Поручик - Андрей Анатольевич Посняков

общем-то, походила, но… Этой светловолосой девочке в коротеньких розовых шортиках было от силы лет двенадцать – тринадцать…

– Ой, Людмила Федоровна, извините… Мне бы старшую сестричку!

– Какую еще сестричку? Верочка у меня одна – вот эта… Так вы из Дома творчества?

* * *

Она просто исчезла! Пропала бесследно… словно кто-то стер ластиком целую жизнь! Жизнь очень хорошей девушки, в которую он, Антон Сосновский, был не на шутку влюблен…

Веру – ту, исчезнувшую Веру – не помнили ни коллеги по работе, ни немногочисленные подруги… Да что там подруги – родная мать… Хотя у нее была Вера… только не та… Ту – не помнил никто… кроме Антона.

И что же, выходит, он сошел с ума?

Но нет, нет же! Вот, остались ее снимки в смартфоне – вот Вера в саду, вот в парке, на карусели… Вот – на велосипеде, а вот… в неглиже… Ну, значит, была она, значит, не приснилась!

Черт! Что такое? Что такое делается-то?

Фотографии Веры в смартфоне вдруг исчезли! Растворились, самоуничтожились, прямо на глазах ошарашенного парня!

Кто-то стер, уничтожил чужую жизнь… Или это вышло как-то так, само собою? Как с теми странными документами…

* * *

Еще по весне, в самом начале мая, Антон заканчивал курсовик по русско-турецким войнам. Точнее сказать – по одной, русско-турецкой войне 1787–1791 годов, в которой Османская империя планировала вернуть себе земли, отошедшие к Российской империи в ходе прошлой русско-турецкой войны 1768–1774 годов, а также присоединенный к Российской империи в 1783 году Крым. Война закончилась победой Российской империи и заключением Ясского мира. К слову, до Октябрьской революции эту войну называли Потёмкинской, в честь главнокомандующего русскими войсками. Ну, и Суворов там немало совершил подвигов, и он сам, и его «чудо-богатыри» – солдаты. Достаточно вспомнить Кинбурн, Очаков, Рымник…

Часть дореволюционных (а также и подлинных) документов из-за протечек эвакуировали из главного архива, а сказать проще – разбросали по разным местам. Одним из таких мест оказался небольшой архив какого-то гражданского ведомства, располагавшийся неподалеку от станции метро «Лиговский проспект», на улице Черняховского, в старом доходном доме с мрачным колодцем-двором.

Сотрудники архива – две женщины-пенсионерки – встретили обратившегося студента радостно, сразу же попросив помочь им перенести документы в новые шкафы… не такое простое для пенсионерок дело!

Антон, конечно, помог – и за это получил свободный доступ ко всем документам, чем и воспользовался на полном серьезе, намереваясь с течением времени переработать курсовик в диплом, как, собственно, многие и делали…

Статьи, газетные вырезки, приказы…

Как приятно пахнут старые газеты! Нет, вовсе не плесенью, а чем-то таким… пылью веков, наверное…

Вот пожелтевший листок – «Санкт-Петербургские ведомости», издание Академии наук… Выходили два раза в неделю по вторникам и пятницам объемом в четыре страницы. Октябрьский выпуск за 1787 год.

Что пишут?

«Ужасное поражение под Кинбурном!»

Антон недоуменно потряс головою: что значит – поражение? Ведь победа же! И весьма славная победа! Странно, весьма… Что же, видать, редактор не так понял почтовые вести – уж, верно, и поплатился же за свое головотяпство!

Еще одна газета – издававшиеся при Московском университете «Московские ведомости», январский номер 1789 года… «Известия из-за рубежа»… Что пишут? «Бои под Очаковым», «войска Светлейшего князя Потемкина вынуждены отойти под превосходящими силами врага»!

Что? Как это – отойти? Очаков еще в декабре 1788-го взяли – это каждому первокурснику известно. А тут… Что, и тут перепутали?

Вот еще газеты… Это уже девятнадцатый век. «Сенатские ведомости», «Санкт-Петербургские коммерческие ведомости», «Северная пчела»… и более поздние – «Голос», «Новое время»…

Там ничего такого уже не пишут, слава богу… Хотя – нет! Вот про «протекторат Турецкой империи»… Протекторат! Это что же, турки его назад вернули? Или как-то… как-то не так все пошло?

Еще газеты… Учебники…

«Начертание русской истории для средних учебных заведений» Николая Устрялова, издание 1847 года. «Рекомендован Министерством народного просвещения». И чему тут гимназистов учат?

Волнуясь, молодой человек пролистнул страницы… и, покачав головой, снял с полки еще один учебничек, поновее – Дмитрий Иловайский «Краткие очерки русской истории». Насколько помнил Антон, пособие сие вышло в 1860 году и за следующие полсотни лет переиздавалось сорок четыре раза! Да по нему еще Ленин учился… и Сталин… Да все!

И что тут?

Черт… Быть такого не может! Потому что не может быть никогда! А ведь так же, так!

Из всех газетных статей, учебных параграфов, атласов и прочего следовал весьма странный вывод: русско-турецкая война 1787–1791 годов закончилась победой Турции!

Вот так штука…

Или не штука, а чья-то дурная шутка?

Так оно и оказалось!

Как просветила настойчивого студента одна из архивных сотрудниц – Софья Яковлевна, работал тут у них архивариусом некий Виктор Иванович Щеголев – тот еще затейник и шутник!

– Как-то на первое апреля номер «Ведомостей» отпечатал… про официальную встречу Петра Первого с марсианами! – Софья Яковлевна протерла очки. – Все, четко так, старинными шрифтами, на пожелтевшей бумаге… На принтере отпечатал – потом признался! Ладно я… А вот у Ксении Георгиевны с юмором туговато… Представляете ее реакцию?

Выслушав, Антон сочувствующе покачал головой. Ксения Георгиевна – это была вторая «архивная» старушка.

Самого Щеголева Сосновский уже не застал, тот уволился или, как по секрету поведала Софья Яковлевна, вынужден был уйти, поскольку, как выяснилось, Виктор Иванович стоял на учете в психоневрологическом диспансере.

– От того и шутки такие! И не лень же было…

Копать дальше Антон тогда не стал – шутник и шутник, черт с ним… Но ладно газеты. А как он учебники подделал? И главное – зачем? Это ж возни… Все для того, чтобы подшутить над старушками?

А если это никакие не шутки? Если и впрямь что-то в истории меняется… И люди, вот – исчезают бесследно! Так, может…

Все-таки Сосновский зашел в полицию. В отделение на Московском. Типа о пропаже человека заявление написать… Конечно, зря прогулялся… Хотя не совсем зря. Дежурный – молоденький капитан с падающей на глаза челкой – аккуратно записал все приметы и обещал отправить запросы… Даже спросил фотографию.

Увы! Фотографии Веры исчезли не только со смартфона, но и со стены в комнате Антона, в общаге… Нет, то есть в рамке-то фотка осталась… Только другая. Не Вера с распущенными волосами, а сам Антон в черных очках.

А что, если тот сумасшедший шутник из архива что-то знает? И вовсе никакой он не шутник! И, может быть, даже не сумасшедший… А вообще, от всего произошедшего и впрямь можно с ума сойти. Запросто!

Так, может, это уже и началось – сумасшествие? И не было никой Веры…