Бешеный правитель. Начало Империи - Георг Айказуни

Бешеный правитель

Начало Империи

Георг Гариевич Айказуни

© Георг Гариевич Айказуни, 2017

ISBN 978-5-4483-5629-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Двадцатитысячная толпа вооруженных курдов заняла жилые кварталы Эрзурума. Христианское население города успело уйти заблаговременно, забрав с собой наиболее ценное имущество. Но в городе было много турок и других мусульман, около 100 тысяч жителей. Эти несчастные были уверенны, что курды не осмелятся их тронуть и принципиально отказались выполнить настойчивые требования Беркер Бея, покинуть город вместе с христианами, и спрятаться в заранее подготовленных убежищах в горах.

В Эрзурумской крепости расположились три тысячи хорошо вооруженных и подготовленных бойцов, во главе с Беркер Беем.

Крепость была окружена с четырех сторон курдами. Неприятель под предводительством Шейха Мансура жаждал одним ударом уничтожить осажденных. Курды были уверены в своей победе, и предвкушали, каким пыткам будут подвергнуты Беркер Бей и его люди, после того как они овладеют крепостью.

Защитники крепости оборонялись довольно вяло, и к огромной радости курдов её артиллерия бездействовала.

Шейх Мансур решил устроить праздник для своих соплеменников, разрешив всем тем, кто не был занят в осаде крепости, участвовать в разорении и уничтожении города. Курды жаждали мщения, за последние полгода люди Беркер Бея убили свыше 10 тысяч самых боеспособных курдов мужского пола, и разорили 4 десятка богатейших курдских родов. До появления Беркер Бея в вилайете Эрзурум, курды считали себя основными хозяевами этой территории. Их влияние не распространялось только в самом городе Эрзурум, где в основном и проживали турки – их номинальные хозяева. В течение, каких-то полгода, Беркер Бей установил свои порядки, и в первую очередь начал с наказания курдов, много веков подряд живших за счет грабежей и разбоя на этих территориях, при молчаливом согласии османских властей. После ограбления курдами каравана Беркер Бея, во время которого были убиты несколько его слуг, последовал жесточайший ответ этого презренного турка. Беркер Бей и его люди уничтожили самого влиятельного предводителя курдов в вилайете и всех взрослых мужчин его рода. А дальнейшие события привели к их восстанию, под предводительством Шейха Мансура. Нападение на Эрзурум было ответом курдов, проживающих в соседних провинциях, за изгнание их соплеменников с территории Эрзурумского вилайета, и за смерть свыше десятка тысяч воинов курдов, держащих под страхом местное христианское население.

Нападение на город началось в первых числах января 1876 года. Предвкушая лёгкую победу, курды впервые за долгие годы решили не сдерживать себя по отношению к туркам. Они были в полной решимости продемонстрировать туркам, что нельзя относиться к ним, как к каким-то презренным христианам. Они привилегированные и имеют полное право грабить и убивать, и это было единственное, что они умели, кроме того, что часть из них пасла скот. Курды не могли допустить, чтобы такие доблестные воины как они, вынужденно должны стать землепашцами. Они как были, так и останутся бесстрашными воинами, зарабатывающие на жизнь грабежом, насилием и убийством.

Луна скрылась за горизонтом, и воцарился мрак. В темноте крепость представляла собой мрачное сооружение, стоящее на возвышенности одного из холмов. На нее со всех сторон сыпались пули, гранаты и бомбы, выпущенные из непонятно откуда появившихся у курдов старинных пушек. Вспыхивали пожары, но специально подготовленные пожарные команды быстро справлялись с ними. У курдов складывалось впечатление, что крепость ревёт, как затравленный хищный зверь, и упорно борется в предсмертной агонии, решив умереть с честью.

На самом деле три тысячи бойцов, хладнокровно ждали момента нанести по ним смертельный удар. По приказу Беркер Бея, ни один курд, принимающий участие в нападении на город, не должен был безнаказанно покинуть его приделы, их всех ждала неминуемая смерть. Но пока время для нанесения ответного удара не наступило. Три отряда, по две тысячи воинов в каждом, к рассвету прикроют все выходы из города. Только после этого начнётся уничтожение курдов, оказавшихся в устроенной ловушке. А пока, бойцы с укрытий меткими выстрелами уничтожали самых отчаянных курдов, решивших продемонстрировать соплеменникам свою храбрость. Они пытались с помощью длинных лестниц преодолеть крепостные стены. После потери нескольких сот смельчаков, до Шейха Мансура начало доходить, что своими пушками, которые больше смахивали на пукалки, и стараниями безрассудно храбрых соплеменников, ему не удастся быстро сломить сопротивление защитников крепости. Он был уверен в своей победе, не получилось так, будут брать крепость долгой осадой, все равно войска султана смогут появиться в этих местах не раньше, чем через месяц. Зимой основные проходы в горах завалены снегом, нужно время, чтобы очистить дороги. Шейх направил свой взор на горящий город.

