Поручик - Андрей Анатольевич Посняков

«Красного и Белого»… Салон назывался «Манифик», причем по-французски и с ошибками – «Manific» – как слышу, так и пишу. А Верочка-то в школе изучала французский и училась очень даже неплохо. Потому на ошибку сразу же указала начальству – и вывеску переделали, как надо – «Manifique».

Вон он, виднеется… вывеска не светится – закрыт еще, по воскресеньям – с двенадцати…

А ведь Верочка-то могла и банально проспать! Ла-адно, разбудим…

Даже не пришлось звонить в домофон – из нужного подъезда (да-да – подъезд, какие к черту, «парадные» в человейниках?) как раз вышли какие-то парни…

Почти бесшумно раздвинулись двери лифта… новенького, еще неиспоганенного, с большим – во всю торцовую стенку – зеркалом. В зеркале отражался Антон Сосновский, собственной персоной – высоченный патлатый парняга в голубых джинсах, фирменных белых кроссовках и черном, с коротким рукавами, поло, купленном на ОЗОНе пару дней назад…

Мужчины, тем более – молодые, любят оглядывать себя в зеркале ничуть не меньше, чем женщины; вот и Антон глянул – все ли в порядке? Вроде бы все… Разве что волосы причесать не мешало бы – слишком уж растрепались…

Ага, вот и двадцатый…

Выйдя из лифта, молодой человек прошелся по площадке и позвонил в дальнюю дверь…

В ответ – тишина… Неужели…

Антон забарабанил в дверь кулаком…

Ага! Внутри послышалось какое-то шевеление…

– Сейчас! Сейчас, иду…

Ну, слава богу! Нашлась-таки потеряшка.

Дверь распахнулась…

– Здравствуйте! Ой… Я думала – Рафик…

На пороге стояла смуглая девица, брюнетка в коротких джинсовых шортиках и топе…

– А Вера где? – тупо поинтересовался Антон.

– Какая еще Вера? – брюнетка удивленно хлопнула ресницами.

– Ну… живет она здесь.

– Нет… я здесь живу! С Рафиком.

– Так… это двести тридцать восьмая квартира?

– Да. Двести тридцать восьмая.

– А Вера?

– Да какая Вера-то?

– Хм… – визитер на секунду задумался, чувствуя себя полным идиотом. – А давно вы здесь?..

– Да с полгода уже. Это Рафик снял, у какой-то своей родственницы…

– Полгода… Неужто домом ошибся?

– Что-что?

– Извините, девушка… Не туда…

– Бывает!

И что теперь?

Выйдя на улицу, Антон вновь глянул на обступившие все вокруг «человейники» и поежился… Да нет – этот дом! Номер сорок пять «Б»… Ну, точно же! Вот и газон – с шиповником, вот – «Красное и Белое», а вот – салон красоты. Вывеска так и не горит… но, похоже, уже открылись…

Недолго думая, молодой человек вбежал в салон… Пока что тут были парикмахер и маникюрша… Ушлая юная маникюрша вовсю колдовала над клиенткой, парикмахер же – плотненькая женщина лет сорока – откровенно зевала…

– Здрасьте! А Вера где, не знаете? – войдя, улыбнулся Антон.

– Какая Вера? – парикмахерша недоуменно моргнула. – Нет у нас тут никаких Вер! Юли есть – целых две, Анна, Милана даже… Я вот – Елена Ивановна. А Веры – нет.

– Да как же нет-то? Она у вас тут работает… вон, за соседним креслом… и…

Женщина повернулась к коллеге:

– Юль, ты какую-то Веру знаешь? У нас, говорят, работает.

Маникюрша обернулась:

– Нет у нас никаких Вер!

– Вот! – Елена Ивановна глянула на Антона с неким запоздалым торжеством. – А я вам что говорила?

– Но… как же так… Она же… Я же… мы…

Молодой человек не знал сейчас, что и думать. Все происходящее вдруг показалось ему каким-то затянувшимся дурным сном.

