Бешеный правитель. Начало Империи - Георг Айказуни

В первые дни путешествия я беспокоился, что турецкие власти быстро поймут, что по их территории передвигается подозрительный отряд русских, и до намеченной цели вряд ли нам удастся добраться без опасных и ненужных приключений. Как назло, из восьмерых, только Капитан Александровский обладал смуглой кожей и чёрными волосами. 25 летний бравый артиллерист был среднего роста, плотного телосложения, и только темно-синие глаза выдавали в нем наличие славянской крови. Унаследовал он свою внешность от матери, турчанки по национальности, которую спас от смерти его отец, дворянин и потомственный военный, во время одной из многочисленных русско-турецких войн. Мать научила его турецкому языку и культуре, и он уверенно выдавал себя за состоятельного турецкого торговца, перемещающегося по территории Ногайского Ханства, с небольшим торговым караваном, в сопровождении своих славянских рабов. В отличие от моей ветви истории, в этой действительности рабство не только не было отменено на территории Оттоманской Порты, но и бурно процветало. Основными поставщиками белых рабов в империи были вассальные ханства, Казанское, Ногайское, Астраханское и Крымское. Если Московская Русь защите своих южных и юго-восточных границ уделяло серьёзное внимание, и с каждым годом набеги на её территорию становились смертельно-опасным занятием, то несуразное Польское королевство защиту своих южных границ поручило казакам. Эти горе защитники, ослеплённые лёгкой наживой, и пользующиеся слабостью польской королевской власти, зачастую сами являлись инициаторами набегов ногайцев и крымских татар. Вся юго-восточная территория Польши практически обезлюдила, русские, белорусы и малороссы, с этих территорий, убегали в Московскую Русь, где жизнь в условиях крепостного права не была лёгкой, но государство защищало свои границы, и перспектива турецкого рабства им не грозила.

Основной причиной недавней войны было желание Турецкого Султана наказать Московскую Русь, за прием беженцев из Польского Королевства и нанесение постоянных поражений ордам из его вассальных ханств. Не меньшую роль сыграла потеря значительных доходов султанской казны, от упадка работорговли, из-за резкого уменьшения количества новых рабов. Поляки ожесточённо защищали свои западные территории, а пересечения русской границы, за последние сто лет, постоянно заканчивались позорным поражением и уничтожением нападавших орд из вассальных ханств. В последней войне принимали участие хорошо вооруженные и подготовленные регулярные войска турецкой армии – 30 тысяч штыков. Объединенная армия, с иррегулярной кавалерией всех четырёх ханств, достигала 80 тысяч человек.

На третий день путешествия моего небольшого, но хорошо вооруженного отряда, мне стало ясно, что Александровский прекрасно справляется с ролью состоятельного турецкого торговца, и по дорогам ногайского ханства передвигаются пешком, на телегах или на лошадях немало людей со славянской наружностью. За столетия османского владычества, произошло такое смешивание народов, что на наш торговый караван мало кто обращал внимание. Только мой конь вызывал всеобщее восхищение, на котором гордо восседал капитан Александровский. Даже было несколько попыток овладеть этим благородным животным. Вечером третьего дня мне стало плохо. Несмотря на все старания Николая Ивановича Пирогова и наличие лекарств, у меня резко поднялась температура, и я потерял сознание. Бредил я без малого 30 дней, иногда приходил в сознание и требовал продолжать путь. Во время одного из приходов в сознание, я случайно стал невольным свидетелем откровенного разговора между Пироговым и Кирилловым.

– Николай Иванович, может, откажитесь от вашего решения присоединиться к нашему отряду. Не в вашем возрасте играть в опасные игры, и не ясно пока, получиться ли из этой авантюры что-нибудь путное?! Пока мы далеко не отъехали от европейской части Турции, я смогу организовать вашу переправку в Польшу, а оттуда сами спокойно доедите до Москвы. – В обращении Олега Дмитриевича Кириллова удивительным образом сочетались настоятельная просьба и желание обезопасить человека, к которому он относился с огромным уважением. Николай Иванович Пирогов был легендой русской и мировой военной медицины. Трудно было свыкнуться с мыслью, что он ежедневно будет подвергаться опасности, и не известно ещё, как долго вся эта безусловная авантюра будет длиться.

