Речь через завесу. Стихи - Андрей Цыганов

Полночь

Мне сводит суставыОт боли в душе.В теле кровь застываетОт шага во тьме.Все во мне затаилось,Не пришел еще час,Когда полночь коснетсяЗвезд неистовых глаз.

Бой часов монотонныйОбращает все в прах.И безудержный, томныйПросыпается в снахМой порыв безмятежный,Мой неистовый смех,Моей жизни безумнойМимолетный пробег.

Унеси меня, ветер, подальше…

Унеси меня, ветер, подальше —Подними, освежи, ободри!Не выносит душа моя фальши,Не выносит она грубой лжи.

Облака, дайте вас расцелую!И позвольте у вас погостить.Я душой своей вечно кочую,Но не знаю еще, как мне жить.

Строки о моем Париже

В Париже декабрь. Совсем промок.Не то, чтобы прослезился, но от души сжался в комок,присел в кафе и в город вжился.Кто тебя только ни воспевал, вот теперь я, в своем лице,вложился в строки, которые вьются вдоль улиц и Сены,и пропадают в ее конце.Что-то осталось тут, чего-то не стало.Я достиг всего, что желал – оказалось мало.Здесь прошлое есть даже у меня,и теперь мне с тобой всегда начинать не с нуля.Впрочем, тебе-то что? Ты помнишь шаги короля.Цивилизация закругляется там,где возникают туристы и все блага.Танцуют различные твисты,но новое не возникнет наверняка.В беспросветном своем одиночествесмотрю на собор из кафе на улице.Irish Coffee, множество облаков и чудится,познаешь вселеннуюповерх горгулий и их голов.Вместо невозможного «эгалите» здесь происходит драма.Циркачка крутит свои фуэте бедрами у Нотр-Дама.Здесь, как и везде, лоск соседствует с гнилью,добро со злом, сказка с былью.Сена волнуется раз: остановись – смотри.Волны шипят на Монпарнас, на мосту фигура замри.Сена волнуется два: на носках кругом повернись.И отстуком каблука – время остановись.

Апокалипсис

Вот он грядущий Наполеон.До воплощенья верста.Он не откажется сесть на трон,И от царя перста.

Вот кузнецы, под волчий вой,С задором куют мечи.Шагом чеканным по мостовойШествуют палачи.

Семь кругов ада – семь небес.Небо с землей на стык.Что потерял ты в этом краю,Что ты в нем постиг?

Ветер гуляет, мрак везде.Только слеза чиста.Прощение исчерпано. На крестеВысохла кровь Христа.

Взгляд сквозь облака…

взгляд сквозь облака.расстегнут ворот.пересохли губы.грудь хрипит.

за спинойпокинутый мной город.под обрывомречка вдоль бежит.прощебечет тихо о печали,что укрылась от усталых глаз.плотик мойот берега отчалил,да к другому вовсе не причалил,да паромщик оказался чалый…мне Харон в нем кажется подчас.

в переправелихолетья бурявесточкой, как ласточкой порхнёт,по душе пройдет акупунктуройи меня к ответу призовет.

призовёт ли?приведет ли силой?или сам приду хромой туда,с перепитой мордой и плаксивойумолять прощенья у суда.

вот стою.читайте мою книгу.все, что смог запомнить – записал.счет простой.куда бы сдать веригу?до каких небес за жизнь достал?

ласковое небо синевоюзаслоняет звезды на свету.я люблю вселеннуюлюбовью,от которой канут в темноту.

от которой просыпаться трудно,за которой пыль и небытие.это жизньдарующих нескудно.к ней иду – она идет ко мне.

Сейчас

изродилось ли или застылочто-то важное в диком краю.черной тенью, крадущейся с тыла,ищет кто-то добычу свою.

видел я часть крушения и бури,видел веру в глазах у людей.жаль, но, кажется, нас обманули,извратили основы идей.

нет, конечно, жизнь очень приглядна,время лучшее вышло на нас.и сортир с подогревом, и ванна,даже есть телевизор и газ.

даже, если совсем присмотреться,можно жить, как хомяк в закромах.есть во что поприличней одеться,интернет есть в неброских домах.

и брюзжать разрешают привольно,даже хаять и матом на власть.так с чего мне безудержно больно,и откуда тоска вдруг взялась?

почему у несчастной Россиинет приюта для многих сынов,правды нет, есть уродов засилье,и хватает с лихвой кандалов?

нет, здесь что-то такое набито,на кости образуя мозоль,сколько было напрасно убито,и людей рассыпают как соль.