– Она же вам вывеску исправляла! Помните?

– Вывеску? – парикмахерша вдруг всплеснула руками. – Ой! Юля! Я пойду, вывеску включу… А то народ думает, что закрыты…

– Значит, не помните Веру?.. – еще раз безнадежно протянул Антон.

– Молодой человек! Да сколько вам уже говорить-то?

Выйдя на улицу, юноша сел на скамейку, как раз напротив витрины… Зажглась вывеска…

«Салон красоты ”Manific”»…

Антон ошалело хлопнул глазами.

Вот именно!

«Manific», а не «Manifique»!

Нет, правда же…

Но как так… Как так может быть?

Парень затряс головой. Тут одно из двух: или он с ума сбрендил, или все же заблудился, адрес забыл… Скорее, второе…

Но что же Вера-то не звонит?!

Может, с ее матерью что? Что-то случилось – сердечный приступ или что еще… Вот Верка и сорвалась, поехала… забыла предупредить. А телефон, видно, разрядился… да и не до телефона вообще…

И что? Подождать хотя бы до вечера? Скорее всего, проявится… вспомнит, позвонит.

Или…

Поднявшись со скамейки, Антон направился к машине. «Ниссан» этот он взял в аренду на три дня. Собирались прокатиться с Верой на старую дачу, в деревню Сосновка, недалеко от Ивангорода и эстонской границы. Так сказать, расслабиться и много чего посмотреть, в тех местах Вера никогда не бывала.

Так, раз машина все равно проплачена… А не махнуть ли в Тихвин? В конце концов, всего-то двести километров, не так уж и далеко. Отчего ж не махнуть? Тем более, может, там хоть что-то прояснится… Ну, мать же должна знать…

Конкретный адрес в Тихвине молодой человек не знал, поскольку ездил туда вместе с Верой лишь один раз, в мае, и то не в сам город, а в пригородное садоводство, на дачу. Веркина мама, Людмила Федоровна, тогда находилась в санатории, и Антон с ней так и не познакомился, да и Вера в этом смысле не особо спешила – встречались-то они еще меньше полугода. Зато дорогу на дачу Сосновский запомнил очень хорошо, как и саму дачу – небольшую, деревянную, с мезонином, выкрашенную в яркий желтый цвет. Еще был деревянный забор, огородик, смородиновые кусты и три яблоньки-«китайки». И старый ржавый мотоцикл «Восход 2», уже давно нерабочий. Память об отце Веры.

Повезло – на выезде из города пробок уже почти не было, и через пару с чем-то часов Антон подъезжал к Тихвину, вернее сказать – к садоводству…

Вот и знакомый магазинчик… теперь – от главной улицы седьмой проезд направо… дальше узко… ага – вот и дача! Вон, желтеет…

В огороде, за кустами черной и красной смородины, копошилась какая-то женщина лет сорока – в широких «дачных» шортах и старой мужской рубашке, завязанной узлом на животе…

Выйдя из машины, Антон толкнул калитку…

– Людмила Федоровна?

– Да, я! – выпрямившись, обернулась женщина.

Вполне себе симпатичная и для своих лет сохранившаяся очень даже неплохо. И очень похожа на Веру! Просто одно лицо! Те же глаза, та же улыбка…

– Здравствуйте! А Вера, случайно, не здесь?

– А вы, наверное, из Дома творчества? – Людмила Федоровна широко улыбнулась. – Здесь, здесь, Вера… Где же ей еще быть? Сейчас позову… Вера! Эй, Вера! Покажись-ка! Ну, иди уже… Да вы проходите, не стойте, – гостеприимно пригласила женщина. – Вера у меня читает сейчас. Вообще, каждый день… ну, то, что на лето задали. Уж я-то за этим слежу…

– Мам, звала?

Выбежавшая из дома девчоночка оказалась вовсе не Верой! Хотя… в