– Помниться, вы с Великим Князем отговаривали меня возглавлять медицинскую службу наших войск. Олег Дмитриевич голубчик, я долго живу на этом свете и большую её часть провёл в многочисленных военных кампаниях. Наша несчастная родина веками то и делает, что защищается от внешних врагов. Иногда у меня складывается впечатление, что армия полностью разучилась наступать. Впервые за долгие годы у нас появилась надежда, что вот он, наследник престола, умный, смелый и талантливый полководец, который прекрасно понимает, страна в упадке и перенаселена настолько, что скоро сама начнёт разваливаться от надвигающегося голода. Да, у него крутой нрав, за это бояре и духовенство невзлюбили его, и бояться, что после смерти царя Ивана Владимировича, он приструнит их и поведёт страну к новым завоеваниям. Хотя бы вернёт наши исконно русские земли, которые под многовековым правлением поляков и этих разбойников казаков, скоро полностью обрастут бурьяном и превратятся в дикое поле. И в этот раз нам повезло, мы хоть и проиграли сражение туркам, но нанесли их войскам такой ущерб, что дальше наступать вглубь нашей территории они уже не были способны. Перед боем мы прекрасно понимали, что Владимир Иванович ведёт нас на смерть, и я тогда принял для себя окончательное решение, что до последней секунды своей жизни буду рядом с ним. Великий Князь, наследник престола, понимая, что боярская дума обрекла его на неминуемую смерть, принимает решение о сражении, с восьмикратно превосходящим численностью противником, а войска не задумываясь, идут за ним, осознавая, что для большинства из них этот бой будет последним в жизни.

– Вы правы, перед его высочеством не было другого достойного выбора, кроме как принять бой и постараться нанести туркам такой ущерб, чтобы они не смогли продолжать своё наступление. Я постоянно рядом с ним, вы сами знаете, он категорически отказывается держать в своем штабе этих многочисленных генералов из родовитых семей, предпочитая окружать себя толковыми и смелыми офицерами из худородных дворян. Конец XIX века, а наши бояре и духовенство держаться за свои властные и прочие привилегии мёртвой хваткой. Даже Польское Королевство со своим вечным внутренним бардаком, намного опережает нас в своем развитии, несмотря на постоянные нашествия крымчан и ногайцев.

Владимиру Ивановичу было известно, что боярская дума специально устроила так, чтобы царь назначил его командующим армии. Разведка докладывала, что регулярные турецкие войска в десяти днях пути от наших южных границ, а мобилизация и переброска основных войск займёт минимум месяц, а то и полтора. Отступать без сражения, значит обречь сотни тысяч подданных на разграбление, изнасилование и рабство. Ни один другой полководец, из числа имеющихся в наличии, не смог бы так грамотно организовать сражение, чтобы нанести туркам такой значительный ущерб. Каждый из нас осознавал, что в этом сражении мы должны убивать и калечить как можно больше турок. И это нам удалось. Более семи тысяч наших героев сложили свою голову на этой битве, но каждый из них, забрал с собой на тот свет, в среднем по пять врагов. Если бы разница сил не была столь вопиюще большой, ну хотя бы один к четырём, то мы уничтожили бы всю турецкую армию и сохранили бы свою боеспособность.

– Для турок победа была пирровой, по моим сведениям, они потеряли убитыми и ранеными больше 50 тысяч человек, а взамен, убили 7 тысяч и взяли в плен чуть более 2 тысяч наших военнослужащих, и то половина из них тяжелораненые, и мало кому из них удастся выжить. – Горечь и сожаление потерями соотечественников выражались, не столько словами, а всем естеством, этого бесконечно уважаемого и любимого мной человека.

– Об этом пишут все турецкие газеты, нам повезло, что капитан Александровский присоединился к нашей группе. Владимир Иванович дал ему приказ, по пути налаживать контакты с местными работорговцами, и обещать большие барыши, за приобретение наших военных, которых рано или поздно турки начнут продавать в рабство. Остатков казны не хватит даже на высвобождение полсотни человек, я не имею представление, откуда мы найдём столько средств, чтобы спасти остальных? Но Владимир Иванович уверен, что деньги – это не проблема.

Вы не заметили Николай Иванович, что после ранения его высочество сильно изменился? Он всегда был рассудительным, и раньше я не замечал за ним этого авантюризма. Конечно же, и до этого, он был способен идти на осознанное самопожертвование. Но организовать борьбу с огромной Османской Империей находясь на её территории, и категорически отказываться возвращаться на родину, что это если не авантюра?