Хорошие и плохие (сборник) - Маша Лукашкина

– «Почему у Тани Петровой коса толще, чем у Тани Рощиной?» – зачитала она вслух первую записку.

– «Почему рыба так плохо пахнет (особенно жареная)?»

– «Как сняться в рекламном ролике?»

– «Куда делают уколы черепахе?»

Тамара Семёновна пробежала глазами несколько следующих записок… Некоторые с непроницаемым видом порвала.

– И это всё? – с недоумением спросила она.

– Нет, не всё! – с пятой парты ответил ей троечник Антонов. – Я хочу спросить: «Когда Тамара Семёновна отпустит нас домой?»

Ответ учительницы потонул в общем хохоте. Несколько минут она стояла у доски с поднятой рукой, призывая нас успокоиться, потом перевернула ящик. Из него выпала ещё одна, свёрнутая в трубочку записка. Класс притих. Тамара Семёновна раскатала её и нахмурилась…

– «Почему Земля вертится?» – делая ударение на каждом слове, прочитала она.

Антонов даже присвистнул. Все посмотрели на отличника Карасёва.

– Это не я! Честное слово! – отчаянно выкрикнул Карасёв.

– А кто? – спросила Тамара Семёновна, обегая глазами класс.

Я неохотно подняла руку.

– Ну… видишь ли, – замялась Тамара Семёновна, – вращение Земли – это сложный вопрос. В старших классах вы будете изучать физику, а потом астрономию. Тогда узнаете и это…

Она сгребла записочки в кучу и бросила обратно в ящик. Потом неожиданно весело поглядела на нас и сказала:

– Да-а… Не получилось у нас ни с вопросами, ни с ответами. Извините, дети!.. А «Ящик Почемучки» пусть висит. С ним в классе намного красивее стало! – И она повесила ящик обратно на стенку.

Я шла домой и думала: «А что говорят на родительских собраниях обо мне? Съест ли меня Лиса? Какой урожай соберу я со своего поля?» На эти вопросы моя мама никогда прямо не отвечает…

Целых полгода у нас в школе не было учителя ботаники.

Нет, поначалу дали нам одну девочку, Лилию Львовну. Она только-только пединститут окончила. Что она на уроках объясняла, не слышал никто: нам её ботаника нисколько перекрикиваться не мешала.

И получали мы по ботанике одни пятёрки, потому что Лилия Львовна нас боялась. Однажды, когда троечник Антонов во время урока сделал стойку на руках, Лилия Львовна закрыла глаза и выбежала из класса.

С этого дня на каждом уроке ботаники, помимо Лилии Львовны, в классе стали присутствовать то завуч, то наш классный руководитель Тамара Семёновна… А то и охранник школы, бывший спецназовец.

На родительское собрание по итогам первого триместра Лилия Львовна не пошла, хотя нам было очень интересно, что она там о нас расскажет. Но Лилия Львовна объяснила завучу, что идти на родительское собрание ей запретили её собственные мама и папа. И тогда завуч разрешила Лилии Львовне уйти из школы и подыскала нам другую учительницу.

То, что Марья Петровна не Лилия Львовна, мы поняли сразу, как только её увидели. Она была крепенькая, как репка, и уверенная в себе. Когда троечник Антонов попытался во время урока сделать стойку на руках, Марья Петровна, ни слова не говоря, подошла к нему, взяла за шкирку и, как котёнка, выбросила за дверь. И мы крепко её зауважали!

Однажды мы заметили, что Марью Петровну у ворот школы поджидает какой-то парень на мотоцикле. И вскоре Марья Петровна от нас ушла. Недавно мы встретили её в парке, с коляской, в которой сидели два малыша, похожих, как две репки на грядке. И мы поприветствовали свою бывшую учительницу хором, точно на параде:

– Здрасть, Марь Петровн! – а её малыши радостно нам заулыбались.

В общем, после того как Марья Петровна ушла, уроков ботаники у нас несколько месяцев вообще не было. И наших родителей это так возмутило, что они даже директору школы пожаловались. И тогда во время классного часа Тамара Семёновна объявила, что ботанику у нас будет вести учительница, которая ушла на заслуженный отдых двенадцать лет тому назад. И что зовут её Елизавета Константиновна.

Целый час Тамара Семёновна втолковывала нам, что мы должны быть счастливы тем, что нам выпало учиться у самой Елизаветы Константиновны, и что Елизавета Константиновна очень увлекательно рассказывает, и что мы многому можем у неё научиться, а потому мы должны вести себя как люди и не шуметь на её уроках.

Когда Елизавета Константиновна пришла в школу, мне поначалу ужасно жалко её стало. Я увидела, что она старше моей бабушки и что голова у неё слегка покачивается из стороны в сторону, как будто Елизавета Константиновна всё время в чём-то сомневается.

