа, который я готовил для него, то начал излагать ему состояние дел.

— Нет, нет, разговор не об этом, — негромко сказал он.

Глаза у него беспокойно задвигались, что было его характерной манерой, когда он хотел сказать что-то особенно важное и срочное, но не находил подходящих слов. После длинной паузы он провёл пальцем окружность в воздухе, давая понять, как это всегда бывало в случаях, когда разговор имел конфиденциальный характер, что нас, возможно, подслушивают.

Он написал на чистом листе бумаги «Операция Вула» и поднял глаза на меня. Затем он написал «подпольная группа руководителей дома». Он несколько раз подчеркнул слово «дома»[2]. («Вула» на языке зулу означает «открыть» и является сокращением от слова «вулиндлела» или «открыть дорогу». Именно это было полным названием операции).

Постукивая пальцами по листу бумаги, он продолжил вслух: «Группа людей уже на месте, они уже успешно работают. Сообщение, которое мы получили от… — и он написал «Манделы» (который по-прежнему был в тюрьме), — пришло по их каналам связи». Он посмотрел на меня: «Они просят прислать Вас».

Я ждал этого момента. В течение ряда лет мы стремились укрепить наши подпольные структуры и расширить вооруженную борьбу против мощного и умелого противника. Мы часто говорили друг другу, что нам не хватает внутри страны членов высшего руководства, связанных с нарастающим массовым движением и способных принимать решения на месте. Хотя возможность переговоров с правительством Претории увеличивалась, но общее ощущение шансов на продвижение в этом направлении было неопределённым, и АНК оставался запрещённой организацией. С усилением народного движения протеста большинство наших активистов говорили, что теперь укрепление подпольного руководства необходимо больше, чем когда бы то ни было.

Тамбо хотел дать мне время подумать. Но я заявил, что готов. Тем не менее я должен был согласиться с тем, что мне нужно сначала привести в порядок текущие дела. Тамбо был обрадован моим ответом и тепло обнял меня. Это был незабываемый момент.

Незадолго до этого, в ходе тяжелейшей поездки по ряду африканских стран, где он информировал их правительства о возможных переговорах и тех предварительных условиях, которые должен будет выполнить режим Претории, он перенёс инсульт…

Из лондонского аэропорта Хитроу я вылетел в одну из европейских стран, встретился в надёжном месте с друзьями и с их помощью изменил свою внешность. Из южноафриканского беженца, лица без гражданства с выданным МВД Великобритании документом ООН, я превратился в респектабельного обладателя паспорта одной из стран Европейского Сообщества.

И по сегодняшний день те, кто помогал мне, предпочитают оставаться в неизвестности. Они наблюдали за мной из укромного места, пока я проходил паспортный контроль.

Наконец самолёт взлетел. Это был беспосадочный полёт. Мы должны были приземлиться в йоханнесбургском аэропорту Ян Сматс на следующее утро. Я откинулся в кресле, высоко над африканским континентом, убаюкиваемый шумом двигателей и болтовней пассажиров. Я сумел неплохо отдохнуть за ночь и, благодаря гостеприимству понимающей стюардессы, «заначить» две миниатюрных бутылочки виски. Я не претендую на звание «человека со стальными нервами» и давно обнаружил, что в особых случаях 100 граммов алкоголя приводят меня в нужное (без перебора) состояние. Моё предстоящее прибытие в аэропорт Ян Сматс несомненно было одним из этих случаев.