Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений - Кирилл Померанцев

«Всё, как прежде, — Россия, Америка…»

Всё, как прежде, — Россия, Америка…Будет или не будет война?Тишина. Вдоль Лазурного берегаШелестит, рассыпаясь, волна.

Всё, как прежде. Ничто не меняется:Тот же звёздный спускается мрак.Человек умирать собирается,А посмотришь — и выжил чудак.

«Всё это было, было, было…»

«Всё это было, было, было»,И это всё прошло, прошло.И даже память позабылаТех дней бессмысленное зло.

Так жизнь пройдёт — и не заметишь,Но за последнею чертойНе то ужасно, что там встретишь,А то, что принесёшь с собой.

«Взошла луна. В сиянии ночном…»

Взошла луна. В сиянии ночномБезмолвна необъятность океана,Как будто благодатная нирванаСошла на мир с его ненужным злом,

Как будто мир блаженно почивает,Не ведая, что сам в себе таит.Так человек: он — то, что он скрывает,О чём он никогда не говорит.

«Войди, как, бывало, входила…»

Войди, как, бывало, входила,Взгляни, как умела смотреть.Неважно, что жизнь не простилаИ не научила стареть.

Неважно, что те же страницыЛежат между мной и тобой, —Уедем, бежим за границу,Уйдём в океанский прибой.

И там превратимся в круженье,В поэзию, в солнечный блик:Ведь ты — моё воображенье,А я — твой послушный двойник.

«Вспоминаю о том, чего не было…»

Вспоминаю о том, чего не было:Как когда-то я ездил в Москву,Там встречал Мандельштама и Белого,Вместе с ними смотрелся в Неву.

Осип что-то бубнил про Боэция,Чем-то был недоволен Андрей,А в Неве отражалась ВенецияВензелями своих фонарей.

Проплывали виденья гондолами:Петербург, Петроград, Ленинград…Чувства маялись, разум безмолвствовал,Принимая имперский парад.

А потом мы с тобою уехали,Как мне кажется, в Катманду.Небо полнилось звёздными вехами,Гималаями в снежном чаду.

«Несказанное, синее, нежное…» —То, чего я не знал никогда.За бедой торопилась бедаВ пустоте бытия неизбежного.

«Выхожу из дома: гул автомобилей…»

Выхожу из дома: гул автомобилей,Стёкла магазинов, вывески, огни…Мы когда-то тоже рысаками были,Пили и любили. Прожигали дни.

Мы когда-то тоже…Но не всё равно ли,Где и что мы пили, как любили мы?Были да уплыли — от своей же доли,От родных метелей северной зимы.

«Горный вечер робко пробивался…»

Горный вечер робко пробивался…Нам уже пора спускаться вниз:От реки густой туман поднялсяИ в прозрачном воздухе повис.

Тихо всё. Среди снегов застывших,Слышишь, точно листья шелестят:Это души никогда не жившихС душами умерших говорят.

«Горячий ветер листья сушит…»

Горячий ветер листья сушит,Проносит пыль по мостовой.В мясных торжественные тушиСверкают жирной белизной.

А мы с тобой бредём неспешно,Толкуем о добре и зле —На этой маленькой и грешной,Очаровательной Земле.

«Да, иногда стихи мне удавались…»

Народу русскому: я Скорбный Ангел Мщенья.

М.Волошин

Да, иногда стихи мне удавались,Но, к сожаленью, только иногда:Из-под пера ватагой вырывалисьСлова и звёзды, рифмы и года.

И проносились головокруженьемПо всем мечтам и всем воображеньям,По Риму, по Парижу, по Москве,Чтобы застыть в слепящей синеве.

А день-то, день! — сплошное вдохновенье:Перемешались звёзды и слова.И надо всем, как Скорбный Ангел Мщенья,Монблан в снегах, как в ризах Божества!

«Да, конечно, Шекспир и Бетховен…»

Да, конечно, Шекспир и Бетховен,Пирамиды, Миланский собор.Да, конечно, наш мир баснословен,Нежен сумрак сиреневых гор…

Тихо плещется мутная Сена,Шелестит под мостами водаПод осенние скрипки Верлена,Под бегущие в темень года.

«Двум не бывать, одной не миновать…»

Двум не бывать, одной не миновать:Все будем там, откуда нет возврата.И страшно мне друзей переживать.Того любил, с тем ссорился когда-то,И все стоят, как будто наяву.И стыдно мне, что я ещё живу.

«Догнивают опавшие листья…»

Догнивают опавшие листья,Обнажённые ветви дрожат.Вечер пишет оранжевой кистьюНад Парижем огромный закат.

Словно всё навсегда изменилось,Позабылось, исчезло вдали…И вечернее небо светилосьЗанимавшимся светом Земли.

«Дождик, дождик. Серебряный дождик…»

Дождик, дождик. Серебряный дождик.С каждой каплей полней океан.С каждой каплей серебряный дождикПереходит в прозрачный туман.

И туманное утро нежнее,Словно иней, белеет роса:С каждой жизнью земля зеленее,С каждой смертью синей небеса.

«Дождь хлюпает упорно и отважно…»

Дождь хлюпает упорно и отважно,Бежит по улицам всклокоченный народ…Но разве в этом суть, но разве это важно,Что руку протянул смеющийся урод?

И для чего искать какое-то значеньеВ очередной газетной болтовне,Когда в момент тупого отвращеньяСанкт-Петербург увидел я во сне?

«Если бездна в тебя заглянула…»

Если бездна в тебя заглянула,Значит, долго ты в бездну смотрел.Значит, от нестерпимого гулаОторваться не захотел.

Или, может быть, сил не хватило,Или воля, слабея, сдала —И кромешная мгла осветилаТо, что память безжалостно жгла.

«Есть в море остров педерастов…»

Есть в море остров педерастов —Такой же остров, как Лесбос,С такой же мукою контрастовИ с той же музыкой мимоз.

Такой же остров, как другие, —В тяжёлой влажности ночейОн светится, как панагия, —Блаженный, горестный, ничей.

Там нет ни бедных, ни богатых,Ни радостных, ни грустных нет.И нет в чём-либо виноватых,Нет поражений, нет побед.

«Живи и ничего не требуй…»

Живи и ничего не требуй,Молитвами не оскорбляйТебе сияющего небаИ каждый день благословляй.

Всё решено и всё прекрасно:Будь чист, как голубь, мудр, как змей.Гляди, как солнце светит ясноНад скорбной родиной твоей.

«Живу во сне, живу в абстракции…»

Живу во сне, живу в абстракции,В каком-то бешеном кино,В сплошном бреду, в цепной реакции,Но знаю — всё предрешено:

От гениальности до пошлости,От самой плёвой ерундыДо унизительной похожестиЧужой и собственной беды.

«За половину жизнь перевалила…»

За половину жизнь перевалилаИ выдохшейся странницей бредёт.Но, что прошло, не стало сердцу мило,И не милее то, что настаёт.

А та мечта, что не сумела сбытьсяИ навсегда осталась только сном,Сияет, как огни из окон «Ритца»В глухую ночь на площади Вандом.

«И всё-таки я верю в чудо…»