Я наблюдал через бинокль за Шейхом и пытался понять, о чем он думает, но заметив его радостную улыбку от созерцания того ужаса, что творился в городе, я не сдержался, прицелился и выстрелил.

Город представлял ужасную картину. Он был весь ярко освещен, в нем бесились озверевшие курды. Трудно свыкнуться с мыслью, что человек способен на такие зверства.

Из окон и дверей домов вырывались огненные потоки и темные массы дыма. Весь город был объят пламенем. Дома были окутаны языками пламени. Обгоревшие опоры не выдерживали, крыши рушились и падали на несчастных обитателей. Многие жители были окружены пламенем со всех сторон, и не имели возможности спастись. До крепости доходили отчаянные крики и просьбы о спасении, несмотря на все старания гула пламени заглушить их.

В освещенном горящими домами городе перед моими глазами происходили невообразимые ужасы, трудно подающиеся описанию.

Курды убивали без пощады и насиловали изощренно, не различая ни пола, ни возраста.

Я до сих пор помню, как визжали дети, вопили о помощи взрослые. Но мольбы этих несчастных не могли тронуть сердца этих тварей.

В этих злодеяниях участвовали не только курды, но что самое ужасное, их жены. Они, подобно рассвирепевшим диким кошкам, забыв о своей человеческой сущности, вырывали из рук родителей детей, и бросали их в огонь…

По всему городу курды грабили, насиловали, убивали и поджигали дома. Вся эта вакханалия продолжалась до рассвета…

Я продолжал хладнокровно наблюдать за творящимся злодеяниями и не спешил на помощь к этим несчастным? Тогда у меня были резкие причины вести себя именно так, но по прошествии многих лет, я не могу простить себя, несмотря на наличие многих аргументов оправдывающих мое бездействие на тот момент.

Я прожил две насыщенные жизни в двух разных реальностях, чтобы понять и смириться с самим собой. Мне пришлось пережить многое, любить и ненавидеть, убивать и миловать, восхищаться и разочаровываться, и каждый раз мне приходилось делать выбор. Самое главное, я понял слишком поздно, в момент своей первой гибели, когда меня, с простреленными коленными чашечками и с вырванными ногтями, продолжали пытать нацистские выродки. Я умирал долго и мучительно, и именно в последние секунды жизни ко мне пришло осознание, что ради внутренней свободы и права собственного выбора, я готов к любым испытаниям.

Свобода выбора между ненавистью и прощением, и принятые мною решения, стали историей моей второй жизни.

Как бы там не было, для меня до сих пор загадка, как мое сознание переместилось в другую реальность, в другого человека, так же закованного в цепи и подвергающегося пыткам.

Полковник турецкой контрразведки и палачи, помогавшие ему вести допрос перестарались. Допрашиваемый наследник Московского Царя получил многочисленные осколочные ранения во время сражения, но был в сознании. Оказывать медицинскую помощь военнопленным, даже столь высокого ранга, не было принято у турок. Русские, в лучшем случае рассматривались как потенциальные рабы, а те, кто оказывал сопротивление Великой Оттоманской Порте, считались неверными псами и подлежали уничтожению. Организм Великого Князя не выдержал пытки, и добиться от него какой-либо информации не удалось.

Умершего Великого Князя вынесли на поле и бросили в вырытую русскими военнопленными общую могилу, которую не спешили засыпать землёй. Пленных было пару тысяч, а среди них больше половины раненые, которые медленно умирали мучительной смертью. Число умерших постоянно росло, в том числе и за счёт замученных до смерти, на допросах турецкой контрразведки, русских офицеров.

Майор Кириллов, верный адъютант наследника Московского Царя Ивана IX, Великого Князя Владимира Ивановича чудом спасся. От взрыва артиллерийского снаряда он получил контузию и потерял сознание. Турки, обнаружив раненого Великого Князя, в бессознательном состоянии, обрадовались настолько, что посчитали контуженого офицера, лежащего рядом с ним, за погибшего. Придя в сознание, майор долго искал среди погибших тело Великого Князя. Не обнаружив его, он направился в сторону турецкого полевого лагеря.