Дело лис-оборотней - Хольм Ван Зайчик

Окна харчевни уютно светились. Баг, отряхнув с халата капли, закрыл зонтик, толкнул дверь и вошёл внутрь.

Вечерняя непогода собрала под крышей “Куна и сыновей” полтора десятка человек, занявших все свободные столики. Тусклым, но приятным светом светились свисавшие с низкого потолка фонари с кистями. К фонарям поднимались клубы табачного дыма. У самого входа, прямо на грязном, усеянном очистками от дынных семечек полу, примостился пожилой преждерожденный в поношенном халате, маленькой шапочке и в чёрных очках: слепой музыкант, пристроив на колене видавший виды эрху[13], извлекал из единственной струны меланхолические, заунывные звуки.

На Бага никто не обратил внимания: ну пришёл ещё один озябший преждерожденный в мокром халате, сейчас займёт свободное место, закажет Куну лапши и эрготоу, выпьет и согреется. Мельком глянули – и вернулись к застолью и прерванным беседам.

В дальнем углу, по правую руку от пёстрой занавески, скрывавшей проход в кухонное помещение, – где, надо думать, трудились сыновья Куна, – и рядом с небольшим телевизором, сидел вполоборота к Багу переодетый Яков Чжан, увлечённо тянувший пиво из высокой кружки. Покосившись на вошедшего Бага, Чжан еле заметно кивнул.

По левую руку от занавески, за самым большим и чистым столом, устроились двое в тёмно-синих халатах, могучего сложения и с невыразительными лицами; а между ними, спиной к стенке, восседал бритый налысо крепыш ростом поменьше. Обрез-ага. Негромко переговариваясь, троица налегала на жареный с креветками и кусочками курицы рис, обильно запивая его эрготоу. Тихо звякали то и дело сдвигаемые чарки, слышалось довольное кряканье.

Занавеска поднялась, и к Багу устремился пузатый ханец, явно уже встретивший шестидесятилетие. В негустой его шевелюре просматривались седые волоски, жидкая бородка тряслась от усердия, животик перетягивал некогда белый фартук – это и был Кун, хозяин заведения. Он приветственно улыбался и делал приглашающие жесты руками:

– Проходите, драгоценный преждерожденный, проходите! Чего изволите откушать?

– Лапши с креветками и эрготоу, – пожелал Баг, оглядывая давно нуждающиеся в покраске стены. – Ну и мерзкая же погода…

– О да, да, погода мерзейшая! – тут же согласился Кун и для убедительности всплеснул руками. – Устраивайтесь, где вам удобнее, драгоценный преждерожденный, а я мигом! – Он скрылся за занавеской и там тут же что-то зашипело и заскворчало.

Баг, лавируя между столиками, уверенно направился к столику Обрез-аги и, не тратя времени на приветствия, уселся на свободный табурет. Положил зонт на стол.

Ближники прервали процесс питания. Обрез-ага медленно поставил на стол очередную, только что осушенную чарку и поднял маленькие, блестящие глазки на незваного пришельца.

– Пересядь, – прогудел Багу один из ближников, приподнимаясь. – Пересядь отсюда. Ну.

В харчевне мгновенно установилась тишина. Даже слепец перестал терзать эрху. Баг опустил руку на зонт.

– Мишад дело говорит, – с интересом глядя на Бага, вполголоса заметил Обрез-ага. – Ты ошибся столиком, преждерожденный. – Другой ближник отложил палочки. Яков Чжан за его спиной ощутимо напрягся.

– Отчего же… – глядя прямо в глаза Обрез-аге и не обращая внимания на схватившего его за плечо ближника, так же негромко сказал Баг. – Вы ведь Прасад Лагаш, подданный?

– Э… – открыл было рот Обрез-ага, и тут в глазах его засветилось понимание. – А! – вскрикнул он громко. – А! Вэйтухай![14] – И рванулся встать, но Баг коротким движением прижал его столешницей к стенке, одновременно ткнув зонтом в солнечное сплетение дюжего Мишада. С коротким стоном ближник, забыв о Баге, повалился обратно на свой табурет. Правого ближника уже цепко держал за вывернутую руку подскочивший Яков Чжан.

– Управление внешней охраны! – Баг продемонстрировал бессильно ёрзающему Обрез-аге пайцзу, и тот злобно заскрипел зубами. – Подданный Лагаш, ваши человеконарушения потрясли Небо, вы задержаны и пойдёте с нами. Еч Чжан, сигнал!

– Слушаюсь! – Яков Чжан выхватил из-за пазухи передатчик и нажал на кнопочку. Но то ли он, впервые удостоившись быть названным не единочаятелем, а просто ечем[15], ослабил от волнения хватку, то ли ближник, которого Чжан держал, перед лицом неминуемого водворения в узилище удвоил усилия в попытке освободиться – так или иначе, но громила вырвался и, потеряв равновесие, всем немалым весом обрушился на стол; ножки стола подломились, и посуда и бутылки полетели в Бага. Баг инстинктивно отпрыгнул вместе с табуретом назад, – Обрез-ага тут же извернулся, пал наземь и, прошмыгнув между ног старшего вэйбина, скрылся за пёстрой занавеской.