сколько душ погубили за правду.где та правда? – ответьте теперь.невместимо оно, непонятно,как вернуть эшелоны потерь.

нет, не праведны и не злодеи,но откуда-то выросла в нас:нелюбовь и вражда к иудеям,и хребет надорвавший Кавказ.

ведь откуда-то взялись холуи,неужели безродные псы?или сами вождям присягнули?есть же матери их и отцы.

так куда просмотрели в запалеи считаем проценты потерь?да, конечно: «ведь мы же не знали…».ну, зато осознали теперь.

ох, боюсь, нас страна смелет в крохи,изрыгнет из своих жерновови взнуздает для новой эпохина кругу искупленья грехов.

Ото сна ко сну…

Ото сна ко сну,От весны в веснуЯ душой своейПо земле брожу.

От зимы к зиме,От весны в веснуВ непонятном снеЯ кого-то жду.

И из года в годОт весны в веснуМой протяжный крикБьется в тишину.

Из Венеции…

иди под дождь плясать на карнавалв объятия масок, падчериц и весел,и тот, кто в эту воду камень бросил,давно уже к иным брегам пристал.так вечер перезвоном бьет салют,как мы плетемся вдоль старинных судеб,и никогда таким уже не будеттот плеск весла, которым призовуткуда-то вдаль под старую обитель,где жил и я, и ангел мой хранитель,и эта соль морская у глазницсошла с меня, как тень чужих ресниц.

Средь лабиринтов одиночества…

средь лабиринтов одиночества,бродя из залов в кабинеты,ища ее любви высочества,смотрю на прошлого портреты.

на них все образы не гибки.от части жизни веет смрадом.мои грехи, мои ошибки,в крови блуждающие ядом.

мои друзья – мое спасение.моя душа – мое призвание.и одиночество рассеяннос ухмылкой за плечами рядом.

так соткан мир, так соткан я.так клетка дышит мирозданием,когда копирует себяи служит боли оправданием.

кровь приливает, бьет в висок,взгляд затуманен бледно-полый,как в свет приходишь одинок,так на одре уходишь голый.

Все до капли выстрадав…

Все до капли выстрадав,Истину познав,Выкрикну неистово,Приготовясь к выстрелу.Б-г мой милосердный,Как я был неправ!

Разговор с осенью

Долго, свет мой, что есть силы,ты крадешься по стене.Воск на небе из периныоблаков в моем окне.В этом маленьком квадратесерой дымки неба край,виден парк, скамья, ограда —осень, крики птичьих стай.

– Осень, осень… – Плачешь? – Плачу.– Это, друг мой, не впервой.Доброта всегда в раздачу,оскудеешь – и домой.Все отдал и будь счастливый,лишь котомка на плечах.– Осень, осень… – Здравствуй, милый,листопад мой весь исчах.

За плечами все дороги,семь смертей танцуют джигу.Где же лампа, из которойизвлекать пропойцу джина.Пусть колдует жизнь инуюи поправит чуть мозги,Чтоб один не плелся дуреньв бесконечности изгиб.

Осень, осень, вечно осень,место лобное, помост.Здесь какой-то пьяный зодчийсоблюдал Имперский ГОСТ.А у смерти нет ни веры,нет ни разницы, ни риз.У ограды только вербы,все равно: и верх, и низ.

Поле, поле, посередкекрест, кострище или дыба.Нестерпимо в лихорадкебьется человек, как рыба.Груз тяжелый, сбыться корнемсущества. Твоя награда:осень, осень, обескровленпарк, чугунная ограда.

Скульптура из гипса…

скульптура из гипса.еще не застыла.еще изменению подвластнаи все же,уже выделяется образ из ила:лицо, четкий стан и рельеф белой кожи.

пока есть минуты,и поиск не кончен,из пальцев, меняя творенье свое —мечту,для которой рожденный был зодчий,еще не познавший глубины ее.

ваятель из мрамораили из слова,художник незримого на рубежах.от ткани души отделяются сноваслова из наброскови счастье в слезах.

О Родине

ох, страна моя, стонет нервная,матерится и пьет без продыха.больше теща, чем мать, наверное.тут ни легкости нет, ни отдыха.

тут история страхом бледнаяне выходит никак иначе.но душа, воплотившись, бедная,может стать под конец богаче.

и, бывает, свет с тьмой здесь сходится,хоть глаза закрывай повязкой,и такое в раздольях водится,что и страшной не скажешь сказкой.

но какой же простор бескрайний,и полями туман клубится…пришлым тут не осилить тайны,можно только, увы, родиться.

Колесо