Елизавета Константиновна качала головой и тогда, когда читала наши фамилии по списку. И начала она, понятно, с Антонова. И Антонов не удержался и сделал стойку на руках на своей пятой парте.

Елизавета Константиновна перестала качать головой, внимательно посмотрела на Антонова и сказала, что с этой минуты ученика с такой фамилией – Антонов – у неё нет! И что Антонову придётся искать себе другую учительницу.

Мы даже опешили… Как же это?.. Ведь Елизавета Константиновна – единственный учитель ботаники во всей школе! Кто же поставит Антонову оценку за год?

И тогда мы, девочки, стали Елизавету Константиновну упрашивать, чтобы она простила Антонова. А Елизавета Константиновна посмотрела на нас и говорит:

– Я не для того в школу вернулась, чтобы время на пустые разговоры тратить.

И Антонов вышел из класса, а мы замолчали.

В начале следующего урока Антонов подошёл к Елизавете Константиновне и тихо сказал ей что-то. А она только головой, как всегда, покачала и рукой ему на его пятую парту показала.

Теперь на уроках ботаники, когда Елизавета Константиновна рассказывает нам о растениях-хищниках или о бамбуковых плантациях, тишина в классе стоит такая, что слышен шелест листьев за окном. Таким интересным предметом оказалась ботаника!

Когда на уроке математики Татьяна Алексеевна пристально глядит на нас, а потом спрашивает:

– Ну и что здесь получится в ответе? Неужели не видите, а? – я могу ответить, даже если я не вижу.

Конечно, в ответе получится ноль. Почему, объяснить не могу, но ноль, я уверена. А когда кто-то в чём-то уверен, а почему уверен, он объяснить не может, это и есть интуиция. Так сказала мне моя старшая сестра Женя.

Я никогда не буду отличницей. Я неправильно ставлю запятые, я не умею красиво раскрашивать контурную карту, я не могу запомнить, в каком году было Ледовое побоище. И вообще, я стесняюсь делать подскоки на месте, когда у нас физкультура.

Но интуиция у меня есть!

Недавно на контрольной мы решали задачу о том, как цена на нефть сначала поднялась на один процент, а потом на один процент упала… Половина нашего класса написала, что цена в итоге осталась такой же, как и была.

Конечно, если бы меня спросили об этом не на контрольной, я бы, не задумываясь, ответила так же. Но… разве дала бы нам Татьяна Алексеевна такую лёгкую задачу? Да ещё с лишним условием о том, сколько эта нефть стоила вначале? Моя интуиция сработала сразу, и я задумалась… И решила задачу правильно.

Неужели у половины класса нет интуиции?..

У меня не выходит пятёрки по математике, потому что я невнимательна и делаю ошибки, когда перемножаю трёхзначные числа столбиком, а ещё я неаккуратно рисую графики. У меня по математике четвёрка. Поэтому моя мама очень удивилась, когда на родительском собрании Татьяна Алексеевна сказала ей, что воображение и смекалка у меня есть, а значит, и математические способности отыщутся.

Моя мама – сама математик. Она пришла с родительского собрания, пристально поглядела на меня и спросила:

– Чему равна вероятность невозможного события?

И я сразу ответила:

– Нулю.

И мама радостно закричала:

– Умница!

Наша учительница по ОБЖ заболела. И вместо неё к нам на урок пришла Светлана Анатольевна. Мы её до этого только в коридоре видели, она всегда с палочкой ходит, хромает. И ведёт она у старших классов химию.

– Что вы проходили на прошлом уроке? – спросила Светлана Анатольевна. – Было ли домашнее задание? – И Светлана Анатольевна Вале Сапетиной кивнула, потому что Валя сразу руку подняла.

– Мы проходили сердце, – сказала Валя. – Что сердце – важнейший орган человеческого тела. А на дом нам задали слепить сердце по картинке.

И мы стали доставать из своих портфелей и рюкзаков сердца, которые мы слепили из пластилина.

Каждый достал своё сердце и положил на парту. Светлана Анатольевна на стул присела и палочку отставила. Потом попросила у нас учебник и долго его листала.

А потом вдруг спрашивает:

– Хотите узнать, почему я, хоть и не старая, а с палочкой хожу?

Мы даже удивились. Ещё бы, кому не интересно такое? Хотя мы сами о таком её и не спросили бы. Не положено о таком спрашивать.

– Случилось это, когда моему сынишке было три с половиной года, – начала Светлана Анатольевна. – Зимой мы с ним отдыхали в санатории, в Дубках, и было там необыкновенно красиво. Бывшая барская усадьба, к которой вела дубовая аллея, и заснеженный лес. А за лесом овраг. И однажды мы с моим Серёжкой с санками до этого оврага дошли. И Серёжка стал просить меня покатать его с горки.