– Держите этих! – крикнул Якову Баг, пинком направляя вскочившего с рычанием ближника к его бесчувственному собрату, и устремился следом за Обрез-агой в проём кухонной двери, где враз загремели сковороды и гулко ухнул об пол полный чего-то жидкого и горячего медный котёл.

Промелькнули застывшие в удивлении Кун и молодец помоложе, в белом колпаке и с разделочным тесаком в руках; ноги ещё одного служителя питания вяло шевелились, едва видные из-под груды осыпавшейся со стеллажа металлической посуды, – дальше узкий коридорчик, поворот – бу-у-у-ух! – глухо рявкнуло что-то за стеной, совсем рядом. “Обрез, обрез! – яростно подумал Баг. – С собой у него обрез, с собой…” Тут он вылетел в маленький дворик и, кувырнувшись вправо, схоронился за баком с мусором.

Вовремя. Раздалось очередное “бу-у-ух!”, и сверху на Бага посыпались осколки кирпича: Обрез-ага выпалил в стену над его головой.

– Управление внешней охраны! – раздался совсем рядом голос. – Остановитесь и положите оружие на землю! – Вэйбины, как и было задумано, окружили харчевню Куна со всех сторон.

В ответ невидимый Обрез-ага коротко лязгнул затвором.

“Ах ты, скорпион недодавленный…” Баг, вдыхая ароматы отходов, вытащил нож и чуть высунулся из-за бака. Вгляделся: нет, ни зги не видно. И дождь этот, как нарочно…

– Лагаш, выходи! – крикнул Баг и одновременно сместился за соседний бачок.

– Бу-у-ух! – было ему ответом, и в том месте, где честный человекоохранитель сидел мгновение назад, в стену, прошив бачок, впилась очередная пуля. Обрез-ага стрелял недурно, ой недурно.

– Лагаш, ты же сам себе подмышки бреешь![16] Слышишь меня? – Баг снова сместился и плечом упёрся в стену: дальше маневрировать было некуда.

Однако выстрела не последовало. “Что он там задумал? Или всё же вразумился?..” В этот миг яркий луч света прорезал сумрак Дворика – это вэйбины подняли на палке над стеной мощный фонарь, и в его свете Баг отчётливо увидел Обрез-агу: тот, взобравшись на крышу, одной рукой держался за печную трубу, а другая его рука, с обрезом, сторожко выцеливала Бага за бачками. Глаза противников встретились, и Баг мгновенно рухнул на землю; новая пуля высекла искры там, где только что находилась его голова.

Обрез-ага громко и несообразно выругался, а Баг пружиной взвился над бачками, одновременно перехватывая нож для броска и – метнул… Нож коротко просвистел в воздухе и со всего маху врезался Лагашу тяжёлой рукоятью в лоб.

Обрез-ага инстинктивно дёрнул пальцем и пальнул в небо, а затем рухнул вниз, с грохотом круша что-то, в темноте невидимое. Остро пахнуло какой-то гнилью.

Через стену перемахнул рослый вэйбин и отбросил деревянный засов с маленьких врат, тут же во дворике стало людно и светло: принесли много фонарей и принялись деятельно вязать бесчувственно лежавшего посеред всякой дряни Лагаша. Один вэйбин поднял обрез Прасада, поднёс к свету и уважительно покачал головой: вещь!

Баг механически оглядел халат: испорчен. Полез в рукав за пачкой “Чжунхуа”. Вытянул сигарету. Рука дрожала.

“Он же запросто мог прервать моё нынешнее рождение… – мелькнула запоздалая и какая-то очень отстранённая мысль. – Если бы не фонарь, я бы не увидел скорпиона и скорпион попал бы в меня, а не в стену… Как это было бы несообразно – погибнуть из-за таких пустяков! Карма…”

– Докладываю, преждерожденный единочаятель Лобо… – Сконфуженный своей оплошностью Яков Чжан возник за плечом. – Те двое ближников задержаны, и ввиду их явной опасности для окружающих мы сейчас им канги[17] надеваем…

– Хорошо, – хмуро кивнул Баг, нарочито медленно закуривая. – Хорошо, – повторил он, жадно затягиваясь. Теперь, когда всё было позади, когда прошли мгновения автоматически выполняемых бросков, прыжков и кувырков, мужественного человекоохранителя вдруг сотрясла мелкая дрожь. “Да что со мной?!” – возмутился Баг и могучим усилием очистил мысли, так что Яков ничего не заметил, когда ланчжун[18] обернулся к нему. – Хозяина харчевни, этого Куна, тоже доставьте в Управление для допроса. Выполняйте!