Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений - Кирилл Померанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«За половину жизнь перевалила…»
За половину жизнь перевалилаИ выдохшейся странницей бредёт.Но, что прошло, не стало сердцу мило,И не милее то, что настаёт.
А та мечта, что не сумела сбытьсяИ навсегда осталась только сном,Сияет, как огни из окон «Ритца»В глухую ночь на площади Вандом.
1950-е«И всё-таки я верю в чудо…»
И всё-таки я верю в чудо.И всё-таки я чуда жду:Из ничего, из ниоткуда,На счастье или на беду —Уж я не знаю, как случится,Да и не всё ли мне равно —Ворвётся глупая жар-птицаВ моё мансардное окно.И с ней — созвездий миллиарды,Сорвавшись, хлынут напролом,И рухнет вся моя мансардаС её мансардным барахлом.
Иль проще: подводя итогиКалейдоскопу бед и лет,Слетит ли как-нибудь с дорогиВзбесившийся мотоциклет,И канут в бездну ледянуюНадежды, радости, печаль…
А окровавленную стальСвезут на свалку городскую.
«И ты когда-то в ужасе спросил…»
И ты когда-то в ужасе спросилО смысле, о бессмыслице, о Боге.Осенний день блаженно моросил,Кружились листья на большой дороге…
Как листья, осыпаются годаИ кружатся в огне воспоминанья.И ночь ложится — нежно, как всегда,Сквозь сумрак негасимого сознанья.
«Как будто на белой упавшей звезде…»
Как будто на белой упавшей звезде,Зелёная ёлка стоит на кресте.
Весёлые свечи на ёлке горят,И звёзды цветные развешаны в ряд.
Закрой же глаза и открой их потом —И станет зелёная ёлка крестом,
Огромным крестом в мировой пустоте,И розы венком расцветут на кресте.
«Как звёздные тени, ложатся…»
Как звёздные тени, ложатсяОсенние листья в саду.И мне начинает казаться,Что сам я по звёздам иду.
И звёзды горят под ногами,Как будто сквозь холод и злоОсеннее тихое пламяНа скорбную землю сошло.
«Как много прожито, как мало пережито…»
Как много прожито, как мало пережито…Жизнь тянется, как в церкви лития.И кажется, что вот уже раскрытыДержавные врата небытия.
И имена когда-то дорогиеМы повторяем, словно в полусне —Как будто снова в юности, в России,В несущей нас над пропастью ладье.
«Как отвратительно стареть…»
Как отвратительно старетьТак невпопад, так неумело,И, сгорбившись, у печки гретьСвоё слабеющее тело.
И всё же верить и любить,Как будто молодость всё длится,И ничего не позабыть,И ничему не научиться.
1956«Как унизительно убоги…»
Как унизительно убогиВсе наши склоки и дела,И смехотворны эти тогиВершителей добра и зла.
Но перед царственным закатомСмиренно голову склоним:Нет правых. Все мы виноваты,Все миром мазаны одним.
«Какая нежность в утреннем тепле…»
Какая нежность в утреннем тепле,В ещё не поднимавшемся тумане.Как в голубой, чуть розоватой мглеПричудливы бесформенные зданья.
А я твержу ненужные словаО смысле, о бессмыслице, о страхе,И кружится невольно голова,Под топором лежащая на плахе.
Апрель 1949«Каникулы, солнце, Савойя…»
Каникулы, солнце, Савойя…Шагаю, цветок теребя.Но что же мне делать с собою,Куда убежать от себя?Укрыться от собственной тени,Что вместе со мною пришла,Закрыла луга и селенья,На самое небо легла?!
«Когда-нибудь — о, я уверен в этом!..»
Когда-нибудь — о, я уверен в этом! —В глухую ночь открою я окноИ вдруг увижу: серебристым светомДо горизонта всё освещено.
Как будто в тишине природы спящейНездешний занимается рассвет.И это будет не от звёзд сходящий,Но к звёздам поднимающийся свет.
«Когда с годами выучимся мы…»
Когда с годами выучимся мыСтареть и ничему не удивляться,И знать, что от сумы и от тюрьмыНикто из нас не вправе отрекаться.
Что все мы жалкие слепые бедняки,Развратники, растратчики и воры,Растратившие жизнь на пустяки,На ничего не стоящие споры, —
Тогда, быть может, в ледяном поту,В отчаянье, не знающем названья,Сквозь эту глухоту и немотуСверкнёт и нам последнее сиянье —Звезда, сорвавшаяся в пустоту.
«Когда цветут парижские каштаны…»
Когда цветут парижские каштаныНад головой влюблённых и зевак,Мне кажется — блаженная нирванаСошла на мир сквозь повседневный мрак.
И царствует святое безразличьеНад поясом научной мерзлоты.Какой восторг! Какое сверхвеличье!О, человек, когда б ты знал, КТО ты!
«Конечно, умирать не хочется…»
Конечно, умирать не хочется,Конечно, надоело жить…Но час придёт и не отсрочится —Свечу придётся потушить.
И вот предстанет жизнь прошедшая:Земная радость и печаль…О, юность, юность сумасшедшая,Тебя одну мне будет жаль.
«Кто вызвал в этот мир меня…»
Кто вызвал в этот мир меняИз пустоты небытияИ бросил в нищету и холод,И смысл в страдании нашёл?Я видел всё, я всё прошёл:Надеялся, когда был молод,Потом надеяться устал,Потом и верить перестал.О, страшный мир! Так, леденея,Года последние бегут.Так листья осенью желтеютИ, с веток падая, гниют.
«Ложится вечер в нежности неясной…»
М.Л.
Ложится вечер в нежности неясной,Двоится память в сумерках времён.И Божий мир, по-новому прекрасный,Как будто заново был сотворён.
И нет уже ни радости, ни горя,Прозрачный опускается покойНа землю, на утихнувшее море,На память о тебе, на облик твой.
«Любая чушь, любое приключенье…»
Любая чушь, любое приключеньеПод старость представляются сложней.Всё хочется добраться до корней,Найти всему своё предназначенье.
Но только на предельной высоте —В блаженнейшем из снов, в святом смиренье —Все вопрошенья, все недоуменьяВ божественной сольются простоте.
«Люблю перекрёсточный веер…»
Люблю перекрёсточный веерШтурмующих дали дорог —Дорог, уходящих на север,На запад, на юг, на восток.
Люблю их графически строгий,Ритмически песенный лад:Дороги, повсюду дороги,Дороги вперёд и назад.
Дороги в безвестье, в не знаю,Дороги, как линии рук…Давай, я тебе погадаю,Мой воображаемый друг.
Давай, мы с тобой помечтаем,Давай, мы с тобой улетим.В Италию. Хочешь в Италию?В Неаполь, в Милан или в Рим?
Давай, превратимся в движенье,В поэзию, в солнечный блик:Ведь ты — моё воображенье.А я — твой послушный двойник.
Люблю, приближаясь к итогам,Под жизни стихающий шумВ вечернюю мглу по дорогамБездумно лететь наобум.
«Меня уж нет. Меня не существует…»
