Очаровательное зло - Картленд Барбара

— Это любезно, это очень любезно, но я… я не могу выйти за него замуж. Пожалуйста, дядя Гектор, передайте ему мою благодарность и скажите, что, несмотря на оказанную мне честь, я вынуждена отклонить его предложение.

— И ты всерьез думаешь, что я передам ему такой ответ? — проревел сэр Гектор.

Гром его голоса и свирепое выражение перекошенного лица обычно страшно пугали Мелинду, но сейчас все было совсем иначе.

— Прошу меня простить, дядя, но таков мой ответ, и я не изменю своего решения. Мой отец всегда говорил, что не будет принуждать меня выходить замуж за человека, которого я не люблю.

— Любовь! — взорвался сэр Гектор. — Твой отец просто рехнулся! Но в моем доме этого не будет! Девушки из порядочных семей выходят замуж за того, на кого им укажут родители, но, поскольку у тебя нет родителей и о твоем благополучии приходится заботиться мне, то решать, за кого ты выйдешь замуж, буду я Так вот, я свое слово сказал!

— Это бесполезно, дядя. Я не могу выйти замуж за полковника Джиллингхема. Он мне не нравится. В нем есть нечто такое, что пугает меня и внушает мне отвращение.

— Ты скверная, дерзкая девчонка! — заорал сэр Гектор. — Как ты смеешь говорить подобные вещи о моем ближайшем друге? Нищенка без гроша за душой смеет отклонять предложение одного из самых состоятельных людей графства! Нет, это предложение ты примешь. Иди к себе! Разговор окончен!

Мелинда была ужасно бледна, но голос ее звучал твердо:

— Сожалею, что рассержу вас, дядя Гектор, но если вы скажете полковнику, что я согласна, то поставите себя в неловкое положение. Я не буду его женой. И даже если вы силой притащите меня в церковь, все равно перед алтарем я отвечу «нет»!

— Ты скажешь «нет»? — загремел он, приходя в бешенство. — Ты откажешься от предложения, которое многие девушки приняли бы с благодарностью? Ты сделаешь так, как скажу я! Более того, о свадьбе будет объявлено в газетах.

— Это ничего не изменит, — холодно отчеканила Мелинда. — Я ни за что не стану женой полковника! Я ненавижу его! Я не выйду за него замуж, что бы вы со мной ни сделали.

— Ты будешь мне повиноваться! — орал сэр Гектор. — Я не допущу, чтобы мною пренебрегали в моем собственном доме, и уж тем более не потерплю этого от тебя, нищей девчонки, которой я дал приют! Ты выйдешь за него замуж!

— Нет! Я никогда не стану женой человека, которого не люблю! — крикнула Мелинда.

То, что девушка посмела повысить голос, совершенно лишило сэра Гектора остатков самообладания. Он схватил валявшийся на столе хлыст для верховой езды и обрушил его на плечи Мелинды с такой силой, что она едва удержалась на ногах. Не упав только чудом и закрываясь руками, она продолжала кричать.

— Я не выйду за него замуж! Нет! НЕТ! НЕТ!!

Обезумев от ярости, сэр Гектор схватил ее за руку и толкнул на диван. Вновь и вновь хлыст опускался на плечи и спину девушки, оставляя кровавые следы, но она продолжала кричать.

— Нет! Нет! Нет!

— Ты выйдешь за него замуж, или я убью тебя, — цедил сквозь зубы сэр Гектор, рассекая воздух хлыстом.

Вдруг он с некоторым удивлением обнаружил, что Мелинда затихла. Она, с разметавшимися по лицу волосами, неподвижно лежала на полу возле дивана. На мгновение сэр Гектор испугался и отшвырнул хлыст.

— Вставай! — рявкнул он. — Ты получила то, что заслужила.

Но Мелинда оставалась неподвижной. Тяжело дыша, сэр Гектор поднял ее на руки и положил на диван. Голова девушки безжизненно упала на плечо, глаза оставались закрытыми.

— Мелинда! — позвал он. — Мелинда! Проклятая маленькая дура! Ну ничего, она получила хороший урок! Сломив ее, я окажу Рэндольфу большую услугу…

Он подошел к столику в углу комнаты и налил в хрустальный стакан немного воды из графина, затем, вернувшись к дивану, выплеснул ее девушке в лицо.

Несколько секунд она продолжала лежать без движений, потом ее веки дрогнули, и Мелинда открыла глаза.

