Куда убегает ваш утренний кофе? - Екатерина Шварцбраун

Другой мир мне показался — это было психическое расстройство. Все люди не только стали прежними, но даже никогда и не превращались ни в какие в стаи голодных духов. Но для духов было бы гораздо лучше, если бы их изгоняли, вместо того, чтобы считать выдумкой. Это слишком унизительно. Это, конечно, не может быть правдой, думаю я. Когда вам говорят, что демонов никогда не существовало, пусть уточнат, для кого их никогда не существовало, и что такое существовать. Рассудив таким образом, я легко выпрашиваю разрешение позвонить: я объясняю, что мне необходимо сообщить родственникам, где я. Начальница уже другая, и это срабатывает.

Я набираю тот номер, который сказала техническому духу метрополитена.

— Алё! — Кричу я радостно. Это ты! А это я! Я — в сумасшедшем доме!

— Ну и как, ты довольна?

Суть в том, что я действительно довольна.

2. Ненависть к норме

Моей задачей было и остается сохранить в себе достаточно рассудка, чтобы иметь возможность вежливо уклоняться от внимания неравнодушных ко мне людей, раз за разом избегая их помощи — вплоть до госпитализации и принудительного лечения.

NAMI (National Alliance for the Mentally Ill, Национальный Альянс помощи душевнобольным) 17 мая 2003 года Марк Воннегут, доктор медицины

Много суровых не по-детски поступков можно сделать, чтобы стать хорошим. Некоторые вещи из этого списка могут выглядеть очень странно. Например, прыжок в шахту эскалатора — или в обледеневший канал, как сделал один знакомый, который после жил в парадных и работал грузчиком. Это был, наверно, единственный грузчик-еврей на всей овощной базе.

Раньше считалось, что в действиях сумасшедших нет никакого смысла. Сочувственное отношение к психам, которое, как следует, расцвело на волне революции 60-х потребовало найти веские, понятные и потому извинительные причины их неприятного поведения. Антипсихиатрия сделала акцент на том факте, что сумасшедший ведет себя странно только на первый взгляд, а на самом деле, вникнув в его ситуацию, каждый поймет, что в ней нельзя было поступить иначе. Он так нелюбезен лишь потому, что это единственный для него способ избежать страдания. Экзистенциальная психология пыталась посмотреть наружу трезвым взглядом сумасшедшего. Проблемы душевнобольных неожиданно оказались проблемами высшего философского свойства, достойными лучших мыслителей, что должно было бы вызвать некоторое уважение к психам, недостаток которого болезненно ощущали их добровольные защитники.

К сожалению, эти приятные взгляды не получили широкого распространения в обществе, и позор, в общем, так и остался позором — рассказывать о том, как попал в сумасшедший дом — это табу.

Сумасшедшему дому нет никаких извинений. Нет ни одной причины, которая бы могла реабилитировать сумасшедшего. Теперь, как бы он не мимикрировал под нормального, он никого не сможет обмануть. Все понимают, что он в любой момент может перестать притворяться, и сделает что-нибудь неприятное, хотя может быть и смешное, но очень возможно — опасное. В принципе, псих в любой момент может всех вокруг, например, порезать ножом — потому им и не дают острых предметов, там, в дурдоме. Но если психа даже уже и выпустили из дурдома, нормальным он от этого не становится. Только теперь у него есть острые предметы.

Опекунам необходимо внушить больному, что тот, потеряв статус нормального человека (разумеется, безвозвратно, и смолоду, как честь) должен вести себя соответственно своему положению, а именно: по первому требованию отчитываться всем нормальным людям, которые решат его проконтролировать, во всех своих действиях, намерениях, и планах. Все эти вещи больше не находятся в его личной ответственности, так как он доказал что сам не может контролировать себя.

Не соглашаться с мнением нормальных людей с его стороны является ничем иным как наглостью и неблагодарностью. Ему самому должно быть отлично известно, что другие люди адекватнее его и заведомо лучше знают, как на самом деле обстоят дела. Пациенту необходимо прежде всего внушить, что проявления скрытности, упрямства и нежелания сотрудничать — это характерные признаки ухудшени, о которых вы обязаны сообщить непосредственно в приемный покой. Как неадекватность, следует расценивать слишком тихую или слишком громкую речь, подозрительное оживление или уныние, несдерживаемый смех или слёзы, странное выражение лица, слишком раскованные или напряженныее позы, демонстративную апатию или возбуждение, стремление обратить на себя внимание или игнорирование собеседников, любые требования и упреки (как проявление агресии), любую активность (как проявление маниакальной агрессии), а так же интерес ко всем предметам, которые вы не вполне одобряете.

