Стихи - Борис Габрилович

…му-то врал — и вдруг осекся…

…му-то врал — и вдруг осекся,поняв, что началась весна.Я вышел. Заблестело солнцепочти на уровне виска.

На перекрестке полнокровном,там, где толпа, свистки, бензин,я растворился в ровном ревесворачивающих машин,

а город жил! Ругался матом,ширялся искрами огня.Гигантской соковыжималкойон ошарашивал меня!

Просвечен солнцем, как рентгеном,сиял передо мною мир,мелькали лифты, словно гены,в кровообращении квартир,мелькали подо мной ступени,а надо мною — этажи…

И понимал я постепеннозачем мне жить и как мне жить.

Размышления по дороге в прачечную

лягупосредидорогиираскинурукиноги

пустьпомнеоравылезутпустьпомнемашиныездят

еслинеонигодаведьвсёравноменяраздавят

1969.

Стартующая баллада

10… 9… 8…мысли гениев опаленные —с мысов Кеннеди                  «Аполлонами» —

смылись стонуще и несутся,в атмосферах сути прессуясь,гарь и копоть стынут во рту еще…

                  7… 6… 5…

стань, эпоха моя, стартующей!обрати нас в бегство ли, в веру ли,только к старту из бедствий вырули,верь и кайся,но только станьвертикальноюсловно старт!

                                    4… 3… 2…

(может перегорим ещеи без нас отзвучит отсчети без нас застонут моторыно земля задрожит в котороймы раскинули руки усталои тогда мы поймемнастало!)

                                                      1…

и в распахнутые рассветывстанут старты моей эпохи,это стали и пота сполохи,мысли гениев и ракеты!

1969.

Мустанги дергались на привязи…

Мустанги дергались на привязинад изможденным храпом табора.

А утром полз фургон на приискии оседала пыль у рта, бура.

Добыть не для столовых ложексозвездий золото хотим мы.

Ракета дергалась как лошадьна взмыленной уздечке дыма.

1966.

Хула-хуп

Словно бабочка-личинкакоконом опутана,крутит тонкая девчонкаобруч хула-хупа.

Я смотрю, прохожий парень:меж зеленых дугэто          лето                    по спираликрутится в саду.

Солнце жарит.          Солнце жариткак яичницу — людей.Ах, как жарко!нас не жалкосковородкам площадей,

мы заботами замотаныс хула-хупской быстротой,но предчувствие чего-тожжет, как серной кислотой,

и за призрачным за кем-тоя шагаю сквозь толпу,и верчу на языке ястих — как звонкий хула-хуп,

Значит, лето!

Значит, лето,и, как девочка в саду,крутит хула-хуп планетапод названием                    Сатурн…

…и вдруг в природе каждый атом…

и вдруг в природе каждый атомстал ясно виден —                        и глазасместились в сторону куда-тои оказались вне лица.

и забрели в седую чащу,бездомные как светляки,вбирая каждый лист летящийи каждый поворот реки,

мотались тени по поляне,как ключ, надетый на брелок,и становилась им понятнейвся призрачная суть берез,

а я, безглазый, лепетал,уткнувшись кулаками в Землю,что наступила слепота,пока не понял, что                        прозренье.

Минутное

Что-то режет глаза…тяжело голове…боль на сердце — непостижимая…

Перережуколючую проволкувени сбегуиз концлагеряжизни!

Памятник неизвестному солдату

Гранит, тяжелый как блокада,хранит бессмертные черты.рассвет          течет                    сквозь                              облака,как кровь сквозь свежие бинты.

В глазах — застывшая гранитноширокая, как скулы, боль.О, объясни мне:где границамежду сегодня и — тобой?!

У глаз моих — твои отеки,бессонных месяцев штрихи.Я шел во все твои атаки —как ты вошел в мои стихи.

не может быть, что я живу!Я шел, я падал, оставалсялежать щекой на автомате,цепляя пальцами траву.

а ветер выл, как волк, истошнонад белым трупом января,и стыла взрыва пятерняна красном небе, как пощечина,

и пули пели пыльно, тонко,и горизонт горел, горел,а я стонал в горящем танке,в подбитом самолете тлел…

не может быть, что ты разбилсяна вираже,на болевом,не может быть, что я родилсяуже потом,                    уже потом.

О, запах гари на гортани!О, вечный памятник — Огонь,как будто это                    нам протянутатвоя горящая ладонь,

как будто памятью бессоннойпобедам, ранам и боямскатилось раскаленно солнцек твоим разбитым сапогам!

К твоим гранитным сапогам…

нужна…

       нужна       нужна       нужнат ы нужна мне       нужна       нужна       нужна       нужна       нужна       нужна

Когда-нибудь тебе приснится…

Когда-нибудь тебе приснитсявот этот самый новый год…

О, как ты распахнешь ресницы,почувствовав холодный пот,привстанешь нервно на подушках,не понимая, что к чему,дрожа губами малодушно,уставишься в ночную тьму,и тронув мужа в майке розовойза волосатое плечо,ты скажешь голосом неровным:мне стало сниться черте что,какая-то чужая комната,чужие тени на стене,окурки в пепельнице комкая,он наклоняется ко мне,и смотрит, шутит, обижается,и мы друг другу говорим,настолько лживы обещания,что даже можно верить им,а полночь подступала маятно,она пробила и зажглась,и слезы закачались маятникамипод синим циферблатом глаз,его лицо, как тень от тени,дрожащим лезвием антенныблестит, а дальше снежной пенойзаносит двери и ступени…

Муж посочувствует: не спится.Он отвернется и уснет.

Когда-нибудь тебе приснитсявот этот самый Новый год.

Троллейбус

Он все-таки возник, троллейбус,в квартале сером и пустом,

когда я размышлял, колеблясь,не лучше ли пойти пешком.Ругал я транспорт и судьбу.Меня сомненья одолели:троллейбус этот, в самом деле,существовал                    когда-нибудь? А он по своему маршрутупришел, покачиваясь чуть…И я подумал в ту минуту:вот так бы мне когда-нибудьдойти до вас, как кровь по венам,как боль по лезвию ножа,когда в меня                    не станут верить,когда меня                    устанут ждать!

Молчание