Сэр Гектор испытал немалое облегчение, но ничем это не выказал.

— Вставай, — приказал он. — Иди к себе в спальню и не смей выходить оттуда до завтра. Кормить тебя перестанут, а если будешь продолжать упорствовать, я буду бить тебя снова и снова, до тех пор, пока не сломлю твой норов. В моем доме нет места неповиновению! Ты поняла меня? И не пытайся жаловаться тете, ты не получишь от нее ни капли сочувствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он повернулся к ней спиной, подошел к столику с напитками и, налив изрядную порцию бренди, залпом осушил стакан.

Мелинда, опершись о спинку дивана, с трудом встала на ноги. Медленно перебираясь от дивана к стулу, от стула к столу, она добралась до двери. Двигаясь ощупью, как слепая, девушка пересекла холл и, превозмогая боль во всем теле, шаг за шагом начала подниматься вверх по ступенькам лестницы.

Подъем занял довольно много времени, и каждую секунду она могла снова лишиться чувств. Наконец. Мелинда добралась до своей спальни — маленькой комнатки в самом конце коридора. Девушка заперла дверь на ключ и, совершенно обессилев, рухнула на пол.

Сколько времени она пролежала на полу, Мелинда не знала. Она помнила лишь острую боль от хлыста и нанесенного оскорбления.

Когда сознание вернулось к ней, было уже совсем темно и очень холодно.

Она через силу поднялась и доползла до кровати. В это время в дверь постучали.

— Кто там? — дрожащим от страха голосом спросила Мелинда.

— Это я, мисс, — ответили из-за двери, и она узнала голос Люси, молодой горничной, которая, как всегда, пришла, чтобы разобрать ей постель.

— Все… в порядке, Люси. Я… уже… все… сделала сама, спасибо, — запинаясь, проговорила Мелинда.

— Очень хорошо, мисс.

Она услышала, как шаги девушки затихают в коридоре, и заставила себя зажечь лампу над туалетным столиком. Взглянув в зеркало, она отшатнулась — оттуда на нее смотрело совершенно чужое лицо: осунувшееся, смертельно бледное, с прилипшими к щекам волосами… В окруженных черными тенями ввалившихся глазах застыли страдание и боль. Повернувшись боком, она увидела на плечах кровь, пропитавшую платье.

Превозмогая страдания, Мелинда начала раздеваться. Стараясь не стонать, она сдирала платье и белье, присохшие к кровавым следам хлыста на спине. Не раз она почти теряла сознание, но избавиться от пропитанной кровью одежды было необходимо.

Накинув домашний халат, она опустилась на стул возле туалетного столика и устремила в пустоту невидящий взгляд. Сквозь ускользающее сознание ей явственно слышался голос дяди: «Кормить тебя перестанут… если будешь продолжать упорствовать, я буду бить тебя снова и снова… снова и снова… снова и снова…»

— Я все равно не буду женой полковника Джиллингхема! Не буду! — шептала Мелинда. Ее голос сорвался, и она захлебнулась в рыданиях.

— Папа! Мамочка! Как все… все это м-могло случиться? — всхлипывала девушка. — Мы были так счастливы вместе!.. Жизнь была так… так прекрасна, пока вы… вы оба были живы! Вы никогда не допустили бы, чтобы я так страдала! Папа!.. Мамочка! Где вы?..

И вдруг она поняла, что надо делать, поняла так ясно, словно услышала голос своих бедных родителей.

Думать о том, хорошо это или плохо, девушка не хотела и не могла, она знала только одно — надо действовать. Она вытерла слезы, встала и подошла к гардеробу. Сняв с верхней полки небольшую дорожную сумку, она принялась складывать в нее свои вещи. Мелинда брала только самое необходимое, поскольку прекрасно понимала, что сил у нее слишком мало.

Затем она надела чистое белье и батистовое, цвета лаванды выходное платье с белым кружевным воротником, села перед зеркалом и стала ждать. Часы в холле пробили два. Осмотрев содержимое своего кошелька, Мелинда обнаружила там всего несколько шиллингов — все, что осталось от денег, которые ей давал дядя на мелкие расходы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Теперь девушка действовала уже так, словно все было обдумано и спланировано заранее. Она открыла бархатную шкатулку, где хранилась бриллиантовая брошка в виде полумесяца. Эту маленькую вещицу подарила Мелинде перед смертью ее бабка, и она была единственным, что осталось у нее от имущества родителей.