Если поведение вашего подопечного не подходит ни под одну из перечисленных категорий, но все же выглядит странным — скорее всего, он неадекватен.

Не откладывайте, сразу же сообщите лечащему врачу и выездной бригаде скорой помощи.

Ваша бдительность — залог чистоты общества и личного спокойствия граждан!

Все эти гипотетические рассуждения выводятся из пары-тройки очевидных фактов:

— Мы все говорим что сумасшедшие — такие же люди, как и мы, потому что этого требуют наши принципы милосердия и гуманизма.

— Но это не значит что сумасшедший имеет право требовать от нормальных людей, чтобы к нему относились как к равному. Он не равен нормальным, потому что он ненормален. Это — научный факт, который зафиксирован в его диагнозе. Его диагноз ясен всем, кому известно, что санитары забрали его в психушку.

— У нормальных людей не может быть такого диагноза, с каким забирают в сумасшедший дом, поэтому их никто никогда и не забирает в сумасшедший дом. Их просто не за что забирать в сумасшедший дом, потому что они всегда следят за собой и отвечают за свои поступки. А сумасшедший не способен следить за собой, и когда он прекращает следить, то становятся опасен для общества и для самого себя.

Согласна, я преувеличиваю, да. Но не так уж сильно.

Разве что, наш социум в целом несколько повеселее. Тут будут показывать пальцем и умиляться, заметив психа, и пока он окончательно не достанет конкретных людей, никто не станет сажать его на цепь. Ну, может поводят немного на веревочке на радость публики. Благо публика сейчас благосклонна ко всякому фрику, потому что фрики смешные и так не похожи на нас, людей!

Так что есть ещё опасность, что зацелуют и затискают, как отряд биологов — шестиногую крысу.

Что примерно и произошло со знаменитым фриком atheist4’ом, атеистом, который принципиально носит только юбки, и обязательно без трусов. Это он делает, чтобы не будить понапрасну похоть, которую вызывает ношение брюк. Он придерживается убеждения, что секс может быть оправдан только зачатием ребенка и ищет девушку со сходным мировоззрением. Он написал ряд философских эссе, выказав себя сторонником радикального материализма и опубликовал массу собственных фотографий — (ню — и в повседневной одежде: платье в горошек). Описывая свою жизнь, он неоднократно вспоминал случаи унижения его человеческого достоинства и даже мордобоя со стороны гопников, но ни один из них не заставил его сменить убеждения относительно повседневного ношения юбки. В маленьком городке, знаменитостью которого он служит, атеист не находит должного применения своих сил, вот почему он активно принялся осваивать интернет и озвучивать на разных площадках свою философскую и гражданскую позицию. Неудивительно, что его сетевая деятельность получала пачки восторженных откликов от почитателей силы и красоты духа — что было, вообщем-то вполне банально. Только одна знакомая преподавательница с филфака МГУ поступила в этой ситуации неадекватно.

Она взялась распутывать с атеистом ошибки формальной логики в его эссе. Завязался конструктивный диалог. Говорят, она даже была в этом городке и видалась с философом лично. О чем говорит публике ее странное поведение? Разумеется, козе понятно о чем. Эта старательная сотрудница филфака МГУ, местный философский энтузиаст и ценный сотрудник кафедры — ненормальная. Ну, не настолько больная, как ее подопечный, но конкретно неадекватна. Серьезно разговаривать с таким фриком, как атеист, не станет ни один нормальный человек. Почему не станет — это очевидно. Атеист слишком смешон.

Между прочим, я это не к тому что его тексты на самом деле оказались гениальные, меня бы они тоже насмешили — если бы из некоторой солидарности мне не стало грустно. И преподавательница филфака действительно поступила необычно, хотя мотив ее мне показался вполне понятным и скорее прагматичным, чем безумным:

Во-первых, как христианка (она христианка) она обязательно должна любить убогих, и совершенно без шуток подарить нищему священное знание формальной логики. И если он даже не воспримет знание, то непременно ощутит достоинство научной дискуссии на равных, и собственное достоинство, в результате.